Заповедная тропа - Ольга Богатикова Страница 16

Видимо, во время вчерашней прогулки, Огневушка пролетала над русалочьим озером. Наверное, хотела попить воды, или просто решила отдохнуть на одной из древесных веток.

Ай да Царев! Не только любопытен, но и глазаст, и удачлив. Разглядеть рыжее перышко среди рыжей листвы не каждый сумеет. Правда, толку от этой находки не много. Старые Огневушкины перья дольше суток не живут — распадаются на искры и гаснут. Не удивлюсь, если Ивану посчастливилось найти последнее из тех, от которых она вчера избавилась.

Я склонилась над ладонью Царева, судорожно размышляя, кого из пернатых объявить обладателем золотого пера. Что бы не воображал себе Соколов, а Иван вовсе не дурак, к тому же является биологом, и должен понимать, что столь интересными узорами ни одна птица наших широт похвастаться не может.

Слава и Алена, очевидно, думали о том же. Ситуацию разрешил (или, наоборот, усугубил) налетевший ветер. От его порыва золотое перышко вздрогнуло и, разлетевшись на сотню желтоватых крупинок, растаяло в воздухе.

— Что это было, коллеги? — спросил у нас Царев.

— Asphodelus plumam — златоцветник перьевидный, — тут же сориентировалась Алена. — Очень редкое растение, между прочим. Один из эндемиков нашего заповедника. Видимо, его веточку принесло сюда ветром.

— Надо же, — пробормотал Иван, отряхивая руки от возможных остатков рассыпавшегося «растения». — А я уж решил, что это перо жар-птицы.

Я почувствовала, как за моей спиной напрягся Слава.

— Вы знаете, как выглядят жар-птицы? — выдавив из себя улыбку, поинтересовалась я.

— Нет, — беспечно покачал головой Царев. — Я, к сожалению, никогда их не видел. Однако, если бы они существовали на самом деле, их перья наверняка были именно такими.

Мы с коллегами переглянулись.

— Ну что, идем дальше? — Иван отошел от дерева и вернулся на прибрежную тропку. — Алена Игнатьевна, что еще вы нам покажете?

Алена встрепенулась и принялась рассказывать о травах, которые произрастают у озера и рядом с местными болотами. Я же решила не задерживаться больше в этой теплой компании, дойти до видневшейся из-за кустов дорожки и отправиться-таки к своим полозам, пока господин Царев не отыскал в здешних зарослях еще что-нибудь интересное.

У интересного же были на этот счет собственные планы. Видимо, пресловутая магическая активность заставила взбеситься не только кикимор и русалок, но и вообще всех жителей заповедника. Стоило нам подойти к той самой тропинке, как я краем глаза уловила какое-то движение.

Повернула голову и — похолодела. На высоком пне, оставшемся от старой ивы, грелась в лучах октябрьского солнышка большая змея. Она была не менее метра в длину, а ее огненно-рыжая чешуя блестела, как начищенное драгоценное кольцо. Наверное, рептилия приползла сюда недавно — несколько минут назад ее совершенно точно здесь не было.

Мне захотелось вцепиться в свои черные космы и взвыть. Не заметить эту красавицу, а вернее, красавца, было попросту нереально.

Царев при виде змеи снова оборвал себя на полуслове и застыл, как истукан. Алена устало потерла виски. В глазах Соколова появилась решительность. Судя по всему, орнитолог обдумывал, каким заклинанием лучше ударить гостя по голове, чтобы он забыл отдельные эпизоды сегодняшней прогулки.

— Давайте не будем пугать животное, — негромко сказала я. — Посмотрели друг на друга, и будет. Идемте дальше, только медленно и не делая резких движений.

На мои слова никто не отреагировал. Иван по-прежнему зачарованно смотрел на полоза, Алена и Вячеслав — на Ивана. Зато полоз неожиданно пришел в движение. Он неторопливо приподнял голову и обвел внимательным взглядом нашу компанию, на секунду задержавшись на моем лице.

Несмотря на полусонное состояние, змей, конечно, меня узнал. Я его узнала тоже — это был один из старейших огненных полозов заповедника. Резкий скачок магии все-таки пробудил его семью от спячки, однако то, что он явился к людям один, а не в окружении родственников, давало повод надеяться: змей просто желает выяснить, что потревожило их сон.

Оглядев нас с ног до головы, полоз плавно спустился с пня на землю и, бесшумно скользя среди жухлой листвы, пополз к Ивану. Тот, словно завороженный, сначала просто наблюдал, как к нему приближается большая желтая змея, а потом неторопливо пошел к ней навстречу. Мы с Аленой попытались схватить его за руки, однако он ловко увернулся из наших объятий и опустился перед рептилией на одно колено.

— Здравствуй, дедушка полоз, — тихо сказал Царев.

Змей остановился в полуметре от него и плавно приподнял над землей голову.

— Мы побеспокоили тебя, прости. Мы сделали это не нарочно и не желаем обиды ни тебе, ни твоим сыновьям и внукам. Возвращайся в свою нору, дедушка полоз. С севера идут холода, они остудят землю и заморозят воду. Твоей семье нужно уйти очень глубоко, чтобы переждать это суровое время. Мы тоже уйдем и ваш сон больше не потревожим.

Я была готова поклясться, что змей понимает каждое слово. Он внимательно выслушал Ивана, после чего повернулся ко мне. Я послала ему ментальный сигнал успокоиться и вернуться в нору.

Полоз еще раз посмотрел на Царева, после чего развернулся и скрылся в траве.

— Да вы шаман, Иван Андреевич, — усмехнулся Соколов. — Велели рептилии уйти, и она уползла. Часто вы с такими собеседниками разговоры ведете?

— Я разговоры и не с такими собеседниками веду, — серьезно ответил тот. — И знаете, Слава, со змеями в этом смысле беседовать гораздо приятнее. А вообще, разговаривать с животными меня дед приучил. Он был лесником, всю жизнь в лесу прожил. Зверье его очень любило. Белки ему на плечи прыгали, а лисы руки лизали. Благодаря его примеру я в биологи и пошел.

Слава пожал плечами и жестом предложил продолжить прогулку.

— Сдается мне, Аленушка, дурит нас господин Царев, — сказала я водянице, когда мужчины отошли в сторону. — Это не мы с ним шутки шутим, а он с нами.

— Иван — не колдун, — тихо ответила подруга. — Это видно невооруженным глазом.

— Согласна, — кивнула я. — Однако этот неколдун откуда-то знает, как выглядят перья жар-птицы и спокойно общается с огненными змеями. Странно это, не находишь?

— Нахожу. И что с того, Василиса? Предлагаешь поинтересоваться, известно ли нашему гостю о волшебном мире?

— Да. Только не напрямую. Если мы ему свои вопросы в лоб зададим, он нас за сумасшедших примет. И это в лучшем случае. В худшем за такие разговоры можно выговор получить, а то и работы лишиться. Нет, Алена, здесь надо действовать по-другому.

— Как?

— Например, сводить его к Зеркальной горе.

Брови водяницы медленно поползли вверх.

— Сводить его можно куда угодно, — сказала девушка. — Только зачем, Вася? Какая разница, знает он