Слуга Вампира - Любовь Ларина Страница 14

— Марика…, - закашлялся оборотень. — Не надо… мой путь…конец. Это… слишком… Больно.

— Молчи, старик и береги силы. — Жестко ответила на его попытку остановить меня.

Сомнения мои были совсем не оттого, что от предстоящего мне будет больно и плохо, а от того, что я не знала, выдержит волк мое лечение или нет.

— Терпи! — прошептала я в его острое ухо, которое дернулось в ответ. — А вы все, вон! — отдала приказание домашним.

Они мигом вышли, правда оставшись стоять в коридоре, а нол так вообще не послушал.

Взяв глубокую чашку, я начала с самых глубоких ран. Наклонившись над волчьим телом, проводила языком по повреждениям, выделяя больше слюны. И мне было плохо! Стоило крови оборотня попасть на слизистые, как их начало жечь будто огнем, раздирая язык, нёбо и даже горло.

Отрава проникала через кожу, и слабость облипала все тело, неприятным влажным теплом. Я остановилась только тогда, когда вся чаша в моих руках наполнилась слюной и кровью, что я сплевывала в попытках минимизировать последствия. Зато раны оборотня уже не выглядели так ужасно. Я знала, что и ему сейчас больно, но эта боль была заживляющей. А вот моя боль сигнализировала о больших проблемах.

Шатаясь и спотыкаясь, я отправилась в свою комнату. На ходу сказала Грумелю, что скоро понадобится много парного мяса. А Розу предупредила не смывать красную корочку с повреждений на теле оборотня.

Спальня приняла меня открытым окном, через которое лился солнечный свет. Тот самый, что мне лишь припекал кожу, теперь заставлял ее краснеть и чуть ли не пузыриться. Тяжело дыша, я кое-как закрыла плотную штору и улеглась на кровать, свернувшись в клубочек как маленькая девочка.

Бесило ощущение своей беспомощности, но я не жалела о сделанном. Раздражало лишь то, что пока я отлеживаюсь, след тех кто поставил капкан, может исчезнуть даже для меня. Мелькали еще смутные мысли, но я не могла их систематизировать сквозь туман боли. Организм начинал свое собственное лечение. В общем-то, я могла оправиться практически от любых ран. Только очнувшись, буду похожа на ссохшуюся мумию, и нужно будет много есть, а в остальном ерунда.

Вот только интересно, знал ли тот кто ранил Кима, что конкретно для меня кровь оборотня — яд?! Или это просто случайность?! Были еще какие-то мысли, размышления, но я то отключалась, то приходила в себя. В один из таких моментов, меня добило ощущение зуда от одежды, пропитанной кровью Кима, и я кое-как стянула ее, отбросив подальше.

Сколько длились мои метания, я понятия не имела, но разбудил меня ни с чем несравнимый запах крови.

Глава 15: Жертва

Кристиан

Она лежала обнаженная, и я вдруг подумал, что Марика весьма неплохо сложена. Её извечные мужские костюмы скрывали женские красивые изгибы и выпуклости. Высокая для женщины, она имела хрупкие плечи, небольшую грудь с розовыми сосками, которые выделялись своим нежным цветом на бледной коже. Тонкая талия и чуть впалый живот переходили в мальчишеские бедра с ярко выделенными тазовыми косточками. Тонкие длинные ноги были крепко сжаты и чуть подрагивали.

На её коже, там, куда попадала кровь Кима, были ожоги и я поспешил в купальню. Набрав полный таз воды, вернулся в комнату миледи и, найдя какую-то тряпку, оказавшуюся рубашкой от которой оторвали лоскут, принялся оттирать кровавые разводы. Марика даже не проснулась на мои попытки привести её в порядок, поэтому я осмелел.

Аккуратно сменил постельное бельё, перенося легкое тело женщины на другую сторону. Отер полностью следы крови, даже на внутренней стороне бедра. И одел на неё новую рубашку. Зашторил плотнее окно, чтобы солнечные лучи не проникали в комнату. Мне пришлось принести лампы из библиотеки, так как в спальне ни одного источника света не было, да и зачем бы они вампиру. Всё это заняло у меня не больше пары часов, остальное время я просто ждал. Вот только Марика и не думала просыпаться. Рассвет уже наступил и я начал беспокоиться.

Даже Ким уже приходил в себя и похлебал наваристый бульон, чтобы потом опять отключиться. А Марика никак не просыпалась. Мне даже показалось, что она будто усыхает, становиться всё тоньше. Остро вставал вопрос, что делать? Хотя я вполне догадывался, ЧТО нужно для вампира. Невольно потер шею рукой, там куда приходился укус миледи.

Жалел ли я? Нет. Я не жалел, что переборов свой собственный страх, пришел к хозяйке и предложил своей крови. Более того, странное ощущение сродное с удовольствием наполнило меня в тот момент, когда Марика укусила меня и начала пить. Боль была второстепенной, на первое место вышло именно наслаждение. Слабость, которая наступила после этого, была нормальным явлением. Но я не выходил из своей комнаты еще два дня, потому что боялся, боялся самого себя и своих желаний. Мне вновь хотелось прийти в её комнату и подставить шею под небольшие клыки.

Взяв себя в руки, я несколько дней специально уходил из дома к реке, собирал гладкие речные камни и перетаскивал их поближе к замку. А потом занимался их укладкой в саду. Кропотливая работа давала возможность перестать думать о голубых, почти прозрачных глазах миледи. О её голоде и возможности его удовлетворить.

В любом случае, я почти физически чувствовал её взгляды. Были моменты, когда мне казалось, что вампирша стоит за моей спиной, и я резко оборачивался. Конечно, за мной никого не было, да и взгляды которые я ощущал, могли быть лишь плодом моего воображения.

Пока размышлял о том что делать, ходил по спальне и разглядывал странные вещички, расположенные на тумбочках и маленьких столиках. Даже было несколько грубо сколоченных табуреток, на которых так же разместились странные вещи. Здесь соседствовали рядом пучок перьев и стеклянный шарик, часть деревянной мозаики и железное кольцо. Удивительные вещи и каждая по-своему привлекательна. Не красотой, а именно своей уникальностью.

Железное кольцо, например, было спаяно из мелких шариков, что вообще по себе удивительно, но стоило отойти чуть подальше и оно казалось цельным. А метелка из птичьих перьев была смотана тончайшей нитью так крепко и тесно, что казалась, будто это остов одного пера. Как и с кольцом, нужно было подойти ближе, чтобы рассмотреть какое оно на самом деле.

Когда солнце поднялось над верхушками сосен, я решил что