Мэгги Шайн - Сумеречные воспоминания Страница 14

Ее подбородок опустился вниз. Она едва заметно кивнула, и Роланд почувствовал облегчение, смешанное с удивлением. Он-то был уверен, что она станет возражать. Защищать Рианнон – такая же непростая задача, как и защищать Джеймисона, угрюмо подумал он.

– Готова? – спросил Роланд на следующий вечер.

Матч должен был начаться через час. Он стоял у огромного пустого камина в главном зале. Рианнон закрыла тяжелую дверь, петли которой протестующее заскрипели, и, оставляя на каменном пыльном полу следы, подошла к Роланду.

– Не знаю, – ответила она, пожевав нижнюю губу. – Я не отражаюсь в зеркалах, поэтому не могу судить о своей внешности.

При этих словах Роланду захотелось рассмеяться.

– Для женщины с твоим тщеславием это, должно быть, очень неприятно.

Она гневно воззрилась на него:

– Вот именно. Тебе бы следовало написать мой портрет, чтобы я могла хоть таким образом смотреть на себя.

– Тебе отлично известно, что я больше не рисую.

– Возможно, пришло время возобновить это занятие. – Она осмотрелась вокруг, и он знал, что от ее внимательного взгляда не ускользнуло отсутствие украшений на серых каменных стенах. Здесь были только факелы, висящие в кронштейнах, да рога, которые в свое время добыл на охоте один из его братьев. – Ты мог бы повесить мой портрет здесь. А куда ты подевал галерею семейных портретов?

Он отрицательно покачал головой, не желая обсуждать эту тему. Для него непереносимо было постоянно видеть лица тех, кого он предал.

– Отвечая на твой первоначальный вопрос, Рианнон, ты выглядишь хорошо.

– Что вовсе не является ответом, мой дорогой Роланд. – Она встала прямо перед ним, уперев руки в бока. – Посмотри на меня, милый, и опиши то, что ты видишь. Я жутко устала постоянно гадать, все ли детали гардероба у меня на месте. – Она замерла. Взгляд Роланда скользил по ее фигуре, но сформулировать связное высказывание он затруднялся. – Я помогу, – предложила она. – Начни с волос. Они в порядке?

Она медленно повернулась, и Роланд утвердительно кивнул.

– Сияют, как атлас, и тебе это отлично известно.

Ее волосы ниспадали свободной волной, не зная заколок для волос. Как обычно, она зачесала их на одну сторону, являя взору лишь часть лебединой шеи. С левой стороны у нее свисал один вьющийся локон, придавая ей особое очарование.

Проследив направление его взгляда, Рианнон пропустила этот локон между пальцев.

– Нравится?

– Да, – ответил он, облизывая губы. Он быстро взял себя в руки. – Да, все замечательно. А теперь ты готова идти?

– Но ты еще не закончил! – воскликнула она, притворно надув губы и подаваясь вперед всем телом. – Что скажешь о блузке? Не слишком ли большое декольте?

Против своей воли Роланд посмотрел на V-образный вырез ее изумрудно-зеленой умопомрачительной блузки, в котором виднелась ее кремовая грудь, и почувствовал прилив чувственного возбуждения.

– Когда это у тебя было маленькое декольте? – произнес он, стараясь, чтобы его голос звучал саркастически.

Она пожала плечами, выпрямилась и приняла другую позу.

– А о юбке что скажешь? Не коротковата ли, как считаешь?

Замшевая юбка туго охватывала ее бедра, спереди у нее шел ряд пуговиц, причем две нижние Рианнон намеренно оставила расстегнутыми, хотя ее наряд и без того был достаточно провокационным. Ее длинные ноги, облаченные в шелковые чулки, приковывали его взгляд, когда она поворачивалась то одним, то другим боком.

– Возможно, у тебя просто слишком длинные ноги, – предположил Роланд. Его голос должен бы был звучать сухо и плоско, но вместо этого он вышел хриплым и тихим.

– Чулки восхитительные, правда? – сказала Рианнон, выступая вперед и ставя ногу, согнутую в колене, на невысокий стул. – Они словно вторая кожа обнимают ноги. Потрогай, Роланд, и ты поймешь, о чем я говорю. – Схватив его ладонь обеими руками, она поводила ею вверх и вниз по своей голени, облаченной в гладкий чулок цвета корицы.

Роланд сглотнул.

– Как я уже говорил раньше, тебе недостает утонченности. Почему тебе просто не сорвать с меня одежду и не попытаться изнасиловать? – Он вырвал руку, больше злясь на самого себя за резкие ответы, чем на ее ребяческие попытки соблазнить его.

Он заметил боль в ее глазах, прежде чем она успела скрыть ее, и снова пожалел о своих необдуманных словах. Она и правда не может сдержаться, решил он. Такая уж она есть, эта Рианнон. А он выплеснул на нее свой гнев.

– Рианнон, прости меня. Я не это имел в виду.

Она привычным жестом отбросила волосы.

– Ну конечно. Ты бы предпочел, чтобы я вела себя как настоящая леди, сидя на стуле с изящной вышивкой и боясь даже взглянуть на тебя, а ты бы проявил инициативу, пригласив меня на танец. Ха! Да к тому времени, как ты на это решишься, я зарасту паутиной посильнее, чем этот зал.

Она повернулась к нему спиной.

– Я собиралась пойти на матч пешком вместе с тобой, но сейчас передумала. Я лучше поеду на машине с Фредериком и Джейми. Приятной прогулки, Роланд. И бога ради, перед выходом переоденься в одежду, которую я принесла для тебя. Если ты считаешь, что, заявившись на школьный матч в таком парадном одеянии, ты не привлечешь к себе внимания, подумай еще раз.

Бросив пакет у двери, она развернулась и, подобно урагану, унеслась прочь.

Путь до школы не доставил Роланду никакого удовольствия. Как оказалось, он недостаточно жестокосердный, чтобы оскорбить Рианнон и получить от этого наслаждение. На самом деле он не собирался обижать ее, но она действовала ему на нервы, будь она проклята. Любой мужчина в таком подавленном состоянии, как он сейчас, был бы еще менее любезен. Ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы противиться ее неприкрытым сексуальным намекам в его адрес. Но уступить этой женщине было бы по меньшей мере неразумно. Она не даст ему забыть свое торжество по поводу того, что взяла над ним верх, а потом ускользнет, как летний бриз, когда получит желаемое. Возможно, он не увидит ее потом долгие годы, а зверь, с которым он так долго сражался, будет выпущен на свободу.

Нет! То, что происходило между ними, носило чисто физический характер. А в его чрезмерной страстности следует винить его вампирскую сущность, ведь чувства у бессмертных намного ярче, чем у обычных людей. Поэтому и сексуальное влечение он ощущает острее.

Такое объяснение его вполне устраивало. Он бежал со сверхъестественной скоростью, стремясь достичь стадиона быстрее, чем маленький автомобиль, который он купил для Фредерика. Сам он предпочитал передвигаться пешком или верхом на лошади, нежели в созданной человеком консервной банке с мотором.

На стадионе Роланд и вправду почувствовал себя гораздо более незаметным в одежде, выбранной для него Рианнон, нежели в своем парадном костюме. Синие джинсы плотно охватывали его ноги и теснили чресла. Свитер был черного цвета, что ему вполне подходило. Но прямо на груди красовалась выполненная неоновой краской надпись, провозглашавшая его фанатом «Благодарных Мертвецов», что бы это ни значило. Она выводила его из себя. Роланда ничуть не смущал череп с перекрещенными костями или неприкрытая ирония, с которой Рианнон выбрала для него одежду. По крайней мере, в ней он действительно мог слиться с толпой.