Любовница на заказ (СИ) - Полынь Кира Евгеневна Страница 14

Шайсара, потерявшая разум, крушила все на своем пути, так и не найдя успокоения израненной душе. Пока не выдохлась, пока не устала бесконечно бежать, растрачивая последние силы на хаос, что сеяла позади себя. Она упала замертво, обогнув всю землю шайсаров, и последние ее слова были обращены к любимому.

— Солнце мое, без тебя мир потух, — тихо повторяла я прочитанные ранее строчки. — Тьма заполнила мою душу, ведь в ней не осталось места для света. Встреть меня на том берегу, будь со мной вечность…

Повелитель слушал внимательно и молчал.

Мое настроение вновь приобрело цвет грусти и тоски, и переживая боль опустошенной шайсары, я всхлипнула, и закрыла лицо руками.

— Я не понял, что из этого… заставило тебя плакать?

На секунду даже растерялась, не зная, что можно добавить, для того, чтобы он понял. Мужчина смотрел на меня с сомнением и непониманием, продолжая занимать главенствующую позицию.

— Она потеряла любимого. Это больно, и именно это меня растрогало.

— Ты теряла? — медленно кивнув, я вспомнила личико Золи, и закрыла глаза, вновь не желая переживать эту боль. — Это действительно больно?

Он ткнул меня пальцев в область сердца, чуть погладив кожу, и ждал ответа.

— Очень. От этого действительно можно умереть.

— Почему тогда ты жива?

— Оставались еще те, кого я люблю, и ради них я обязана была жить.

— Оттуда у тебя клеймо?

Он нем я хотела говорить меньше всего.

Вечное напоминание собственной беспомощности, мрачными крыльями разросшееся на правой лопатке и стекающее вниз черно-белыми брызгами, похожими на капли крови.

Вновь кивнув, нехотя накрыла плечо ладонью, унимая жжение от встревоженной метки, и отвернулась.

— Почему ты все время отводишь взгляд?

— Мне нельзя смотреть вам в глаза.

— Причина?

— Это запрещено! — не сумев скрыть негодование, словно наперекор своим словам, пропала в зеленых омутах.

— Если я позволяю тебе делать это постоянно, неужели ты думаешь, что рано или поздно я изменю свое решение? Будь это не так, я велел бы казнить тебя еще в первый день.

— А почему… позволяете?

— Слишком много вопросов.

Нет, я услышала, как он хмыкнул, но губы не дернулись в ухмылке, обманывая меня. Он будто бы ограждался от всех эмоций, закрывая им доступ в свою жизнь, всегда стараясь выглядеть бесчувственным и холодным.

Перевернув меня на живот, мужчина сел мне на ноги, прижимая к кровати, и медленно потянул ткань наверх, открывая голые ягодицы.

— Я устал, и хочу тебя.

Расслабила напряженные мышцы, и по громкому выдоху поняла, что он ждал именно этого.

Мужские пальцы скользили по коже, то вжимаясь в плоть, то мягко поглаживая. Он мял, трогал, пробовал, ощупывал. И все это делал с огромной внимательностью, будто бы специально прислушиваясь ко мне.

Я не сопротивлялась.

Всем телом я хотела шайсара. У меня кровь закипала при одной только мысли о близости, а голова безвольно следовала за желанием плоти, не противясь и не возмущаясь. Отступила боль и усталость, оставляя после себя только тревожную нужду продолжения.

Еще одно движение, следующее, и туман перед глазами становится осязаемым.

Горячие капли масла стали неожиданностью, и скатившись в ложбинку между ягодиц, теплом пробежались по влажным возбужденным складочкам, призывая за собой тихий стон.

Не обратив на это внимания, мужчина раздвинул мягкие вершины в стороны и тщательно, легкими касаниями, втер масло в звездочку ануса, вновь проталкивая в него пальцы.

Уже не больно. Зная, чего стоит ожидать, я максимально расслабилась, пытаясь унять пламя в животе. Оно расплавленным металлом бежало по венам, концентрируясь в одной точке, которую повелитель игнорировал.

— Я возьму тебя сзади, и не позволю кончить, — слова прозвучали, как приговор, и я вздрогнула, сильнее насаживаясь на скользкие пальцы. — Мне хочется, чтобы ты просила о большем, когда отдаешься мне.

— Аах, — стон сорвался с губ громче, когда стало понятно — ласкать меня действительно не будут.

Мужчина тщательно подготавливал себе отверстие для удовольствия, и игнорировал стекающие по бедрам соки. Он игрался, то повышая скорость пальцев, то замедлялся, играя на моих нервах. Я чувствовала себя нанизанной, раскрытой, беззащитной в такие моменты, и невольно поджимала мышцы, зная, что мужчина вновь примется за старое. Он давал мне ощутить, как я зависима от его желаний, замирая во мне и крепко сжимая свободной рукой испачканные маслом ягодицы.

— Ты должна просить меня.

— Как? — вышло тихо, но шайсар услышал:

— Телом, словом, жестом. Я хочу видеть, как тебе это нужно.

— Хотите увидеть?

— Хочу. Очень хочу.

Мне вновь послышалась насмешка, но не отступая, повернулась к мужчине, насколько это было возможно и прикрыла голый зад юбкой платья.

— Тогда лягте, господин. Я покажу.

Шайсар послушно отступил, заставляя меня поморщиться от выскользнувших пальцев, и лег, забрасывая тяжелые руки за голову.

Взглянув на жертву своих будущих истязаний, я коварно улыбнулась, поднимаясь с живота, и медленно скользя к жертве.

Годы обучения не прошли даром, и зная, что делаю, я соскользнула с постели, заставляя повелителя недовольно сдвинуть брови.

— Тшшш… Терпение, мой господин. Оно всегда вам воздастся, — пообещала, и подошла к чайному столику, на котором стояла пара фарфоровых чашек, и медный чайничек и незажжённой горелкой.

Коснувшись пальцами активирующего знака, поставила воду на огонь, прижимая ладонь к пузатой стенке, с орнаментом символов. Убедившись, что вода достаточно горячая, тонкой струйкой, зная, что господин смотрит, вылила немного в чашку. Прогнувшись, взялась за две небольшие ручки и толкнула столик к постели.

— Мы будем пить чай? — изумился он, но я промолчала, продолжая коварно улыбаться.

Глава 19

Наполнив из кувшина вторую кружку, макнула палец в прохладную воду, испытывая наслаждение от нетерпения, витающего в воздухе. Забравшись обратно в кровать, устроила мужские ноги по обе стороны от себя, и накрыла ладонями штанины, скользя вверх, к паху.

Зеленые глаза повелителя полыхали, но он терпеливо молчал, даруя мне время, которое я хотела не торопить, наслаждаясь теперь уже его беспомощностью.

Мне нравилось его трогать, нравилось так открыто изучать, пока есть позволение, и накрыв ладонями бугор на просторных брюках, удостоилась нетерпеливого шипения над головой.

— Еще немного, мой господин.

Пообещала и игриво погладила пальцами крепкий ствол, прячущийся под тканью. Он подрагивал и твердел на глазах, требовательно толкаясь мне в ладонь, и не став больше мучить шайсара, я слегка приспустила его штаны.

— Даже не раздеваю вас, как велели. Штаны останутся на вас.

Член, оказавшийся передо мной, был… идеальным. Крепкий, ровный, с красновато-пурпурной головкой, на которой блестела капля смазки, мечтающая сорваться вниз. Перевитый венами ствол, был так же красив, как бы мне хотелось думать, и обхватив его пальцами, я погладила шелковую наощупь кожу.

Шайсар вновь зашипел, но с места не двинулся, догадываясь, что это точно не все, что я хочу ему показать.

Наклонившись так, чтобы одна грудь откровенно выглядывала из выреза платья, я накрыла головку губами, мягко втягивая ее в рот. Обласкав и смазав горячую кожу, углубилась, и шайсар запрокинул голову, тяжело дыша.

Но главное блюдо было еще впереди, поэтому я не стала долго мучать его медленной лаской, и только когда смазки и слюны стало достаточно, отпрянула, потянувшись к чашке с холодной водой.

Расфокусировано, пьяными глазами, жесткий шайсар следил за каждым моим движением, будто огромная змея, не сводя своих вытянутых пугающих зрачков. Он громко дышал, крепко стиснув челюсти, так, что желваки ходили под острыми скулами, выражая переливающееся через край нетерпение.

Прополоскав рот, я, немедля, вернула крепкое достоинство в рот, наслаждаясь небольшим спазмом и ворохом мурашек, пробежавших по мужским рукам. Секунда, две, и вновь отпустила из плена своих губ, беря в ладони уже другую чашку, с горячим питьем.