Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды (СИ) - Сафина Анна Страница 15

И с этим выкриком он обличительно наставляет на меня указательный палец, в страхе закусывает нижнюю губу, будто борясь с самим собой. Мамочки… Этого еще не хватало. И что теперь делать?!

Мне внезапно захотелось поднять руки и сказать, что туше, я “сдаюсь по-хорошему, Тиль”, пока единственный, кто помогал мне за все время пребывания моего в этом мире, вдруг не закричал и не отвернулся от меня. Еще вдруг доложит куда там надо. Он ведь простой, как пять копеек, немного наивный, порой очень смешной, но безумно ответственный парнишка. Считай, незаменимый помощник, в своем-то возрасте стал моим кладезем знаний и опорой в новом мире. И он определенно заслуживает знать правду обо мне, раз я хочу, чтобы он и дальше продолжал быть моей правой рукой.

— А я что, левая? Не поря-я-ядок, — вдруг подает голос стыдливо молчавшая Зинка, вот только голос у нее не такой уж и возмущенный, скорее, с ноткой вины, но проклевывающимся негодованием.

— Ты прав, — начинаю говорить с осторожностью, полностью игнорируя белку и при этом глядя на мальчишку очень внимательно, тщательно подбирая каждое слово в уме. — Я не твоя госпожа.

Даже стыдно за свое отсутствующее сейчас красноречие. Единственное, что я смогла выпалить, так это прописные истины, до которых он уже и сам догадался.

— Как это? — вытягивается у него тут же в удивлении лицо. Глаза бегают с меня на Зинку и обратно, а затем широко и наивно раскрываются и смотрят уже на меня. — Как это вообще возможно?

Вопрос он задает неуверенно, мнется, поддевая носком обуви пол, руки его трясутся, цепляясь за шнурок, опоясывающий рубаху. Мне в этот момент даже жаль его становится. Считай, перевернула весь его устоявшийся мир.

— Я и сама не знаю, — пожимаю плечами и горестно вздыхаю, опускаю немного голову, но все равно продолжаю наблюдать за пацаненком, мало ли. — Но она очень похожа на меня: и лицо, и фигура. Будто я и не я вовсе. Нет, есть кое-какие различия, но они такие несущественные…

Мальчишка продолжает глядеть, открыв рот, доходит до него пока мало что, но я все равно продолжаю:

— Я упала в реку в своем мире и... Ну, в общем, очнулась уже в подвале нашей таверны. Помнишь тот день, когда нас с белкой высвободили? Ты уже не видел, но внутри была большая арка портала, оттуда я и попала в ваш мир, скорее всего. Но знаешь…

Задумчиво почесываю бровь, у меня впервые возникли кое-какие подозрения, как раз после того, как я озвучила вслух все то, что с нами произошло.

— Что, госпожа? — тут же тревожно вскидывает голову парнишка, а затем осекается и мрачнеет. — Или не госпожа…

Я тяжело вздыхаю, ведь теперь мне предстоит заново наладить контакт с Тилем, но что уж теперь.

— Называй меня просто Лена, — примирительно улыбаюсь и продолжаю говорить вслух свои подозрения: — Слушай, Тиль, тебе не показалось странным, что дверь была закрыта снаружи? Скажи мне… Твою… Эм… Госпожу Елинарию не пытались никогда убить?

От моего вопроса брови мальчишки хмуро сводятся на переносице, выдавая сильную работу мысли. Вот только морщинки на лбу не разглаживаются, видимо, ничего путного в его голову так и не пришло. Эх, а я-то надеялась.

— Госпожа… — сглатывает с горечью, даже уголки губ опускаются печально. — Никогда не делилась со мной… Ничем.

И опускает голову, скрывая выражение своих глаз.

Я же смотрю на него задумчиво и размышляю, а как же тогда они жили. Да и что за характер был у этой Елинарии. Все страньше и страньше.

— Судя по моим догадкам, уж очень госпожа твоя кому-то не нравилась. Неспроста все это, так что ее явно пытались убить, — складываю руки на груди и оглядываюсь по сторонам, выискивая стул, куда бы можно присесть.

— Убили? — испуганно сглатывает Тиль и, прикасаясь ладонью к своей груди, отшатывается с видом ужаса на лице.

Ну и впечатлительный все же парень. Ей богу.

— Наверное, да, — прикрываю глаза и качаю головой, а затем показываю ладонью на свое тело. — Как видишь, в ее теле теперь обитаю я, так что… Либо она на моем месте, либо...

Я развела руки в стороны, пожимая плечами и вспоминая фэнтезийные книги своего мира. Больше всего это смахивает на переселение душ, я давно об этом раздумывала. Ведь по законам природы, если я здесь, то Елинария там? В моем теле? Спрашиваю у себя с надеждой, ведь если нет, то это будет означать, что мне не вернуться в мертвое тело никогда.

— Либо? — как-то мрачно переспрашивает мальчишка, покусывая свои сухие губы.

— Либо мертва, — опускаю голову, чтобы не видеть выражение его лица.

Но он не всхлипывает, как я предполагала. Наоборот, в кладовке воцаряется полная тишина. Лишь белка и я переглядываемся тревожными взглядами, не зная, что же будет дальше.

— Почему же вы не сказали раньше? — тут же задает вопрос Тиль, прекращая сокрушаться. — И как вас по-настоящему зовут?

От резкого перехода направленности его мыслей у меня, кажется, от удивления вытягивается лицо. Я поднимаю голову и смотрю на парня, выискивая малейшие признаки недовольства сложившимся положением, но вижу только решимость. А что она означает? Никто не разберет. Но, по-видимому, он даже рад, что так все произошло, вон как хитро глазками поблескивает.

— Боялась, — медленно тяну, а затем уже прихожу в себя и поясняю свои страхи: — Что меня испугаются, или решат, что я тронулась умом. Я ведь никого не знала, на чью-то защиту рассчитывать не приходилось, так что вот… Пришлось придумать историю с потерей памяти. Да и кто бы догадался, имена наши созвучны с вашей госпожой, я ведь с рождения хоть и не Елинария, но зовут меня Елена.

Настал черед Тиля всему удивляться, вон как расширены его глаза, да и подпрыгивает даже на месте, слово ждет не дождется, когда сможет задать мне парочку вопросов.

— Что же это за дела такие творятся-то, а! Я думал, такое только в сказках дедушки бывает! — воскликнул Тиль, затем покачал головой из стороны в сторону, сцепляя при этом свои руки в замок, видимо, чтобы те не дрожали. — Вы не бойтесь, госпожа Елена, я вам помогу и никому не расскажу. Да мне и не поверят, местному-то сироте, только благодаря работе в таверне и не трогают, а так…

Он горько поджимает губы и машет рукой, показывая, что никому в этом мире не нужен. Затем встряхивает головой и продолжает:

— Не совсем понимаю, что за переселение душ, но догадываюсь, о чем вы. Нет у нас такого, всё в нашем мире по-простому, так что вы сами никому не доверяйте больше, госпожа. У нас юродивых не любят. А вы такая хорошая, больше прежней госпожи мне нравитесь. Я благодарен госпоже Елинарии, что приютила меня когда-то, но вы всяко больше для таверны стараетесь. Да и не бьете меня, — говорит он к концу уже с меньшим энтузиазмом.

Не уверена, что последнее предложение расслышала правильно, но насчет того, что Елинария приютила его… Догадываюсь даже, для чего. Судя по запущенности таверны, работать сама она не хотела, а использовать сироту ей было выгодно. Качаю головой, поражаясь местным правилам. Полный непорядок.

— Ох, Тиль, добрая ты душа, — улыбаюсь ему вполне искренно и с благодарностью. — Не называй меня госпожа, просто Лена, договорились?

Сначала парнишка впадает в ступор, даже хлопает ресницами. А затем быстро-быстро качает головой.

— Не положено, госпожа, меня могут другие лорды наказать, ежели услышат, что я с вами фамильярничаю, — обхватывает себя за живот руками мальчишка.

Я же задумчиво прикусываю губу.

— А мы никому не скажем, — подмигиваю. — Хотя бы наедине, договорились?

— Хорошо, госпо… Лена, - вздыхает и произносит Тиль, слегка запинается, но он быстро учится, так что в скором времени привыкнет. — Спасибо… Вы так вкусно готовите, так что таверну ждет успех. Да и дар ваш нам поможет. У госпожи Елинарии-то так, зачатки были, а у вас… Странно, конечно, что он у вас именно такой, но это, видимо, боги подшутили, иначе и быть не может.

Пропускаю его слова уже мимо ушей. С груди у меня, будто камень упал, словно все это время тяжелый груз лежал и жег меня своей тяжестью, ведь я не люблю врать, обманывать и недоговаривать. С детства еще пошло, так что я очень обрадовалась, что Тиль все воспринял именно так. Жить нам теперь будет гораздо легче, и это самое главное.