Пробуждение от лица парней - Каролайн Пекхам Страница 16

Слова застряли у меня в горле, так как агония моих ран поглотила меня, но я услышал в них завуалированную угрозу. Если я не сделаю этого, он найдет другой способ наказать меня, и, поскольку на кону стояла безопасность Ксавье, у меня не было другого выбора, кроме как согласиться.

— Я не буду исцелять себя или позволять исцелять себя до рассвета, — прорычал я, и магия вспыхнула между нашими ладонями, когда между нами установилась звездная связь.

Краем глаза я видел, как Лэнс бьется и напрягается против магии, которая все еще обездвиживала его, а его ревущие протесты были заглушены силой отца.

Если я нарушу свое слово и исцелю себя, он почувствует, что это произошло, и звезды проклянут меня на семь лет невезения.

— Я поговорю с тобой утром, когда у тебя будет время подумать о своих неудачах, — сказал отец, еще раз оглядев меня со звериным удовлетворением во взгляде, которое говорило о том, что он получает от этого удовольствие. От силы, от боли, которую он причинил, от всего этого. — Отведи его обратно в академию, Лэнс, и проследи, чтобы это осталось в тайне.

Отец повернулся и вышел из комнаты, используя дверь с другой стороны и заставив нас подождать еще несколько секунд, прежде чем магия, которую он использовал для сдерживания Ланса, рассеялась.

Мои силы иссякли, когда он бросился ко мне, и я застонал, когда он поймал меня, обхватив рукой за плечи и удерживая на ногах.

— Дариус…

Дикий взгляд Лэнса встретился с моим, и я зажмурился от муки, которая в них плавала. Связь между нами означала, что он чувствовал каждый удар этого ремня по моей плоти, и даже сейчас я знал, что его инстинкты разрывают его на части из-за необходимости исцелить меня.

— Мне жаль, — бормотал я, опуская взгляд и ненавидя то, что он неизменно был втянут в это, что его заставили быть частью этого, и что вся его жизнь была украдена ради этого.

— Я ненавижу, когда ты так говоришь, — прорычал он, и я кивнул, но я всегда говорил это, потому что это было правдой. Мне было жаль, больше, чем я когда-либо мог выразить, за ту жизнь, которую ему никогда не дадут прожить из-за его связи со мной. — Я забираю тебя отсюда. Я буду так быстро, как только смогу.

Я не мог найти в себе силы что-либо сказать, но он и не ждал этого, его хватка на мне усилилась, пока он не прижал меня к себе, затем он перешел на спринтерский бег и выбежал из комнаты.

Мир вокруг нас помутнел, и я был уверен, что потерял сознание, потому что в следующее мгновение мы оказались в звездном небе, пронеслись через всю Солярию и с грохотом приземлились в моей спальне в академии.

Лэнс перенес меня на кровать, его глаза были темными, а челюсть стиснута, когда он помог мне лечь на золотистые простыни.

Он снова отстранился, и жгучая боль в моей плоти поглотила меня на несколько долгих минут, пока я просто лежал в темноте, приковав взгляд к отблескам умирающего огня в решетке рядом с кроватью, готовясь к долгой ночи.

Когда он вернулся, он прижал бутылку к моим губам, и я чуть не захлебнулся бурбоном, когда он пролился мне в рот.

— Пей, — приказал Лэнс. — Если я не могу тебя вылечить, то, по крайней мере, я могу сделать то, что ты настолько обдолбаешься, что потеряешь сознание.

Я не мог отрицать его логику, поэтому я проглотил обжигающий рот ликер, затем еще и еще, пока бутылка не была осушена, а голова не закружилась.

Я все еще чувствовал боль от своих ран, но по мере того, как выпивка оседала в моих конечностях, она стала ощущаться как-то отдельно от меня, почти как что-то, что случилось с кем-то другим, а не со мной.

Лэнс забрался на кровать рядом со мной, вздрогнув, он выдохнул, прежде чем заговорить в темноту.

— Мы покончим с ним, Дариус, — поклялся он. — Неважно, чего нам это будет стоить, мы увидим, как он падет.

Я пробурчал что-то вроде согласия, но мои слова были такими же невнятными, как и мой разум, и я позволил своим глазам закрыться, призывая забвение взять меня, пока я ждал рассвета и конца моего гребаного наказания.

Я очнулся от ощущения, что Лэнс вливает в мою плоть исцеляющую магию, и открыл глаза, чтобы увидеть солнце, поднимающееся над холмами вдалеке через окно.

— Спасибо, — пробормотал я, проводя рукой по лицу, стараясь не обращать внимания на то, как его пальцы движутся по моему позвоночнику, когда он сжимал потрепанные полоски кожи, прежде чем залечить нанесенный мне ущерб.

Лэнс ворчал, продолжая свою работу, а я просто наблюдал, как золотые лучи проливаются на землю снаружи и освещают академию дюйм за дюймом.

Я ощущал прикосновение золота к своей коже, и кровать тихонько звенела, когда я менял положение, сигнализируя о сокровищах, которые Лэнс явно положил вокруг меня, пока я спал, чтобы помочь мне пополнить запасы магии.

Он вздохнул, когда закончил, откинулся на спинку и дал мне возможность сесть рядом с ним.

Я опустил взгляд на окровавленные обрывки ткани, которые когда-то были моей рубашкой, затем стянул ее через голову и снял с руки, на которой она все еще висела, и бросил в огонь.

Я провел рукой по шее и над головой, создавая магию воды на ладони и используя ее, чтобы смыть всю кровь с моего тела, а затем отправил ее в ванную, где она растеклась по раковине.

— Как новенький, — хрипло сказал Лэнс, прищурив бровь, когда он посмотрел на меня, и я заметил, как его взгляд на мгновение задержался на моей шее.

— То же самое дерьмо, другой день, — согласился я, и между нами повисла тишина, поскольку никто из нас не упомянул о последнем дерьме, которое мы пережили от рук моего отца.

Взгляд Лэнса снова опустился на мою шею, и я наклонила голову