Дух воина - Марианна Красовская Страница 16

– Неправильно. Нельзя ей было умирать, понимаешь! Она ведь и не жила толком.

Да, нельзя. И Женька это понимала. Она ведь тоже только-только жить начала. Зачем-то и кто-то ей дал второй шанс. А она что делает? Играет в воина? Пытается кому-то что-то доказать? Зачем? Какой в этом смысл?

– Листян, а знаешь… Это может случиться с каждой из девушек стана, – неожиданно хмуро сказала она. – Как бы Аасор не обещал безопасность, а нужно уметь постоять за себя. Если хочешь, я тебя научу не только ножом владеть, но еще и самообороне. Как из захвата вырваться, как от насильника отбиться. И тогда, возможно, ты не умрешь… как эта ваша…

– Элия.

– Вот именно.

– А я подруг могу взять? – вскинула голову степнячка, утирая слезы яростно.

– Бери. Всех буду учить.

Когда-то, еще в прошлой жизни Женька много читала про самооборону. Да и в детском доме им какое-то время давали уроки. И сама она с друзьями приемчики отрабатывала, и отбиваться ей приходилось не раз. Так что научить девчонок ей будет чему. Только одна появлялась при этом проблема:

– Лис, а твои подруги на мою мужскую честь покушаться не будут?

– Я им скажу, что ты – мой, – усмехнулась степнячка. – Со мной спорить не будут. Не бойся. Значит, я сегодня спрошу своих и ночью, как обычно, встретимся?

– Да, возле Тойрога.

Отчего-то мужчины Круг не любили и старались к нему лишний раз не подходить. Видимо, воспоминания о нем не самые приятные были у каждого, а может – место для них священное. Девушки относились к Тойрогу спокойнее, а сама Женька и вовсе себя ощущала там совершенно свободно. Удобное же место – каменная арена. И приметное. И земля вокруг вытоптана, очень удобно для тренировки.

В первую же ночь с Листян пришло двое степнячек: маленькие, худенькие, большеглазые – без слез не взглянешь. Куда таким противостоять взрослому мужику? Женька только головой покачала, но – взялась за гуж, не говори, что не дюж. Сколько этим девочкам? Двенадцать? Четырнадцать?

– Сил в вас немного, – помолчав, сказала он. – Будем брать ловкостью. Зато бегаете, наверное, быстро. И визжите громко. Запомните, если на вас напали, самое главное – привести противника в замешательство, а еще лучше – вызвать отвращение. Делайте, что хотите: притворяйтесь мертвыми, изображайте судороги, можно блевать или даже описаться. А когда враг расслабится – бейте и бегите. И орите что было силы, если знаете, что кто-то может помочь.

Почти час она рассказывала им про точки, куда можно бить даже хрупкой девушке. Показывала на себе, жалея, что она сама мелкая. Вот бы “добыть” мужчину для отработки ударов! На миг мелькнула мысль рассказать все Баяру, но тут же была отброшена, как бесперспективная. Во-первых, он не поймет, оскорбится еще, что их, воинов, считают неспособными защитить своих женщин, а во-вторых, лучше, чтобы вообще никто не знал. Совсем.

– На сегодня хватит, – вздохнув, сказала Женька. – Завтра приходите. Будем с вами придумывать, что можно в качестве оружия использовать.

Шушукаясь и хихикая, девицы удалились во тьму ночную, а Листян задержалась, Женьку в щеку чмокнула и прошептала:

– Ты прекрасен.

– Я – баба, – шепотом напомнила Женька.

– Очень-очень жаль.

Женька потерла щеку и подумала, что ему тоже жаль. Мужиком быть проще в любых мирах.

Зато женщин никто не будит пинками по утрам. Как Женьку, к примеру.

– Давай, сын ослицы, просыпайся, – в шатер Аасора пожаловал самолично третий сын хана. – Рассвет уже. Ты сегодня опоздал на тренировку, будешь страдать, обещаю.

Проспала!

Женька подскочила суматошно, запахивая рубаху на груди, вытаращила светлые глаза на Баяра, покраснела вся. Сын хана вдруг подумал о том, что вовсе не удивительно, если рюсы этого мальчишку желали… неподобающим образом. Лицо тонкое, светлые, уже выгоревшие на солнце вихры волос, глаза огромные. И сам тоненький. У Баяра в сотне и такие есть: тощие, мосластые. Он точно знает, что они ничуть не слабее здоровяков. А в бою даже более быстрые и гибкие. И если порой тяжелую саблю им не удержать, то с луком они справляются очень неплохо. Из Дженая должен получиться отличный лучник, стремительный и легкий.

– Чего застыл? – недовольно спросил мужчина. – Штаны подтягивай и пошли.

– Мне… отлить надо, – мальчишка вдруг покраснел весь и ресницами захлопал. Как девка.

– За шатром встал и отлил, делов-то.

– Я… в отхожее место лучше.

Вот, и это тоже. Неженка. Несмотря на то, что родился Дженай явно не в шелковой сорочке и рос не в ханских шатрах, было в нем что-то… утонченное, пожалуй. Как в отцовской наложнице, которая давеча разродиться не смогла. Рядом с Элией Баяр вечно чувствовал смущение и какую-то робость. Та и двигалась по-другому, не как их женщины, и ела непременно вилкой и ножом, и пальцы вытирала о тряпицу. Всегда в свежем платье, лицом сияющая, с причудливой прической, вся увешанная монистами. Разговаривала тихо, глаза опускала, не перечила.

Стирать – руки у нее болели. Готовить не умела совершенно. Шила немного, но жаловалась на неправильные иглы и толстые ткани, а уж кожу и вовсе не могла проткнуть. Вот и зачем такая женщина? Разве что… для любви? Чтобы любоваться ей и вдыхать запах волос? А и ладно. Стирать он и сам умел. А шить – мать могла и Листян.