Хлоя Нейл - Магия огня (ЛП) Страница 14

"Я знаю, что тебе многое непонятно”, - сказала она, - "но тебе придется довериться мне”.

Я посмотрела на нее и приподняла бровь: "Наступит ли тот день, когда ты сможешь мне доверять?”

Она нахмурилась: "Честно говоря, Лил, я надеюсь, что этот день никогда не наступит”.

Отличное окончание разговора.

Нам нужно было отсидеть еще три занятия: Британскую литературу, химию и историю Европы, прежде чем я закончу мой первый в Св. Софии учебный день.

Наверное, то, что у меня не было аппетита за обедом к лучшему, потому что слушать монологи учителей о кинетической энергии, Беовульфе и Фоме Аквинском на полный желудок - прямой путь к его расстройству. Это и на пустой желудок перенести нелегко.

Разве не странно? Я люблю факты, информацию и газетные сводки новостей. Но когда три занятия, каждое длительностью по часу стоят подряд - это ужасно тоскливо.

Но я не обращала на это внимания, я переживу первый день учебы, отвечу на кучу вопросов от моей сопровождающей и ее друзей, не смотря даже два часа домашней работы и волчий голод.

И к слову о голоде, ужин был таким же, как и завтрак — достаточно плотным, так что мы со Скаут могли не есть «грязный рис», который, очевидно, был комбинацией риса и всего, что осталось с ленча. Я оценила школьное безотходное производство, но «грязный рис» был для меня зеленоват. И это в прямом, а не в переносном смысле — в нем были зеленые частички, которые не поддавались опознанию.

С другой стороны, это определенно хороший повод быть бдительной во время еды.

Так как мы пришли вовремя и это был наш первый день в школе, мы, как истинные гурманы выбрали любимую в Чикаго смесь — классический чикагский стиль: "red-hot” хот-доги, чикагская пицца, итальянский сандвич с говядиной, и чизкейк из кафе Эли.

Когда мы взяли еду и заняли место, я сосредоточилась на своем томате и сыре-ладэн нарезанных лучшим «чикагским» способом, так что я не докучала Скаут расспросами о ее встречах с парнями, ее "группе по улучшению общества” или ее полуночных отлучках.

Вероника и ее фаворитки задолжали нам визит, который разбавил бы нашу атмосферу пиццы из пластмассовых тарелок, но они прислали нам хороший элегантный обед в комнату.

"Что за вражда?” - спросила я Скаут, накалывая кусок клейкой пиццы на вилку.

Скаут, кинув неприязненный взгляд на столик «красоток», пожала плечами: "Мы с Вероникой здесь с двенадцати лет. Пришли в одно время. Но она, я не знаю, как сказать, перешла на сторону? Она решила стать королевой новоиспеченных звезд, ей нужны были враги”.

"Очень зрело”, - сказала я.

"Это уже въелось в кожу”, - сказала Скаут, - "Обычно, она остается на своей стороне столовой, а я на своей”.

"Пока она не в твоей свите, развлекается с Эми”, - указала я.

"Это так”.

"А почему это место?” - спросила я ее, - "Почему твои родители поместили тебя сюда?”

"Я из Чикаго”, - сказала она, - "по роду и племени. Мои родители – дети трастового фонда — мой прадедушка изобрел карусель для электрической цепи, а мои дедушка и бабушка получили деньги, когда он умер. Благодаря одному расточительному поколению моим родителям пришлось оставить приятный образ жизни”.

"И они выбрали школу-интернат?” - удивилась я вслух.

Она остановилась, уставившись в пространство, и начала мять кусочек хлеба в руках. "Дело не в том, что они не любят меня. Я просто думаю, что они не вполне уверены, что им со мной делать. Они выросли в закрытых школах, к тому же, когда мои бабушка и дедушка получили свои деньги, у них появилось несколько действительно богатых друзей. Они думали, что закрытая школа, это лучшее из того, что можно дать своим детям, так что они послали туда моих родителей, а мои родители послали меня. Во всяком случае, они осуществили свои планы — Монте-Карло в это время года, Палм Бич в то, и так далее, и так далее. Закрытая школа дала им возможность путешествовать, выполнять свои социальные обязанности, соответствовать своему статусу”.

Я не могла представить жизнь настолько отдельную от своей семьи, по крайней мере, до учебы.

"Это... тяжело?” - спросила я.

В ответ Скаут моргнула: "Я очень долго была сама по себе. Так что сейчас это уже не тяжело, понимаешь?”

Я не понимала, но кивнула в знак поддержки.

"Я имею в виду, что до Св. Софии была частная начальная школа, и нянечка, с которой я разговаривала чаще, чем с собственными родителями. Я была ребенком-ключем к их трастовому фонду, я так понимаю. Ты и твои родители близки?”

Я кивнула, и мне пришлось побороть неожиданно нахлынувшую волну слез, и внезапно возникшее чувство одиночества. Брошенности. У меня заболели глаза, от чувства, что плотина вот-вот сломается, и хлынут слезы.

"Да”, - сказала я, сдерживая соленые капли.

"Прости”, - сказала Скаут. Ее голос был тихим, мягким, наполненным состраданием.

Я пожала плечами: "Я узнала, что они уезжают незадолго до этого. В какие-то из тех дней все было нормально, но в некоторые, я чувствовала, что разрываюсь на кусочки”, - я поежилась, - "Скорее всего, мне не нужно было злиться по этому поводу. В смысле, они же уехали в Германию не для того, что бы избавиться от меня, но это все равно не дает мне покоя. Меня не оставляет чувство, что они меня оставили здесь”.

"Ну, хорошо”, - сказала Скаут, поднимая стакан с водой, - "Я думаю, что ты должна поблагодарить своего ангела-хранителя, что нашла меня, потому что я не дам тебе пропасть. Меня тяжело сбить с намеченного пути, Паркер”.

Я заставила себя выдавить кривую улыбку и подняла стакан.

"За дружбу!” - сказала я, и мы чокнулись.

Когда ужин закончился, мы вернулись в наши комнаты, чтобы умыться, поменять книги в сумке и запастись едой, прежде чем приступить к учебе. Я также сняла колготки и сменила мои невероятно красивые, но очень неудобные ботинки на пару более удобных шлепок. Мой мобильный телефон завибрировал как раз, когда я одевала второй изумрудно-зеленый шлепок. Я вытащила его из сумки, посмотрела на номер и улыбнулась.

"Что готовиться в Германии?” - спросила я, когда открыла телефон и прижала его к уху.

"В данный момент ничего”, - ответил мой отец, его голос со скрипом раздавался в моей трубке, преодолевая четыре тысячи миль, - "У нас сейчас достаточно поздно. Как школа?”

"Обычная школа”, - ответила я, ощущая тяжесть в груди от звука голоса отца. Я села на кровать и закинула ногу на ногу, - "Оказывается, высшие школы во всех городах одинаковые”.

"А школьная форма?” - спросил он.

Я улыбнулась: "Ну да, форма разная. Как прошел ваш первый день творческого отпуска, или как там это называется?”