Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея - Анна Кладова Страница 14

Змея, затаив дыхание, наблюдала за тягучими, грациозными и бесшумными — даже снег не скрипел — движениями Учителя и не пропустила того момента, когда один из клинков во время очередного разворота как бы по инерции выскользнул из ладони и полетел в ее сторону. Не пропустила и не шелохнулась, зная, что нелюдь таким образом приветствует свою Ученицу и заодно разъясняет, что ее присутствие давно обнаружено. Когда клинок с глухим вздохом вонзился в канатную обмотку биты всего в одном вершке9 от левого виска, она лишь вздрогнула, но через миг холодный пот дрожащими бусинами страха покрыл спину и тонкой струйкой потянулся между лопаток. Глухая повязка из толстой ткани закрывала Лисьи глаза.

Нелюдь же спокойно завершил танец с одним мечом, перекидывая его из руки в руку, с достоинством поклонился заходящему солнцу и, небрежным движением сдернув повязку с лица, подошел к Змее, убирая клинок в ножны.

— Понравилось? — Лис, будучи на голову выше Олги, нависал над нею с паскудной ухмылкой, внимательно изучая каменное лицо ученицы. Олга отрицательно покачала головой.

— Нет.

— А хочешь так же?

— Да.

Лис усмехнулся шире. Плоским навершием меча, зажатого в правой руке, он откинул с ее глаз прядь волос, хорошо отросших за последние два месяца.

— Тогда будь послушной девочкой.

— Да, Учитель.

— И иди, приготовь чистое белье и простыни для бани.

Олга опустила глаза и, выскользнув из тесного пространства между нелюдем и битой, на негнущихся ногах направилась к дому. Она до сих пор не могла привыкнуть к запаху смерти, который особенно сильно ощущался рядом с Рыжим. И к этим жутким пустым глазам.

Лис несколько мгновений смотрел вслед удаляющейся Младшей. Потом, выдернув меч из дерева, убрал его в поясные ножны, и только после этого смотал снятую с рукояти ленту, состоящую из разноцветных, по числу полос в радуге, лоскутов. Сосредоточено потирая пальцем висок, Учитель направился в дом.

* * *

— Ну, так что ты сегодня хочешь услышать от меня?

Вторая цепочка оказалась легкой. Солнце было еще высоко над горизонтом, когда Змея возвратилась с трассы. Вчера Лис с утра ходил на оленя в долину, возвратился на самом закате, так что ему было не до развешивания меток. Он даже не достал кнута, чтобы наказать Младшую за незавершенную цепь, и не отправил дрожащую от усталости ученицу наново выполнять задание. Вместо порки Олга полночи занималась разделыванием туши убитого зверя. Сегодня утром Рыжий как попало раскидал лоскуты по лесу, не уходя далеко от убежища, и Змея быстро и без особого напряжения собрала цепь. Она даже успела приготовить хороший ужин и испечь хлеба к возвращению Учителя из… а, мрак его знает, откуда!

И теперь, отодвинув миску, полную обглоданных костей, он прихлебывал из глиняной чашки горячий травяной чай и вопросительно смотрел на свою ученицу.

— Скажи, почему ты нарушил ритуал и сделал женщину духом? Почему именно я?

Последняя фраза была произнесена с такой тоской, что Олга даже испугалась своего голоса: а вдруг Учитель рассердится такому ее недовольству! Но Лис остался спокоен, лишь смерил Младшую оценивающим взглядом. Сегодня он явно был в хорошем настроении.

— Ты, как я помню, училась при храме Святого Змея, и, значит, должна была слышать историю о вашем духе-покровителе.

Олга утвердительно кивнула.

— Так вот, практически все, что там наплели — ложь. И не по злому умыслу ваши священники так исказили правду, а по неведению. Давно это было… многое утеряно, а кое-что и спрятано.

У Олги брови удивленно поползли вверх.

— К сожалению, правды я и сам толком не знаю. Не успел расспросить… у Учителя. Да он бы и не сказал, — с горечью добавил нелюдь, — хоть и знал, тьма ему в печень. — Но то, что знаю, я тебе расскажу.

— Дух Великого Змея, который, как ты, надеюсь, догадываешься, живет теперь в тебе, изначально имел женскую сущность. Принимая человеческое обличье, он становился ею, а не им. Это уже после святые отцы приписали Змею мужское… кхм, достоинство, ибо женщина, по их мнению, существо зависимое и маленькое, так что не к чему ставить ее рядом с великими деяниями. Возгордится еще, чего доброго.

— Неизвестно, кто, когда и как смог впервые закупорить Змея в человеческой оболочке, но с тех пор того умельца проклинают все, кому не лень. И люди, и сами “сыны смерти”, и оракулы. Проблем с ним была такая куча, что разгребать ее приходилось десятилетиями. Змей — существо сильное, одно из сильнейших, к тому же сохранившее остатки былого разума. Он не желал покоряться оракулам. Его закрывали шестью Печатями, он же ломал их, и носящий его человек, будучи мужчиной, сходил с ума. Его пробовали вселить в женщину, но заставить такое существо убивать людей было невозможно. Змей либо уничтожал тело, либо начинал уничтожать духов. Он никогда не шел против своей созидающей природы, а родных детей, положенных на алтарь зависти, если следовать легенде, помнил очень хорошо. В конце концов клинок, хранящий в себе Змея, закопали поглубже, и оракулы запретили возрождать непокорное существо. Додумались они до этого примерно пять сотен лет назад, когда случился великий мор на Княжьем острове. Да-да, тот самый проклятый остров, где некогда располагалась столица Приземского княжества.

Олга помнила эту историю, прочитанную в одной библиотечной книге, еще в то время, время обучения при храме. Там говорилось о великой Смерти, пришедшей от разъяренного Духа на славный Белый город.

Древняя столица тогда еще небольшого княжества располагалась на острове Железного архипелага, тянущегося вдоль западного побережья Нутряного моря, примерно в двух верстах от материка. Белград изначально строился как крепость, обороняющая берег со стороны моря. Город из белого камня раскинулся на острове, соединяемый с более мелкими островками и большой землею перешейками, что открывались во время отлива. В этих местах строили прекрасные каменные мосты, по которым и осуществлялось сообщение между островами и материком. Но после страшного мора, устроенного в Белграде якобы пробудившимся ото сна Великим Змеем, люди к Княжьему острову плавать боялись, ибо ни один смельчак не возвращался из проклятого места. Считалось, что души погибших от ярости Великого — а полегли тогда в одночасье все жители, бывшие в городе — утаскивают осмелившихся ступить на их землю и приносят в дар Змею, пытаясь задобрить и вымолить прощение. Мосты разрушили,