Избранная страны драконов - Тася Тараканова Страница 15

— Он не один, кого-то ещё волочет.

— Второй дракон без наездника, — сказала Соня, вглядываясь в приближающую пару, — он на веревке летит, сопротивляется.

Второй дракон пестрого желтовато-серого окраса, действительно, летел неровно, следовать за Громом его заставлял трос, прицепленный к ошейнику. Взятый на абордаж полонянин встряхивал головой, дёргался всем телом, пытаясь брыкаться, но мощный Гром неумолимо тащил невольницу (я разглядела самку) за собой. Вскоре они были уже над усадьбой.

Приземлившись на драконье стойбище, Добромир первым делом прицепил трос молодой драконихи к железному крюку посередине площадки. Гром, послушный воле хозяина, ждал своей очереди. Мы с Соней стояли за невысоким забором, огибающим леваду. Управившись с драконами, Добромир подошел к нам.

— Долго ты, однако? — мой вопрос прозвучал настолько едко, что Добромир поморщился.

— Непредвиденная задержка. Это из-за Лары, — Светозаров махнул рукой на новоприбывшую дракониху, — она взбесилась, никого не подпускала. Решил сам ею заняться. С таким прицепом Гром летел медленно. Я, так понимаю, вы сильно беспокоились? — Добромир иронично глянул на меня.

— Не больше, чем ты о драконице.

— В таком случае я за тебя спокоен.

Утренняя побудка была сродни переполоху в гвардейских казармах. Крики Добромира вперемешку с рёвом драконицы беспрепятственно проникли в открытые окна, заставив меня подскочить с кровати. Слушая вопли чемпиона, я оделся за двадцать секунд, силясь угадать причину, из-за которой Добромир растерял хвалёную невозмутимость, и ринулся к леваде.

Крики наездника и свист хлыста перемежались с ревом молодой самки. Быстрее ветра я прибыл на место сражения и стал свидетелем тщетных попыток Добромира усмирить драконицу. Лара рвалась с цепи, рычала, клацала зубами, била хвостом, хрипела, пятилась, до упора натягивая цепь. Ошейник до крови натер ей шею, от боли и страха самка просто обезумела. Шкура её блестела от пота, из ноздрей вырывался дым, о том, чтобы её взнуздать не было и речи. Заметив меня, Добромир, бросил хлыст на землю, отцепил Грома, оседлал его и взвился в небо.

После побега чемпиона я вышел на выгон. О строптивице Ларе я думал весь вечер. Мне показалось, что она, скорее, пуглива, чем своевольна, и весь её буйный нрав — результат панического страха.

Дрессировка превратила обычного ездового дракона в неуправляемого монстра. Так, загнанный в угол хомяк будет сопротивляться даже кошке. Чем они так запугали Лару? Соня поладила даже с дикаркой, не то, что с ездовой, пусть и не объезженной.

Присев невдалеке от драконихи, с трудом стоящей на ногах, я решил понаблюдать. Лара понемногу приходила в себя, бока перестали ходить ходуном, дым из ноздрей утих, только тягучая слюна свисала из пасти. Незаметно подошла Соня и присела рядом со мной. Видно, тоже услышала рёв из левады.

— Смотри, что у меня, — она вытащила из кармана кусочки сахара.

В ответ я достал из куртки приличный ломоть хлеба, припасённый с вечера.

— Тоже хотел подлизаться?

— Скорее подружиться.

Соня внимательно разглядывала Лару.

— Почему у неё шея в крови?

— Дергалась как сумасшедшая, натерла ошейником.

— Странно.

Лара заметила пристальный взгляд Сони, опустила голову и уставилась на неё ярко-желтыми глазами. Две молодые особы словно гипнотизировали друг друга. Минута шла за минутой, время словно замедлило свой бег, стало вязким, как патока. Взгляд драконицы казался осознанным. В тишине, нарушаемой только сиплым дыханием Лары, порхала ускользающая мысль, которую я пытался ухватить за хвост.

— У неё шипы на внутренней стороне ошейника, — сказала Соня, и я вздрогнул. — Надо снять ошейник.

— Она не подпустит, Добромир не смог подойти.

Соня встала и небольшими шажочками двинулась к самке. Я хотел остановить её, но не успел. Крикнуть вслед не рискнул. Вдруг Лара испугается? Вытянув руку с сахаром, Соня медленно приближалась к драконице, не прерывая зрительный контакт. В момент, когда сахар был уже около морды зверя, Соня второй рукой дотянулась до уха бедняжки и почесала жесткую шкуру. Лара схватила сахар, а рука Сони опустилась к ошейнику.

Я видел, как руки девушки скользят вдоль ошейника. Соня искала застёжку.

Действуя на ощупь уже двумя руками, Лара проглотила сахар, Соня не отрывала взгляда от драконихи. Я понимал: таким образом, она сдерживала животное. Руки Сони остановились. Застежка нашлась. Обследовав зажим пальцами, Соня, продолжая ласково смотреть Ларе в глаза, пытаясь на ощупь расстегнуть крепление.

Напряжение возрастало. По лбу девушки уже струился пот, а скоба не поддавалась. Соня даже не могла взглянуть на механизм.

Не откроет.

Ноги сами понесли меня к Ларе. Она же ездовая. Не должна броситься.

Мои руки легли на тонкие пальцы Сони. Она вздрогнула, не заметила, как я приблизился. Испугалась за меня, хотя мы оба сейчас дико рисковали. Зажим под моими руками щелкнул, шипастый ошейник упал на землю. В глазах драконицы сверкнуло облегчение.

— Отходи первый, — чуть слышно сказала Соня, но я не двинулся с места. Драконица была свободна, её спина без двух гребней у основания шеи была совсем рядом. Ошейник с привязанным к ней тросом лежал на земле.

— Она улетит, — проговорил сквозь зубы.

— Ну, и пусть, — ответила Соня. Она до сих пор смотрела в глаза животному. — Бедняжка, они мучали её. Она ненавидит людей.

— Но мы же рядом.

Сердце сжалось в ощущении правильности.

Меня словно толкнули в спину, в один прыжок я взлетел на хребет драконихи и очутился в седловине. Соня отпрянула. Дракониха вздрогнула всем телом, распустила крылья, из ноздрей заструился пар, черный зрачок заполнил всю радужку.

— Покатай его, Лара, — голос Сони нежно погладил животное, — он не причинит вреда. Ты свободна.

Моя храбрая девочка говорила мягко, как в трансе, но я знал: она боится, боится за меня до колик в животе, но продолжает ласково уговаривать драконицу. И Лара, минуту назад готовая сбросить меня со спины, замерла, сделала шаг к Соне. Нос драконицы почти коснулся лица девушки, дыхание животного всколыхнуло её волосы. Лара выпрямилась, взмахнула крыльями, присела на широкие лапы и, подпрыгнув, взлетела.

***

Добромир

Полёт на Громе не отвлек меня от мыслей о Ларе. Давно я так не злился. Непокорная самка показала, что я совсем не ас дрессуры, каким мнил себя раньше. Я не понимал, как всего лишь за месяц моего отсутствия, Лара стала безумна. Ведь ещё недавно я начал её седлать и уже сделал несколько пробных вылетов. Подросшая дракониха радовала меня