Ярослава Лазарева - Легенда ночи Страница 16

Я листала книгу дальше и наткнулась на легенду о шарфе-вампире.

«…Питер выбежал из дома и начал повсюду искать красный шарф, при этом всем рассказывал историю, что его жену задушил шарф-вампир».

И вот я дошла до легенды «Счет вампира» и с интересом стала читать.

«Тьма породила вампиров, и Тьма играет с ними, словно со своими любимыми детьми. Давным-давно создала она китайского вампира по имени Куанг-Ши (Kuang-shi). Он отличался от людей заостренными кончиками ушей и длинными острыми резцами, которые не убирались по его желанию и торчали всем напоказ. Но в Древнем Китае много было странных личностей, выглядевших еще и не так причудливо, поэтому на Куанг-Ши никто внимания не обращал. К тому же он казался слабым и больным. И таковым и являлся. Тьма сделала его слепым, немым и не выносящим солнца. Он бродил среди людей и молил Тьму направить его на путь истинный. Все, что ему удавалось, — это вытягивать жизненную энергию у пожалевших его. И он питался лишь этим.

И вот однажды Куанг-Ши приютила на ночлег бедная одинокая вдова. Он начал по привычке вытягивать у нее жизненную энергию, она почувствовала слабость и уснула. Он ощупью нашел вдову и впервые попробовал свежей крови. И чем больше он ее высасывал, тем сильнее становился. К утру Куанг-Ши прозрел, обрел голос, наполнился злостью и жаждой крови. Он решил, что отныне может владеть миром, и попросил Тьму научить его, как стать еще сильнее, чтобы сравняться с самим Сатаной. Тогда Тьма открыла ему один секрет. Если вампир сможет довести счет чего-нибудь, неважно чего, до магического числа 666, то тут же станет равным самому Сатане. Она завещала всем вампирам — неважно, откуда они и какие, — стремиться к этому числу и считать все, что попадется им на пути. И с тех пор ни один из них не может устоять при виде рассыпанного зерна, риса, бус, опилок и всего прочего, мелкого и кажущегося количеством 666.

Люди пользуются этим суеверием, и во многих странах существуют обычаи рассыпать на могиле вампира зерна, чтобы он считал их, когда вылезет ночью на охоту. Если он не сможет закончить до рассвета, то охота так и не состоится. И при первых лучах солнца вампир вновь заберется в могилу».

Я вспомнила, как Рената ползала по полу, ее остекленевший взгляд, и вздрогнула, когда она вошла в комнату.

— Ознакомилась? — нервно спросила она.

Я кивнула, закрыла книгу и положила ее на диван.

— Я даже рада, что ты рассыпала бусы, — сказала она. — Зато теперь знаешь, как защитить себя.

— Хорошо, буду всегда носить при себе… пакетик с маковыми зернышками, к примеру, — сказала я и улыбнулась.

Я хотела пошутить, но Рената восприняла мои слова серьезно. Она одобрительно кивнула и заметила, что это разумно.

— Никто из вампиров не может устоять перед счетом, — добавила она. — А уж маковые зернышки! Их так много! Их запросто может оказаться именно 666!

— А разве нельзя просто прекратить считать? — спросила я.

— Ну, у людей тоже есть непреодолимые суеверия, — ответила Рената. — Вы чисто машинально плюете, к примеру, через левое плечо, чтоб вас не сглазили, или стучите по дереву. Разве вы задумываетесь? Так и мы.

— Ясно, — сказала я. — Но мне неприятно думать, что я должна защищаться… от тебя или Грега.

— Речь вовсе не о нас! — нахмурилась она.

— Ясно, — повторила я. — Лучше закроем тему, а то мне как-то не по себе.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Вообще-то я позвала тебя затем, чтобы попросить отвезти кое-что Грегу.

Рената поманила меня за собой. Мы вышли из гостиной и направились в ее мастерскую. Рената была необычайно талантливым художником. А так как вампиры не отображаются ни на фото, ни на видео, то мне ее искусство было только на руку. Я тосковала вдали от любимого, у меня не было его фотографий. А вот картина была. Но существовала еще одна соверсия. Она находилась у Грега. На ней мы уже поднялись с земли и стояли, все так же прислонившись спинами друг к другу. Кроме того, Рената добавила лазоревую бабочку, которая сидела на моей приподнятой и раскрытой ладони. Когда я смотрела на картину, мне отчего-то безумно хотелось, чтобы бабочка перелетела на темную половину и опустилась на руку Грега. Сама не знаю, откуда возникло такое желание.

«Может, Рената нарисовала еще одну версию? — обрадовалась я, заходя за ней в мастерскую и внимательно осматривая стены. — И там моя фантазия осуществилась».

Новых картин было немало. Но нас с Грегом я не увидела. Зато посередине стены висел большой портрет седовласого мужчины. Он был в черном, находился в каком-то тонущем во мраке помещении, его серебристая седина красиво выделялась на общем темном фоне. Но его лицо меня испугало. По нему было понятно, что это жестокий, черствый человек. Резкие, неприятные черты, сжатые, узкие бледные губы, мертвенно-серое лицо вызывали неприязненное чувство. А горящие злобой угольно-черные глаза пугали. Казалось, что они живые и следят за мной с полотна.

— Атанас, — коротко представила Рената.

— Как реалистично, — заметила я и тут же решила, что обязательно заведу себе маленький мешочек, наполню его до отказа маком и буду всегда носить с собой.

Рената, видимо, думала о чем-то подобном. И хотя она не умела читать мысли, вдруг тихо проговорила:

— Вижу, ты постоянно носишь кулон с кровью Грега. Знаю, что он дал тебе его как лекарственное средство… на всякий случай. Но вот что интересно: его вид, исходящая от кулона энергия странным образом меня успокаивают. Надеюсь, что она таким же образом повлияет и на…

Рената замолчала и повернула голову к картине. Я невольно тоже посмотрела на портрет. Мне показалось, что Атанас довольно ехидно улыбается, а его глаза неотступно следят за мной.

— И на моих близких, — мягко закончила Рената.

— А портрета Порфирия у тебя нет? — поинтересовалась я.

— Где-то был, — задумчиво ответила Рената и начала передвигать многочисленные полотна, стоящие вдоль стены. — Ага, вот и он! — радостно произнесла она и достала небольшую картину.

Поставив ее на мольберт, чуть отошла.

Я увидела мужчину, настолько непохожего на вампира, что удивленно взглянула на Ренату. Она улыбнулась. Порфирий был изображен сидящим на каменной скамье возле высокого громоздкого здания, похожего на средневековый замок. Общий фон картины был туманным и серым, и тем ярче казалось лицо Пор-фирия. Он был блондином с большими навыкате светлыми глазами, полными губами и довольно добродушным выражением лица. По сравнению с мрачным, злобным Атанасом он казался благожелательным и спокойным.

— Этот портрет соответствует действительности? — невольно поинтересовалась я. — Или ты приукрасила?