Ледяное сердце Элленхейма (СИ) - Иконникова Ольга Страница 16

– Простите, ваше величество, – пробормотала я, – я не подумала, что сейчас не самое лучшее время для подобного разговора. Но если позволите, то послезавтра я приду к вам снова.

– Мне кажется, ваше высочество, – теперь холод появился и в его взгляде, – вы не поняли меня. Что бы вы мне ни говорили, моего мнения это не изменит. Как только тело Вегарда будет предано земле, я потребую скорейшего заседания суда. А потом, когда приговор будет приведен в исполнение, мы покинем Терцию и вернемся домой.

– Я не прошу вас о снисхождении к Лотте, – возразила я. – Я всего лишь прошу вас не торопить расследование, дабы оно было проведено не в спешке, а как можно лучше – чтобы ни у кого уже не осталось сомнений.

– Сомнений? – переспросил он. – А разве у кого-то они есть? Не считайте меня чудовищем, ваше высочество – я всего лишь хочу, чтобы убийца моего сына понесла наказание. До тех пор, пока Вегард не будет отомщен, я не смогу чувствовать себя спокойно.

Сегодня он был куда спокойнее, чем накануне, когда мы встретились с ним у дверей тюремной камеры. Но я понимала – переубедить его будет трудно, а то и невозможно. Но я должна была хотя бы попытаться.

– Ваше величество, прошу вас, – воскликнула я, – представьте хотя бы на мгновение – а что, если это не Лотта убила вашего сына?

– Что за чушь, принцесса? – нахмурился он.

– Я понимаю, что вероятие этого кажется вам крайне малым, – торопливо заговорила я, – но ведь оно есть. И если расследование будет проведено не впопыхах, а основательно, разве кому-то от этого станет хуже? И если вина Лотты будет доказана, я более ни слова не скажу в ее защиту. Но если нет?

– Мне кажется, ваше высочество, вы сошли с ума. Кому еще могло понадобиться убивать Вегарда?

Я честно ответила:

– Я не знаю, ваше величество. Но это и должно выяснить следствие. Ведь если Лотта его не убивала, то, казнив ее, вы вовсе не успокоите ее совесть. А настоящий преступник не понесет наказание, а значит, ваш сын не будет отомщен!

– Довольно, ваше высочество! – резко сказал он. – Я выслушал уже достаточно, чтобы понять, куда вы клоните. Но вы не убедили меня. Благодарю вас за визит, но вынужден еще раз просить вас меня оставить.

Я поднялась с кресла, в котором сидела.

– Простите, ваше величество, за то, что наш разговор причинил вам боль. Я соболезную вашему горю. Но даже если сейчас у вас нет сомнений в виновности Лотты, то однажды, когда вы вернетесь в Нерландию, они могут появиться. Вот только сделать тогда будет ничего уже нельзя. И рано или поздно эти сомнения сведут вас с ума.

Я подошла к дверям, и уже когда взялась за ручку, услышала громкое:

– Ваше высочество, постойте!

Глава 24. Эйнар

Я не знал, почему всё-таки я ее остановил. Может быть, потому что в глубине души я сам был вовсе не так уверен, как хотел показать? Или потому, что смерть Вегарда от рук какой-то служанки казалась слишком бесславным концом?

Но как минимум в одном эта белобрысая девица была права – мы должны были во всём разобраться. Это нужно было и нам самим, и, возможно, Вегарду. Я должен был знать, что отомстил именно тому, кто этого заслуживал.

– Почему вы думаете, что ваша горничная не виновата?

Принцесс остановилась, отпустила ручку двери, за которую уже было взялась, развернулась.

– Я знаю ее уже много лет, ваше величество. Она хорошая девушка.

Я усмехнулся:

– Это не довод, ваше величество. Множество хороших людей в определенных обстоятельствах вполне могут пойти на преступление. Но я всё-таки хотел бы, чтобы вы рассказали мне про нее.

Принцесса снова опустилась в кресло, а я сел в то, которое стояло по другую сторону камина. И хотя мне было жарко и ужасно хотелось расстегнуть камзол или отойти к окну, где было прохладнее, я посчитал, что именно с этого места мне удобнее будет следить за выражением лица ее высочества – чтобы понять, не пытается ли она лгать.

– Ее зовут Лотта, ваше величество, – начала она. – Она попала во дворец, когда ей было одиннадцать. Родители, с которыми она жила в деревне, умерли от чумы, и тетя отправила ее в город на поиски работы. Ее наняли к нам на кухню посудомойкой. Потом она стала помогать швеям во дворце и наконец через три года стала моей горничной. Она добрая, спокойная, услужливая девушка, и я никогда не слыхала, чтобы на нее кто-то жаловался.

– Что у нее было с моим сыном? – спросил я.

Ее высочество густо покраснела и ответила не сразу, должно быть, подбирала слова.

– Лотта вечером несла мне молоко с кухни. Его высочество увидел ее в коридоре, когда она проходила мимо его комнаты. Он сказал, что тоже хочет молока перед сном, и попросил оставить поднос с кружкой и печеньем у него на столе. А когда Лотта зашла к нему в комнату, он запер дверь и попытался овладеть ею силой, – эту фразу она произнесла, низко опустив голову.

– Силой? – удивился я. – Мне казалось, что мой сын был достаточно красив и знатен, чтобы не принуждать никого согревать его постель. Женщины и без того не оставляли его без внимания.

Теперь щеки ее высочества просто полыхали. С моей стороны было просто неприлично поднимать такую тему в разговоре с незамужней девицей, но без этого было не обойтись. И в конце концов она сама настояла на этой беседе.

– Поверьте, ваше величество, что ни внешность, ни титул не побудят женщину быть с мужчиной, который ей неприятен.

Мне хотелось сказать ей, что она еще слишком неопытна, чтобы делать такие заявления, но я побоялся смутить ее еще больше. А потом зацепился за последнее слово.

– Неприятен? Мне всегда казалось, что это слово решительно не может относиться именно к Вегарду.

– Никакая внешняя красота не может сделать человека приятным, если он хам и наглец.

Я усмехнулся. Ее наивность просто поражала.

– Да-да, я уже понял, что лично вам Вегард не слишком нравился. Но вы не можете говорить от имени своей служанки. Возможно, ей его внимание было как раз приятно, и она была с ним по собственной воле. И лишь потом решила сказать, что он ее принудил.

– Зачем бы ей было это делать? – принцесса всё-таки решилась поднять на меня глаза.

– Да хотя бы затем, чтобы получить за это деньги. Она не могла не знать, что Вегард собирался жениться на вашей сестре, и понимала, что скандал с какой-то горничной ему совсем не был нужен. Он без раздумий заплатил бы ей за молчание.

– Она совсем не такая, ваше величество! – девушка замотала головой. – И думать о ней так только потому, что она служанка, вы не должны!

– Вы сами сказали, что она сирота, и ей не на кого рассчитывать. А тут она могла получить большие деньги только за то, что позволила мужчине немного больше, чем должна была позволять.

– Она не такая! – почти закричала принцесса.

А я снова усмехнулся. Глупышка даже не поняла, что своими слова сейчас вовсе не помогала своей служанке.

– Вот именно потому, что она не такая, она и убила его! – сказал я. – Если, конечно, принять за правду то, что он овладел ею силой. Другая бы на ее месте выторговала побольше денег и постаралась всё забыть. А она честная и гордая – она решила ему отомстить.

Теперь принцесса смотрела на меня с ужасом. А чего она ждала? Если она хочет справедливого суда, то там и ей, и этой Лотте придется выслушать еще и не такое.

– Но в том-то и дело, что он не овладел ею! Он только попытался, но она припугнула его тем, что пожалуется моему отцу, и он ее отпустил. Вы сами сказали – ему совсем не нужен был такой скандал. И поскольку он отпустил ее, у нее не было причин для мести.

– О том, что он отпустил ее, вы знаете только с ее слов, – возразил я. – Поверьте – объятого страстью мужчину никакие угрозы не заставят остановиться.

На сей раз в голубых глазах ее высочества появилось что-то весьма похожее на жалость.

– Вы совсем никому не доверяете, ваше величество, да?

Я одновременно почувствовал и смущение, и гнев. Не хватало еще, чтобы эта соплячка меня жалела! А что касается слов горничной, то дворцовый лекарь мог легко их проверить – если, конечно, она была чиста и невинна, а не путалась с кем-то еще. Но говорить об этом вслух я, разумеется, не стал.