Пленница песчанного альфы - Анастасия Пырченкова Страница 15

И вот что с ней делать?

Пришлось откладывать все дела и возвращаться к ней обратно. Благо от моей резиденции до тюрьмы пролегал подземный ход, чтобы не приходилось каждый раз пересекать жаркую пустыню на машине или лапах.

– Совсем ничего не ест? – поинтересовался деловито у охранников, уже будучи возле нужной камеры.

– Ни ест, ни пьёт. Сидит на постели и медитирует.

– Ясно, – вздохнул, махнув рукой в велении открыть затвор.

Девушка, обёрнутая простынёй на манер тоги, и правда, нашлась на кровати в позе лотоса. Прикрыв глаза, она глубоко и размеренно дышала в попытке призвать дзен. И на моё появлении никак внешне не отреагировала. Только сердце забилось быстрее.

Появившаяся следом Розалинда поставила поднос с едой на край постели и удалилась. Дверь за ней закрылась с той стороны.

– Если ты так соскучилась по мне, могла просто сказать охране. Они бы мне передали. Не обязательно изводить себя никому не нужными диетами.

На мои слова не последовало никакой реакции.

– То есть по-хорошему не желаешь?

То больше было риторическим вопросом, чем я действительно интересовался ответом. Поэтому, не дожидаясь того, стянул с себя пиджак и кинул его в сторону прямо на пол. Следом за ним пришёл черёд рубашки и брюк. Только тогда я приблизился к Мириам. Подхватил её на руки и направился в душ, где включил ледяную воду. Конечно же, она упиралась. Но не закричала. Если только мысленно. Ведь в широко распахнувшихся глазах сверкнул настоящий шторм, едва ледяные струи хлынули на её голову. Промокла в считанные секунды. Задрожала от холода. Но больше не сопротивлялась. Просто стояла и смотрела на меня.

Зато больше нет в ней этого раздражающего безразличия.

Воду я сделал теплее. Простыню почти содрал с неё, отбросив в сторону. А как только Мири согрелась, вернул её обратно в кровать.

– Не будешь есть, накажу и не позволю написать письмо отцу, – решил пойти путём переговоров.

Не будем же мы вечность теперь воевать из-за ерунды?

И вот чего снова противится? Провели бы пару-тройку недель в постели, а как надоело – вернулась к себе. Но нет, надо довести до абсурда ситуацию. Но ведь сама же её и спровоцировала. Нельзя просто взять и согласиться пойти с мужчиной на свидание, обнадёжить далеко идущими последствиями, а после не прийти, да ещё и высмеять по итогу за то, что ждал.

Впрочем, упрямство Мириам и тут напомнило о себе. На мои слова в зелёном взоре моментально зажёгся интерес. Но она его подавила за считанные секунды.

– Не нужно писем, – обозначила сухим тоном, прижимая полотенце к груди крепче. – Лучше верните меня.

– Нет. И это не обсуждается, Мириам, – парировал бескомпромиссным тоном. – Я не собираюсь потом ходить и бросаться на народ ввиду твоего отсутствия рядом. Мы будем вместе до тех пор, пока это желание не утихнет. И то, как ты проведёшь это время, зависит только от тебя. Хочется изображать жертву – пожалуйста. Но в таком случае, не обижайся на моё ответное поведение хозяина твоего тела, – поднялся на ноги и принялся одеваться. – Ешь, Мири, всё равно твоя забастовка вредит одной тебе, а не мне, – постучал в дверь.

Послышался звук отворяемого затвора, а затем показалась спина охранника.

– Принесите одежду и обувь для леди. И позови Розалинду. Пусть поможет ей собраться.

– Пусть не приходит, – резко перебила Мириам. – Пусть вас одевает, если вам так нравится её присутствие, – поджала губы, сжала ладошки в кулаки. – А меня домой верните, – закончила всё тем же.

Чем начала откровенно раздражать. Захлопнул дверь перед носом охраны, обернувшись обратно к упрямой девчонке.

– Значит, так, Мир-риам, – сорвался на рычание. – Это тебе не твой замок, и я не твой отец, который будет всё прощать, потакать любым капризам и утирать тебе сопли по любому поводу, уговаривать или лебезить – тоже не стану. Хочешь по-плохому, пусть так. Но ты всё равно пробудешь здесь столько, сколько я захочу, и ни часом меньше. Если ещё не поняла, твой отец не найдёт тебя здесь. Тем более, уже искал. Безрезультатно, как видишь. И мы либо договариваемся с тобой, либо возвращаемся к начальной стадии. Когда я приходил и брал тебя, как хочу. Но домой ты не отправишься. Я всё сказал.

И снова в изумрудном взоре вспыхнула ярость.

– Верните. Меня. В. Мой. Замок.

– Нет!

– Да! – сорвалась на рычание.

– Нет, сказал!

Ярость в изумрудном взоре никуда не делась. Хотя на этот раз перечить волчица не спешила. Сверлила меня злостью, поджав губы, шумно дыша, продолжая с силой сжимать кулаки.

– Верните меня, – повторила, как заклинило.

Чем окончательно взбесила. Сам не заметил, как схватил за горло, прижав к кровати, и навис сверху, придавив к матрасу.

– Последний раз повторяю. Я. Не. Верну. Тебя. Мириам. Ты моя женщина. Смирись.

И, пока она не ляпнула ещё какую-нибудь глупость, впился в её губы поцелуем. Конечно же, она не ответила. Сперва замерла, а после вовсе расслабилась, делая вид, что происходящее ей безразлично. Да только разум она может контролировать сколько угодно, а тело не обманешь. Да и я изучил его уже достаточно, чтобы знать все слабые места. Едва ли минута прошла, а девчонка извивалась подо мной, кусая губы, комкая пальцами простынь, пока я одаривал поцелуями каждый сантиметр бархатистой кожи, в очередной раз доводя нас обоих до полного сумасшествия.

И после этого она хочет, чтобы я её отпустил?

Глава 9

Мириам О`Двайер

В голове царил настоящий апокалипсис. С того момента, как поняла, кем именно является мой пленитель. Просто потому, что Амин аль-Хайят – самое мучительное испытание в моей жизни. Никто и ничто не в силах затронуть так мою душу, задеть сердце, пробраться под кожу, причинять боль одним фактом своего существования. Только он. Один единственный. Тот, кого почти ненавидела. Ровно так же, как и желала. Хотя, кому я вру? Тянуло к этому альфе, что себя забывала. Никакой гордости. Полная капитуляция. В инстинктах. В моей голове. В чувствах. Стоит ему лишь раз прикоснуться. Да и прикасаться тоже не обязательно. Одного взгляда хватает. И я ведусь на что угодно, обманываю себя, теряю, пропадаю. В нём. В том, кто уничтожит меня. А ведь могла бы просто уступить. Сделать, как он хочет. Поддаться и в этом. Но нет. Просто потому, что потом будет ещё больнее. Точно знаю. С каждым разом всё сложнее собрать себя.