Тайна крови - Анастасия Алексеевна Смирнова Страница 13

Я снова легла в постель. Мысли вихрем кружились в голове, но теперь я чувствовала не только страх, но и готовность к новым открытиям. Я понимала, что впереди меня ждут испытания, но была готова их встретить. В конце концов, кто я такая, если не дочь дракона?

Уснуть так и не удалось. Всю ночь я ворочалась, словно пленница в клетке, не находя покоя. Веки налились тяжестью, но разум отказывался подчиняться. Я пыталась заставить себя бодрствовать, но с рассветом силы оставили меня. Веки сомкнулись сами собой, и я провалилась в темную бездну сна.

Сон был странным и пугающим. Я оказалась в мрачном, таинственном месте. Вокруг возвышались колонны из темного камня, покрытые мерцающими рунами. В центре зала стоял алтарь из черного мрамора, а на нем – огромный дракон. Его чешуя переливалась золотом и бронзой, а глаза горели, как два изумруда.

Дракон поднял голову и посмотрел прямо на меня. Его голос был глубоким и звучным, но в нем чувствовалась отстраненность.

— Кто ты? — спросил он, и его голос эхом разнесся по залу.

растерялась. Что ответить? Вопрос "Кто я?" казался нелепым. Никогда прежде я не задумывалась о своей сущности, о том, что меня определяет. Я просто жила, не подозревая о существовании магии, драконов… и, видимо, чего-то еще.

— Я… я не знаю, — прошептала я, чувствуя, как страх ледяными пальцами сжимает сердце.

Дракон склонил голову, словно обдумывая мой ответ. Затем медленно поднялся во весь свой огромный рост и приблизился. Его дыхание обдало меня теплым, влажным воздухом, а когти, едва различимые в полумраке, казались угрожающими.

— Почему ты отказываешься принять свою силу? — повторил он, и в его голосе прозвучал холод.

По спине пробежала дрожь. Сила? О чем он говорит? Я никогда не слышала ни о какой силе. Но что-то внутри подсказывало, что этот вопрос касается чего-то жизненно важного, чего-то, что нельзя игнорировать.

— Какую силу? — спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Дракон усмехнулся, и в этой усмешке было что-то зловещее.

— Ты прекрасно знаешь, о какой силе я говорю, — прошептал он, и от этой тихой угрозы стало еще страшнее. — Ты чувствуешь ее внутри себя. Чувствуешь, как она рвется наружу, как зовет тебя. Но ты сопротивляешься. Почему?

Я не могла ответить. Во мне нарастало странное, незнакомое чувство. Это была сила, о существовании которой я даже не подозревала, но которая теперь, казалось, стала частью меня. Она пульсировала в венах, тянула меня вперед, к алтарю, к дракону.

— Я не знаю, — повторила я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Я никогда не слышала о такой силе. Я никогда не хотела быть частью… этого.

Дракон склонился, и его шепот опалил моё ухо:

— От судьбы не убежать. Силу не отринуть. Она твоя, и ты должна её принять.

Что-то внутри меня надломилось. Сопротивление рухнуло. Я закрыла глаза, впуская силу. Она вливалась, заполняла, делала сильнее, могущественнее. Но вместе с тем меняла меня. Я чувствовала, как становлюсь… другой.

Открыв глаза, я увидела не привычный полумрак, а встревоженное лицо Эрдана. Рядом – отец, в его взгляде плескалась тревога. Что-то было не так, но что?

— Селестина, милая, как же ты меня напугала! – голос отца дрожал. Он попытался приподнять меня, но я упрямо рванулась на локти. Он мягко, но твердо уложил меня обратно. – Нельзя, дитя. Лежи спокойно. Скоро станет легче.

Я приподняла голову, осматриваясь. Комната словно застыла во времени. Старинные портреты на стенах, пыльные ковры на полу. Воздух был тяжёлым, влажным, пропитанным тайной.

— Папа, что происходит? – спросила я, с трудом сглотнув. Голос дрожал, но я старалась казаться спокойной. – Почему вы так встревожены?

Отец нахмурился, и без того суровое выражение его лица стало еще более мрачным. Он перевел взгляд с Эрдана на меня и обратно.

— Дорогая, ты проспала пять суток, — произнес он, стараясь сохранить спокойствие в голосе, но я видела, как он борется с охватившими его эмоциями. — Тебе нельзя волноваться. Это может быть опасно.

— Пять суток? — мои глаза расширились от изумления. — Как такое возможно? Мне казалось, я всего лишь на мгновение прикрыла глаза.

Отец вздохнул, на мгновение утратив самообладание. Его руки слегка дрожали, когда он коснулся моего лба.

— Тебе это приснилось, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Но ты действительно спала. Я не знаю, как это объяснить, но ты потеряла сознание во сне, и мне пришлось позвать Эрдана на помощь.

Я нахмурилась, пытаясь осмыслить происходящее. Почему все так встревожены? И почему я совершенно не помню эти пять дней?

— Селестина, ты пробудила свою силу, — неожиданно раздался голос Эрдана, и я резко повернулась к нему. Его лицо было серьезным, но в глазах мерцала надежда. — Она была запечатана с рождения, но теперь… она внезапно начала расти.

Я не успела задать вопрос, как по коже пробежала странная дрожь. Я ощутила, как внутри меня что-то пробуждается – мощное и необъяснимое. Попыталась встать, но ноги не слушались.

— Что это? — прошептала я, чувствуя, как страх сковывает сердце.

Отец нахмурился еще сильнее.

— Это сила, дремлющая внутри тебя, — ответил он. — Она начала расти, и это может быть опасно. Но я смогу забрать излишки, и тебе станет легче.

— Но я чувствую себя нормально, — попыталась я улыбнуться, но голос предательски дрожал. — Я не понимаю, что с вами. Какая сила? О чем вы говорите?

Мир вокруг меня поплыл. Я снова закрыла глаза, пытаясь спрятаться от этого хаоса. Но прежде чем я окончательно погрузилась в темноту, до меня донесся голос Эрдана:

— Не бойся, Селестина. Мы справимся.

Глава 6. Принятие силы.

Тьма сомкнулась вокруг, как только я открыла глаза. Комната исчезла, и я оказалась в другом мире. Бескрайний лес обступил меня со всех сторон, сплетая ветви в причудливый, почти зловещий узор. Казалось, кто-то намеренно скрыл здесь тайну. Лес гудел, словно живое существо, дышащее собственной, неведомой жизнью.

Попытка встать обернулась неудачей. Ноги подвели, и я осела на холодную землю, ощущая прикосновение влажной травы к ладоням. Вдруг, сквозь плотную листву, пробился слабый свет. Подняв голову, я увидела его источник – небольшой камень, лежащий у моих ног. Он мерцал мягким,