Легенда о смерти (СИ) - Кристина Миляева Страница 13

В моей никчёмной жизни давно все сломалось. Какое бы событие не наступило, все обязательно шло кувырком. Не стань меня сейчас, никто бы ни о чем не пожалел. А был ли вообще в этом мире человек, который потерял бы хоть что-то от моей смерти? Мать? И возможно Александр? Остальным же, мне, казалось, было наплевать на такую маленькую и глупую девочку, которая возомнила о себе невесть что и теперь пыталась бороться.

Что я вообще оставила бы после себя этому миру? Наследница великих артефакторов, имеющая степень магистра алхимии, прозябала в департаменте ликвидаторов. Нет я не жалела о своей работе, ведь в ней не нужны были грамоты и аттестат с отличием, она давалась лишь тем, кто реально её заслуживал. Остальные же могли кусать локти и завидовать. Таким успешным, видным и хорошо оплачиваемым специалистам. Попасть на наш этаж было величайшей радостью. Приоритетный доступ и признание мозгов в голове.

Каким образом я докатилась до того, чтобы думать о подобном перед смертью? Хотя, скорее всего он сдержит обещание, данное моей матери, и не переломает меня больше, чем того требовали бы обстоятельства. По крайней мере я пыталась в это верить. Так почему же из всех моих воспоминаний я перебирала не самые сильные, которые всегда должны всплывать в моменты опасности, а думала о подобного рода чуши? Почему я не могла ухватиться за спасительную соломинку и сбежать? Почему ей казалось, что вся моя жизнь до этого момента была серой и перстной… Откуда такие падкие на проблемы мысли?

Боже… Господи прошу тебя… Хотя, о чем я могла бы попросить в подобной ситуации? Ирония заключалась в том, что это похищение стало самым ярким и необъяснимым событием в моей скоротечной и обыденной жизни. Хоть какое-то разнообразие… Как бы по-свински это ни звучало, но я была немного счастлива и хотела прочувствовать весь тот адреналин, испытываемый боёвкой в такие моменты. Когда по венам бежит сжижения магия и кажется, что вот-вот сердце вырвется из груди и пустится наутёк.

Кровь ошпарила щеки и предала им помидорный оттенок. Мне на одно мгновение показалось, что вот сейчас случится то, что называли выбросом. Но моя магия лишь пшикнула и потухла, удерживаемая блокирующими артефактами. Я дёрнула головой прямо в тот момент, когда скул коснулись прохладные пальцы. Это не было больно или унизительно. Нет напротив, он словно матёрый хищник, хотел понять, чего же такого ценного в его добыче. Я все это время была не одна и прекрасно понимала, что он считывал мои реакции лучше любого детектора лжи.

Мутная плёнка чар, застилающих взор, мешала детальнее рассмотреть человека, стоящего передо мной. Лишь память услужливо подбрасывала моменты, как мать лупила его веером, а потом молча и преданно смотрела в рот, стараясь не делать лишних движений. Я видела только размытый силуэт уверенного мужчины, который гордо держал голову и широко разводил плечи. Но если я давно потеряла всякий стыд, однако кое-что у меня все же осталось, как у наследницы древнего маркизского рода. Гордость…

Он провёл пальцами по моему лицу, стер тонкую полоску слюны, которая скапливалась в уголках рта, провоцируя сделать глубокий вдох и пустить в лёгкие ещё больше отравы. Медленно, словно обращаясь с диким зверем, он поднял мою голову вверх. Он не пытался ударить или причинить боли, напротив, обращался слишком ласково и по-доброму. Словно в самом деле был в долгу перед моей матерью и не собирался нарушать данное ей обещание и калечить меня больше необходимого.

— Сколько это будет продолжаться? — зарычала я, дёрнувшись, когда моей челюсти вновь коснулись пальцы в мягком, едва уловимом движение. — Вы уже все видели! Отпустите меня или убейте! Потому что я не собираюсь вам ничего рассказывать!

— Не стоит так паниковать, маленькая пташка, — он провёл пальцами по моим глазам, снимая чары и позволяя мне узреть своё лицо слишком близко. — У нас с тобой слишком много общего, чтобы делить что-то столь заурядное, как внимание маркизы. Не артачься, прошу тебя и дай меня шанс облегчить каждому из нас жизнь. Тогда уже утром ты окажешься у своих дружков, а я получу желаемый трофей. Все же легко и просто. Нам нечего делить. Ибо твоя мать не входит в круг моих интересов, я не люблю женщин постарше.

— Главное, чтобы она это не услышала и не приняла на свой счёт, факт того, что она для тебя старуха, — усмехнулась я ему в лицо, — ты же знаешь, какие проблемы может организовать моя любимая родительница. Причём даже не поинтересовавшись, а хочешь ли ты их.

— Да, признаю, тут мне крыть нечем, — усмехнулся блондин. — Просто расслабься и позволь мне все сделать. Обещаю, больно не будет.

Я едва могла дышать и старательно пыталась не двигаться, дабы не обострять и без того напряжённые минуту своего заточения. Просто потому, что чувствовала покалывание магии прямо у себя в груди. По какой-то необъяснимой причине, мои чары не сопротивлялись, напротив, подстраивались под силу блондина. Сдавленный выдох застрял у меня в глотке, когда я поняла, что начинаю не просто откликаться, а подчиняться ему. Всхлипнув, я откинула голову назад, понимая, что это все, на что хватило остатков моих сил. Когда на языке ощущается привкус смерти, становится не до шуток. Страшно ли это? Или сладко? Почему-то мне было волнительно и томно.

Холодные пальцы прикоснулись к моей щеке и меня словно током пронзило. От него приятно пахло чем-то хвойным и я, задрожав на мгновение прикрыла веки, чтобы понять, что в голове плывёт. Его запах одурманивал сильнее всяких наркотических веществ. Он ломал психику с нежной подоплёкой садизма. Так, что хотелось отдаться целиком и без остатка. Позволить взять целиком и не требовать ничего взамен. И это пугало так, что у меня сердце в груди сделало мёртвую петлю и забилось с утроенной скоростью.

Блондин, словно без слов понимал всю свою власть над моим телом. Его подушечки пальцев плавно скользнули к челюсти, чтобы нажать на судорожно поджатые губы и медленно опуститься к шее. Мои губы дрожали в предвкушении. Словно он не пытать меня собирался, а нежно, ласково довести до изнеможения, а потом в дикой животной страсти брать до рассвета. Голодный монстр, страстный хищник, мокрая мечта всех, кто понимал толк в наслаждении. И в то же время,