Сердце Аспида: Жена поневоле (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" Страница 15

— Не думала, как именно я тебя спас? — продолжал свою странную речь Аспид. — Неужто никогда не хотела узнать, откуда у тебя шрам? — вроде усмехнулся, а змеиные глаза зеленью опасливо полыхнули.

И опять боль появилась, только теперь горячая и тягучая, как смола.

— Вот и подумай, что ты без меня.

Я упрямо губы поджала, но только Дамир встал, шарахнулась было, да только спиной и затылком сильнее о стенку приложилась.

— Я не так слаба, какой кажусь. И бегаю быстро, — с гордостью выпалила. — В следующий раз не догонишь! — но с каждым моим словом Аспид всё ближе подступал, а я натягивалась, точно струна.

— Хорошо, — обманчиво миролюбиво улыбнулся Дамир. — Аспиду нравится играть в догонялки. Особенно с тобой, — добавил нарочито мягко и многозначительно. — Только потом не пеняй на насилие…

— Думаешь, испугаюсь? — продолжала упрямо браваду источать.

— Да нет мне дела до твоих страхов! — возвышался надо мной Аспид. — Коль ума нет, гуляй. Вот только когда вернёшься…

— Вот ещё, — от возмущения ахнула, — лучше кануть!

— Канешь, — его самодовольный тон неимоверно раздражал.

Не успела огрызнуться, как супруг меня за руку рывком вначале на ноги поставил, а потом к ближнему окну без деликатности подтолкнул.

Взвизгнула, когда чуть в распахнутое окно не вывалилась.

И застыла в благоговейном ни то ужасе, ни то восторге от представившейся картины. Внизу раскинуто было широченное плато: поле, лес, а вдали едва заметные очертания крыш крупного села, докуда не успела добраться. И всё бы ничего, да это великолепие водами тёмными омывалось.

Как и крепость!

Вода!!!

Она… сливалась с горизонтом на протяжение охвата всего моего взгляда! От края до края…

Я глотнула нервно воздуха, но зазвучать смогла, лишь когда Дамир меня по всей комнате протащил да во все окна лицом потыкал.

— Остров? — сердце гулко долбилось в груди.

— Он самый! — небрежным толчком Аспид оставил меня в покое у последнего окна. — Никто не покидает острова без моего ведома. Нет ни одного судна, которое бы я бы сюда подпустил. Нет ни одного судна, которое бы отчалило без моего дозволения. Любого, кто без разрешения приблизится, я уничтожу. Я не буду рисковать домом. О том всяк предупреждён! И всяк ведает, что в немилость ко мне лучше не попадать, потому не сыскать ни одного жителя, который бы приютил тебя без моего согласия.

— Господин, — речь Дамира прервал тихий стук. Дверь приоткрылась: — ванна готова, — в комнату Вейта заглянула и, ежели вначале с улыбкой раскланивалась, то меня завидев, помрачнела.

Дамир

— Можешь быть свободной, — распорядился, даже не глянув на прислужницу, когда спустились до комнаты с купальней, коих в этих землях не делали и даже не видали в глаза.

И я бы не ведал об этом чуде, но однажды в дальнем странствии мне посчастливилось искупаться в такой лохани и, естественно, по возвращении домой велел плотнику смастерить наподобие.

Поработал мужик на славу. Купальня добротная вышла, но широкая, тяжёлая и глубокая — как раз под меня. Установить её на мою любимую высоту было несподручно, а для прислуги таскание воды наверх стало бы долгим и нелёгким делом, потому было решено помывочную оборудовать на удобном первом поверхе. И набирать воду, и спускать отсюда куда проще.

— Как прикажете, — прислужница явно хотела что-то ещё сказать, но, зная мой нрав, благоразумно скрылась за дверью.

И только мы с Вольхой остались наедине, кивнул:

— Ну, что стоишь? От грязи отмыться не желаешь? — кивнул на огромную купальню с горячей водой, над коей пар витал.

Но жена на меня с таким ужасом взирала, что у меня вновь взыгралась желание её поучить послушанию и смирению.

— Неволить не буду, как хочешь, — скрипнул зубами, стянув с себя рубашку.

— Ты что… — запнулась на слове, обхватив себя руками за плечи, пунцовой краской заливаясь, — тоже мыться собрался?

— Да, — ровно бросил. А когда разделся донага, стянув и брюки, да в воду залез, вообще отвернулась стену каменную изучать.

Тоже мне скромница!

— Ты грязная и замёрзла уже. Хватит целомудрие из себя корчить. Не поверю я в него, опосля того, что видал. Раздевайся и ко мне залезай, — надоело созерцать её спину и слушать взволнованное сопение.

— Но, — полна возмущения было повернулась да как меня голого увидала, опять смущённо в стену глаза упёрла, уже яростно пыхтя: — ты же сказал, что не будешь неволить…

— Так я не заставляю меня ублажать. Ты же мне жена? — вопрос вроде простой.

— Д-да, — нехотя кивнула Вольха мне, но глядя в каменную стену и явно выискивая подвох в моих словах.

— Разве не входит в обязанности жены мужа омывать? — продолжал с интересом изучать затылок и прямую спину княжны. Даже сейчас: грязная, жалкая, помятая, в платье этом, плотно облепившим хрупкий стан, она не теряла достоинства. Держала себя ровно, но на моей последней фразе воздуха хватанула, словно огрызнуться собиралась, и тотчас с сомнением покосилась через плечо:

— И ты… не тронешь?..

— Силой не возьму, — подтвердил, что опасаться нечего… почти, — ежели правило запомнила, — на всякий случай спокойно добавил, пристально следя за чуть осмелевшей девицей. — Ну же, — терпеливо потребовал: — мой меня, жена, — последнее с издёвкой вылетело.

Вольха тотчас гневно сверкнула глазищами.

В сомнении немного помялась у стены и всё же ко мне подступила.

— Прихвати с полки с маслами и солями хотя бы кусок мыла, — кивнул на стеллажи вдоль стены.

— Можно? — глупо обронила Вольха и бегло осмотрелась.

— Конечно, — дозволил скучающе. И ежели до сего жена больше страшилась за свою жизнь, то теперь её внимание полностью переключилось на обустройство комнаты и, конечно же, на изучение всяко-разного инвентаря с банной утварью. Банька при крепости тоже была, да только не пользовалась спросом: ни Шанура, ни Татуа не переносили жару. По разу опробовали и категорично отрезали: «Не наше это дело!»

Вот и я отучился уже: в бане одному нечего делать. Банщик хороший, сильный, выносливый, надобен.

Поселить в крепости такого ради помывки?

Какая нелепость! Потому и радовался, когда вот такую купальню углядел в чужих краях.

У меня своя, у прислужников другая…

— Эка невидаль, — пробормотала удивлённо, но секундой погодя шагнула к полкам. Рассматривала с изумлением и не скрываемым интересом, пальцами по бутылям и коробкам вела, шумно принюхивалась.

— Это что ж?.. — настороженно на меня глянула, — всё для мытья?

— Да, — начинал уставать от медлительности жены, но её живой интерес, признаться, пронимал Аспида до кишок.

— Дивное-то всё какое, — восторженно прошептала. — А запах-то, запах-то какой… Съедобное что ли?.. — кусок мыла взяла и к носу поднесла.

Ох, уж эти люди! Не видели раньше, и всё готовы через рот пропустить.

— Нет. Это только для бани, купальни… мытья…

— Откуда это? — неверующе обвела добро глазищами.

О том говорить не хотел, устал сегодня. Потому отрезал:

— Ежели будешь покладистой и достойной женой, расскажу.

Вольха тотчас нахмурилась. Обиженно надула губы. Мочалку ближнюю взяла, мыла кусок и ко мне подступила:

— Я готова быть женой и послушной, и достойной…

— А кто ж мешает?

— Известно кто, — колюче цыкнула.

— Я? — опешил от новости. — Это с чего вдруг?

— Ежели б меня не насильничали, не таскали как вещь, руку не подымали…

— А тебя кто-то ударил? — недопонял упрёка.

— Нет, — обронила секундой погодя, явно так и не сыскав в памяти хоть намёка на избиение.

— Но ты принуждаешь, силой берёшь и заставляешь в это одеваться, — замялась, губу покусывая.

— Это не я, — качнул головой. — Прислужница выбрала. Долго мне ещё ждать? Вода стынет…

Глава 12

Глава 12

Вольха

Я сил набиралась… на подвиг, коснуться Аспида. Как неприкаянная, топталась у стены в мрачной комнате, такой же, как и всё, что было в этой крепости. Мрачной, но пугающе интересной: одна купальня чего стоила, коей никогда не видывала, аль во всю ширину одной стены полки с разными банками, склянками, травами, кусками мыла, а оно редким было. У нас в землях только с торговцами, купцами появлялось. Нарасхват было… Но такого вкусного по запаху никогда не встречала.