Леди-служанка - Лесана Мун Страница 15

начавшая шевелиться Рози. У нее самое удобное место: поверенный предоставил нам что-то вроде большой корзины, на дне которой лежало несколько одеял. Туда мы и уложили вчера малышку, едва она уснула. Так что Рози чудесно проспала всю ночь, не беспокоя никого из нас. Ангелочек, а не ребенок. Склоняюсь к ней, поправляю одеяло. Малышка, чуть поерзав, снова засыпает крепче, а я какое-то время смотрю на ее спящее личико. В груди разливается такое щемящее чувство, что на глаза наворачиваются слезы. Ребенок. Мой. Даже не верится. Спасибо. Спасибо тебе, кто бы ты ни был, тот, кто меня сюда отправил. Я все смогу и все сделаю ради них, моих детей!

- Ты хлюпаешь носом и мешаешь спать, - доносится недовольное с противоположного сидения, где расположились Роберт и Шарлотта, - а еще я хочу в туалет.

Не сдержавшись, улыбаюсь. Ох и вреднюля мне досталась!

- Остановить экипаж, сходишь, как вчера вечером, в кустики?

- А ехать нам еще долго? – девочка принимает сидячее положение и тоже выглядывает из окна, потом недовольно кривится и переводит взгляд заспанных глаз на меня.

- По идее, час, может два. Не знаю. Это только возничий может сказать точнее.

- Ну так спроси его.

- Тебе надо, ты и спрашивай, - отвечаю совершенно спокойно. – А я вполне могу подождать.

Девочка демонстративно отворачивается от меня и, нахохлившись, как воробей в морозы, сильнее сдвигает штору и смотрит в окно, не обращая внимание на то, что свет падает точно в лицо ее спящего брата, отчего тот начинает хмуриться и шевелиться.

- Шарлотта, ты разбудишь брата, прикрой окно, пожалуйста, и оставь себе небольшую щелочку. Этого вполне достаточно, чтобы смотреть на монотонный пейзаж.

- Это тебе достаточно, а я хочу видеть все, а не только кусочек дороги! – вполне ожидаемо возражает падчерица. – И потом, Роберту уже давно пора просыпаться. Негоже столько спать и взращивать леность!

Я даже рот открываю от подобных слов. Ничего себе. Взращивать леность. Какие высокопарные фразы. Наверняка ведь не ее слова, а у кого-то позаимствованные по случаю. Ничего не отвечаю на реплику Шарлотты, решив не поощрять ее на дальнейшие споры.

Через несколько минут просыпается и Роберт. Сонно протерев глаза, просится на улицу. Стучу вознице с просьбой остановиться. Пока мы тормозим, подскакивает на своем ложе и Рози. Быстро выхватываю ее из одеял, чтобы она не сделал там лужу и первой выхожу на улицу. Когда все плодотворно совершают пробежку до ближайших кустиков, вымываем руки, умываемся, хотя Шарлотта фыркает и возражает, но быстро умолкает после моих слов, что в грязные руки получит только воду, ею и позавтракает, пока ее брат и сестра будут уминать щедрые дары поверенного, господина Орэста.

Следующий час проходит быстро. Мы дружно и с удовольствием уплетаем пирожки с капустой, забыв на время еды все распри и разногласия. Так увлекаемся едой, что не сразу понимаем – экипаж остановился. Отмираем только когда нам в стенку стучит возничий и зычным голосом говорит:

- Леди, мы приехали.

Не сумев сдержать нетерпения, я первой распахиваю дверцу и выхожу.

- Что?! – несется с другой стороны экипажа. – ТУТ мы будем жить?! В этом сарае?!

В какой-то степени я, конечно, согласна с определением, которое использовала Шарлотта в отношении дома.

Возница помогает сгрузить наши вещи и, попрощавшись, уезжает. На пеньке бьется в истерике Шарлотта, вопя на всю околицу, что она здесь не останется, тут наверняка мыши есть и клопы, и вообще, лучше уж на улице, чем в том затхлом сарае. Рядом с ней переминает с ноги на ногу Роберт, еще не решивший, присоединять ли свой ор к воплям сестры, или же просто оказать молчаливую поддержку и постоять рядом. Рози сначала испуганно смотревшая на Шарлотту и сама едва не расплакавшаяся, к счастью, находит интересных жучков в траве и увлекается игрой "Догони кузнечика", пока я иду осматривать наше новое жилище.

Три скрипучие ступени деревянного крыльца. Средняя хрустит, видимо, скоро поломается. Дверь открыть получается не сразу. Заедает большой навесной замок. Приходится пожертвовать несколько капель драгоценного масла, чтобы ключ все-таки провернулся положенные два раза.

Но дверь все равно не получается сразу открыть. Дерево разбухло и застряло в проеме. Если бы вовнутрь открывалась, было бы легче, но увы. Вместо тактики «Навались посильнее», приходится использовать более энергозатратную «Тяни-толкай». Успешным мое развлечение с дверью становится тогда, когда я беру большой нож и начинаю пихать его в узкую щель между дверью и дверным проемом, а потом использовать кухонный прибор вместо рычага. В конце концов, лезвие ломается. Что, впрочем, не мудрено. Но и дверь удается открыть.

Из дома пахнет сыростью и лютым холодом. О, боженьки. Может и права Шарлотта, решив спать на улице. Там явно теплее, чем внутри. Прохожу сени и вхожу в дом. Тут не лучше. Сырость за минуты пробирает до самых костей. Чтобы не замерзнуть напрочь, быстро пробегаюсь по дому с ревизией.

Итак, что у нас имеется? Одна большая комната с огромной печью и две малюсенькие комнатушки. Мебели – минимум. Сбитые из досок лежанки. В одной комнате – три, в другой – одна, но большая, видимо, кровать для супругов. Травяные матрасы давно отсырели, поэтому я выбрасываю их на улицу, завтра посмотрю, что с ними делать дальше. Открываю пошире все окна. Их три штуки – по одному в каждой комнате. И двери. Надо проветрить помещение, впустить свежий воздух.

Основное, что сейчас нужно – найти хворост и проверить, что с печью. Раз ее давно не топили, то она может быть и не рабочей. Нужно почистить от сажи и проверить, не свалилось ли что в дымоход. А потом затопить. Скорее всего, надышусь дымом, поэтому нужно все это проделать до того времени, как соберемся ложиться спать, чтобы все успело выветриться.

Ну что же, Ольга Петровна, глаза боятся, а руки делают! Труд сделал из обезьяны человека, и из нежного тела аристократки сделает мускулистую деревенскую жительницу! С легким сердцем принимаюсь