Медвежья кровь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" Страница 17

Медведь ел шмоток сала.

Крупный, длинный шмоток с большим количеством мясной прожилки, и, кажется, впервые за то время, что провел в моем доме, был безгранично доволен.

Так вот, значит, что запихала в мои руки та старушка, помимо трав.

Знала, как угодить больному!

— Может, тебе хлеба дать? — улыбнулась я, устало опускаясь на стул и глядя на то, как он только покачал головой, вгрызаясь своими клыками смачно и...по-звериному.

Странно, что и это меня уже не пугало в нем.

После того как я увидела его в другом обличии, медвежьем, кажется, в принципе меня можно было мало чем удивить!

Господи, какой же он был огромный!

И совершенно черный!

Только глаза оставались все те же, невероятные, сиреневые.

Я смотрела на него в обличии человека, но никак не могла выбросить из головы его в виде зверя, едва не поперхнувшись, когда медведь неожиданно замурчал.

Как большая кошка! Только намного громче и очень низко.

От этого звука у меня высыпали по телу мурашки, словно дрожь прошла по каждой клеточке тела.

— Нравится?

Медведь оторвался от смачного поедания сала и неожиданно сделал шаг ко мне, заставляя тут же напрячься и собраться на стуле, как бы спокойно и расслабленно я ни чувствовала себя до этого рядом с ним. Наедине. В одном сравнительно небольшом помещении.

— Очень необычно, — наконец кивнула я, с трудом подавив в себе желание встать и отойти от него подальше.

Я помнила, что он обещал не трогать меня.

И верила, что он сдержит свое слово.

Верила сегодня даже больше, чем еще вчера, потому что этот день показал, что медведь не лишен чувств и способен на помощь и, наверное, даже сострадание. А иначе зачем бы напрягался и помогал мне с поиском брата?

— Реакция тела никогда не лжет, — его голос снова изменился. Совсем немного.

Стал слегка хриплым и чуть более низким, чем обычно. Но это изменение мне не нравилось.

Как и то, что он сделал еще один настойчивый шаг ко мне, не остановившись на этом и теперь обнаглев настолько, что взял мою руку.

Пусть легко, ненавязчиво.

Не пытаясь даже сжать свои длинные сильные и немного шершавые пальцы.

Но это прикосновение отбросило меня далеко назад в своем страхе, с которым я боролась каждый день…но никак не могла победить.

— Я не люблю, когда меня трогают… — прошептала я, скованно убирая свою руку из его ладони, в которой было так непривычно жарко, и понимая, что, к счастью, медведь и сейчас не попытался удержать меня рядом.

Даже не повернул головы, когда я все-таки поднялась со стула, поспешив срочно заняться разбором тех пакетов и кульков, что получила от старушки вместе с «гостинцем», к которому снова потянулся медведь, хмыкнув напоследок:

— Придет время — полюбишь.

— Весьма спорное замечание.

Его прикосновение все еще жгло мою кожу.

И я не могла сказать, что мне было это приятно.

Какое-то время он молча грыз остатки сала, щеголяя голым задом, на который я усиленно не обращала внимания, а я, скинув наконец грязную куртку, раскрывала пакеты, чтобы пересыпать их в отдельные банки.

— У кого ты была утром?

Даже не оборачиваясь, я поняла, что чудо-нос медведя учуял все на свете. Снова.

Да и был ли смысл скрывать то, что я сделала исключительно ради его скорейшего выздоровления?

— На окраине поселка, у сопки, живет одна пожилая женщина, к которой часто все обращаются за помощью, когда не помогают лекарства, — проговорив это, я не удержалась, чтобы не оглянуться на медведя, делая это демонстративно и всем своим существом говоря, что если бы не его отношения с лекарствами, то сидела бы я спокойно дома.

Медведь только фыркнул в ответ, на секунду отвлекаясь от своей драгоценной еды, а я продолжила:

— Решила, что она сможет дать нужные травы, с помощью которых тебя можно будет поднять на ноги окончательно. Как думаешь, поможет?

Он кивнул в ответ, а мне захотелось облегченно выдохнуть.

Ну, слава богу!

Хотя бы с этим набором было не так страшно продолжать лечение того, кто и человеком-то не был! Было ясно, что с набором из таблеток дело на поправку пошло бы куда быстрее, но теперь меня радовало и то, что в принципе его можно было хоть как-то излечить.

И отправить восвояси!

— Какая она, эта старуха? — вдруг спросил медведь, а я выдохнула совершенно искренне:

— Странная! Она знала мое имя, хотя я не представилась. И про брата моего сказала, что не сможет ему помочь.

Медведь моих эмоций явно не разделял, криво усмехнувшись:

— Ну, предположим, что если к ней за помощью бегает весь поселок, то о тебе она наверняка знает понаслышке. У вас не много одиноких девушек, которые живут почти в лесу, да еще и со странным пацаном. Вполне может быть, что видела тебя издалека.

Я только поджала губы, потому что не хотела верить, что все настолько просто и в нашей встрече не было чего-то мистического и необычного.

— Она сказала мне кормить тебя лучше!

— Потому что она сама такая, как я.

Я выронила очередной пакет из рук, уставившись на медведя, который только безразлично пожал своими огромными плечищами и кивнул.

— Она медведь?!

— Нет. Не медведь. Женщины не обращаются. Но в ней течет медвежья кровь. Вероятнее всего, ее отец был из мне подобных, отсюда все эти «особенности»: она просто чувствует иначе, чем люди. Хотя, может быть, и сама не знает, что с ней не так.

— А ты откуда знаешь?

— Ее запах остался на твоей одежде.

Я не сразу смогла переварить эту информацию, глядя во все глаза на спокойно жующего медведя, который всем своим видом показывал, что его-то точно не провести. С таким-то нюхом!

— Выходит, ваши женщины не становятся медведями? — тихо уточнила я, понимая, что едва ли медведь ответит, потому что до этого обо всем, что я спрашивала в отношении таких, как он, медведь просто молчал.

Но в этот раз он замер, словно раздумывая над чем-то, и неожиданно проговорил:

— У нас нет женщин.

— Как это?

— Так. Просто нет.

— В таком случае как вы появляетесь на свет?

— Мы рождены медведицами.

Нет, понять такое я пока никак не могла!

— Слишком сложно? — криво улыбнулся медведь, конечно же, все ощущая, а я только закивала, поднимая с пола пакет, чтобы разобрать его. И сделать вид, что не замечаю его улыбки.

Он редко улыбался.

Вернее, до этого момента я вовсе не помнила, чтобы он делал это.

И черт возьми, несмотря на то что он был зверем, он был…обаятельным. Да, определенно.

Уверена, что если бы он ввалился не ко мне, а упал бы где-нибудь посреди поселка, то женщины передрались бы за право поставить его на ноги. И все остальное…

— О чем ты думаешь, Иля? — теперь в его голосе появились странные мурчащие и лукавые нотки, от которых я почему-то покраснела, бросив все на кухне как было, и поспешила выйти из дома со словами:

— Нужно баню растопить. Сначала помоется брат. Потом ты.

Медведь ничего не ответил. Но было стойкое ощущение, что если бы он видел, то смотрел бы в этот момент на меня пронзительно и навязчиво.

Мне казалось, что он и жевать перестал, но обернуться я себе не позволила.

В тот день, когда мы с мамой остались одни, без папы, то научились всему, что не могли когда-то сделать сами.

Жизнь научила.

Она заставила.

Поэтому баня была готова очень быстро. И брат прошлепал в нее по привычке в теплом плюшевом халате, но с любимыми машинками, когда в деревянном домике стало тепло, влажно и приятно запахло хвоей.

Мы старались научить Эдю всему, что может понадобиться ему в стенах дома.

Что-то он запоминал лучше, что-то хуже.

Но воду братик любил, а потому мог часами плескаться, заодно моясь. Я же осторожно помогала ему, боясь лишний раз прикоснуться и спугнуть.

И пусть в бане мы могли проводить несколько часов, мне нравилось это время.

Казалось, что весь мир замирал, пока я могла сидеть рядом с моим лунным мальчиком, иногда касаясь его, чтобы он не заметил.