Двое для трагедии - Анна Морион Страница 14

Черт… Стоп! Что за резкая мысль? Откуда она взялась? Как только я начинал думать о Вайпер что-то доброжелательное, во мне тут же поднималась моя вампирская гордость. В этот раз я желал, чтобы моя гордость повиновалась приказу разума: мне следовало держать себя в руках и поступить порядочно. Да, я извинюсь перед Вайпер за свое свинское поведение… Нет, не будет никаких извинений! О чем я думаю? Люди не заслуживают никакого участия или сочувствия!

Вот, опять эти мысли! Что со мной происходит? У меня раздвоение личности? Или это мое вампирское естество борется с моей совестью? Но откуда у меня вдруг появилась совесть? У меня, кто ни разу в жизни ни перед кем не извинялся (родители и Маркус ни в счет) и относился к смертным с пренебрежением, что присуще высшим созданиям над низшими? Почему чувства и мнение Вайпер мне небезразличны? Ведь кто она? Смертная девчонка, которую я видел лишь несколько раз в своей жизни! Всего лишь пылинка в моей вечной вселенной.

Но вновь и вновь я прокручивал в голове события нашей последней встречи: я видел, что Вайпер не слушала меня, она была поглощена обидой, однако я монотонно продолжал объяснять ей материал, чтобы не видеть ее горящие обидой глаза. Состояние, в которое я ввергнул эту девушку, причиняло мне моральный дискомфорт, и я искал спасения в бессмысленных пересказах законов физики. Но, когда Вайпер устало закрыла лицо ладонями, во мне что-то оборвалось.

Меня никогда не волновало и не трогало то, что обо мне думают и вампиры, и люди. Но в тот момент я вдруг с ужасом подумал о том, что Вайпер ненавидит меня. А когда она стала молча собирать свои вещи, готовясь покинуть меня, я молчал. Я не смел упасть в своих же глазах, попросив у нее прощения. Теперь мысли о Вайпер мучили меня. Возможно, она считает меня сукиным сыном, моральным уродом, или еще что похуже.

По неизвестной мне самому причине, я с нетерпением ожидал очередной встречи с Вайпер. Так как девушка не назначила ее, я сам передал моей подопечной записку через третьи руки.

В назначенное время я сидел в библиотеке и ждал появления Вайпер. Было уже шесть ноль две, но девушка не появлялась, что было несвойственно ей, учитывая ее тошнотворную пунктуальность, как она сама выразилась ранее. Весь зал был занят другими парами студентов – жертвами экспериментальной программы ректора.

Когда дверь библиотеки в очередной раз открылась, я вновь впился в нее взглядом, ожидая появления Вайпер. Но вместо нее появилась другая девушка: она осмотрела зал, и, увидев меня, решительным шагом направилась ко мне и села напротив. Красивая светловолосая смертная с сияющей широкой улыбкой.

«Это еще кто?» – недовольно подумал я, вперив в нее хмурый взгляд, но девушка словно не замечала моего взгляда и продолжала улыбаться.

– Привет! – весело сказала она, протягивая мне руку. – Я Юлия Новак, твоя новая подопечная! Но ты можешь не представляться – я знаю тебя! Ты Седрик Морган!

Я сделал вид, будто не замечаю ее протянутой руки.

Новая подопечная? Что за шутки?

– Насколько я помню, я занимаюсь с Вайпер Владинович, – коротко бросил я. Непонимание происходящего злило меня.

– Да, я знаю, ты занимался с ней, но все изменилось, и теперь твоя подопечная – я, – все еще улыбаясь, уверенно сказала девушка.

– Занятно. Кто решил? – холодно спросил я, обдавая Юлию ледяным взглядом.

– Мы с ней поменялись, – объяснила она. Ее улыбка постепенно угасала. – Она уже занималась с новым «другом», и, по-моему, они хорошо поладили. Впрочем, я уверена, что и мы найдем общий язык.

– Поменялись? – тихо переспросил я.

Поменялись? Менять можно вещи, но не людей… В моем случае – меня. Поменялись. Я был взбешен. Как могла эта девчонка Вайпер посметь сделать это? Поменять меня, как наскучивший ей предмет, вещь! Что она о себе возомнила, эта тупица?

– Вайпер попросила меня поменяться с ней, потому что… Она сказала, что вы не поладили, и что тебе все равно… – хлопая ресницами, начала лепетать Юлия.

– Называй все своими именами: она просто не хочет со мной заниматься! – насмешливо перебил ее я.

Так вот, в чем причина! Вайпер струсила и за моей спиной просто поменяла меня. Как вещь. Разочарование и злость на эту смертную тут же залили мою душу.

– Передай своей подруге, что, если она действительно хочет продолжать учиться и получать стипендию, то ей не следует менять меня на кого-то, так же, как и отказываться от занятий со мной, – тихим злым голосом сказал я.

Юлия промолчала, но ее прежде светящиеся дружелюбием глаза сменились светом раздражения и обиды.

Я молча поднялся из-за стола, закинул на плечо рюкзак и направился к выходу, услыхав, как Юлия прошептала себе под нос: «Вот псих!». Меня охватила такая жгучая злость, что, попадись Вайпер мне на глаза, я с удовольствием бы разбил ее, сломал. Убил. Проходя мимо студентов, я опускал голову, чтобы не были видны мои сияющие яростью глаза. Презрение к Вайпер заполнило все мое существо. Надо же, а я еще хотел извиниться! Перед кем? Перед этой трусихой? Которая исподтишка поменяла меня как вещь? Теперь – никогда. Я не позволю какой-то малолетней глупой смертной девчонке пренебрегать мною и обходиться как с вещью! Она получит отменный урок.

Да, я мог бы заниматься с Юлией – она довольно красива. Но, черт подери, я не желал проводить время в ее назойливом обществе. Я чувствовал в ней неограниченное высокомерие: она считала себя королевой, мнение и приказы которой – обязательны. Вайпер же – мягкая, женственная, но в то же время несколько холодная. «И трусливая» – насмешливо подумал я. Ее необычная красота привлекала намного больше, чем идеальный облик Юлии.

К моему собственному удивлению, несмотря на весь свой негатив в адрес Вайпер Владинович, я хотел видеть ее. Она вызвала у меня бурю негодования, но я искал встречи с ней. По какой такой причине? Я должен презирать ее! Нет, я уже презираю ее!

На следующий день я увидел эту особу. Она разговаривала с Юлией. Точнее, та упрекала ее за идею поменяться и обвиняла в том, что поставила ее, Юлию, бедную, ни в чем неповинную овечку в неловкое положение, а затем принялась жаловаться на меня. Вайпер стояла у большого окна, облокотившись на подоконник. Ее лицо было хмурым и напряженным. Она молча выслушивала обвинения подруги, но вдруг закрыла глаза ладонью.

– Мне очень жаль! Поверь, я не хотела подставлять тебя! Я действительно верила, что он ненавидит именно меня! Но, оказалось, он вселенский человеконенавистник! И