Бунтарка для Альфы - Марго Лаванда Страница 17

удаляюсь сначала в уборную, а потом и вовсе в гостиницу, не дожидаясь Кейсера. Я поняла его задумку, хотя мог бы сразу объяснить все подробно и не заставлять меня быть на подпевках. Ну да плевать. Интересно, что они делают сейчас? Он соблазняет Кассандру? Чтобы та пригласила нас на свой частный самолет, который привезет нас в резиденцию самого дьявола.

Я помню из досье что у Давида Делорникуса есть две дочери и одну из них зовут Кассандра. Остальное додумать не составило труда. Разыграно как по нотам. Незадачливая капризная девушка, красавец юноша… вроде как несвободен, но ведь это еще интереснее…

Что они делают сейчас? Целуются? А может уже кувыркаются в постели? Фыркнув, залезаю под холодный душ. Потом обжигающе горячий. И такой контраст еще несколько раз.

Тебе плевать, Алекс. Что бы они сейчас не делали – тебе плевать…

Глава 11

Приняв быстро душ, залезаю под одеяло, предварительно сделав ипровизированную постель на полу, для своего напарника. Надеюсь ему хватит ума не покушаться на кровать. Ворочаюсь долго, заснуть не выходит. Мысли, лихорадочно сменяя одна другую, крутятся в голове. Сегодня я наблюдала за совсем другим Кейсером. На смену хмурому и замкнутому появился настоящий красавчик, обаятельный и легкий в общении. Такому мужчине почти невозможно противостоять. И этот образ поневоле приводил меня в трепет.

Это злило. Я хотела быть абсолютно равнодушной к этому человеку. Но не получалось. Наоборот, он пробуждал во мне странные эмоции.

Услышав пищание электронного ключа, накрываюсь одеялом практически с головой. Но не успеваю перевернуться спиной к двери. Поэтому из-под ресниц могу наблюдать как Кейсер входит в помещение, сбрасывает куртку. Выглядит утомленным.

Он проходит в комнату, делает шаг к постели. Зажмуриваюсь, едва дышу. Он долго стоит возле меня.

- Я знаю, что ты не спишь, Алекс, - произносит неожиданно.

Понимая, что меня раскрыли, сажусь на постели, прижимая к себе одеяло.

- Пыталась. Но ты меня разбудил, - бормочу недовольно.

- Извини, - вздох, видимо призванный показать его сожаление. Но не особо верится.

- Это дочь Давида? Да? Когда ты собирался мне об этом сообщить? Не было бы логичнее до того, как я несла околесицу перед ней?

- Ты отлично справилась с ролью. Сделала то, что от тебя требовалось.

Мирный настрой Кейсера раздражает до чертиков. Почему он не хочет делиться и выдает информацию порциями? Неужели не понимает, как это сложно для меня?

- Я думала, что буду знать все об операции. Почему ты мне ничего не рассказываешь?

- Чтобы ты играла достовернее. Не переживай так, я не специально скрываю от тебя информацию. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Если нас поймают и будут выбивать сведения, ты будешь честно отвечать, что ничего не знаешь.

- Пытать?

От такой перспективы озноб бежит по позвоночнику.

- Это шутка. Не думал, что ты такая трусиха. Спи, Алекс, завтра ранний подъем. Спасибо за заботу, - показывает на мое творение на полу. Ты такая хозяйственная. Я приму душ. Постараюсь не шуметь.

Кейсер скрывается в ванной, а я понимаю, что не могу лежать в постели. На меня находит какое-то нервное возбуждение, с которым не получается справиться. Стою возле окна, уставившись на ночной пейзаж. Ухожу так глубоко в свои мысли, что забываю обо всем.

Как можно быть настолько беспечной? Оборачиваюсь на шум и сердце пускается в бешеный скач, потому что Кейсер направляется ко мне в одном полотенце!

Его волосы влажные и взъерошенные, опускаю взгляд ниже, на покрытую волосами грудь с переливающимися капельками воды, идеальные кубики пресса. Судорожно сглатываю. Меня точно парализовало, не могу отвернуться! Одна мысль колотится в голове - что в нем такого, из-за чего мои кости стали мягкими? Почему у меня стойкое ощущение, что сейчас растаю у его ног?

Стискиваю кулаки, впиваясь до боли ногтями в плоть.

- Алекс, все в порядке? – удивленно спрашивает Кейсер. – Почему не спишь? Я же сказал, что вылет ранний.

- Не спится, - буркаю первое, что приходит в голову.

- Иди в постель, - летит в ответ команда, произнесенная жестким тоном.

Меня взрывает яростью от этого надменного приказа.

- Тебе обязательно всегда так себя вести?

- Как?

- Как говнюк! – выпаливаю яростно.

- Слушай, мне сейчас точно не до детского сада, уймись. У тебя невыносимый характер, - морщится Кейсер.

- Зато ты – само обаяние! Только видимо лимит на сегодня растрачен… на ту… белобрысую…

- Да что с тобой? Ты что, ревнуешь? – сводит брови Кейсер.

- Не дождешься! Совсем охренел такое спрашивать?

Вдруг понимаю, что Кейсер направляется ко мне. Резко бросаюсь в сторону, чтобы избежать этого. Но он, разумеется, оказывается проворнее, и вот я уже в его объятиях. От него восхитительно пахнет, свежестью, гелем для душа. Я тоже вымылась им, запах леса, хвои, вылила на себя половину, тоскуя по родине, по нашим лесам…

- Ты очень странно себя ведешь, Алекс…

Кейсер берет меня за руку. Хочу вырвать, но не получается. Он берет меня за запястье и переворачивает ладонь тыльной стороной к себе. Смотрит на раны, которые только что нанесла ногтями. Я и не заметила, что выпустила когти, слишком сильно разозлилась… Кейсер вдруг проводит по ладони пальцем, и мое тело прошивает дрожь - настолько чувственный этот невинный жест. На его лице появляется улыбка. Мужчины не смеют так улыбаться! Эта улыбка искушает, искрясь в его глазах и играя в уголках губ.

Я не в силах оторвать взгляд от ровного ряда белых зубов, ощущаю, как немеют мускулы лица, подступают невольные слезы. Он смеется надо мной. Играет, а я ведусь, как наивная дурочка.

Внезапно, раздув ноздри, Кейсер глубоко вздыхает, его взгляд из-под темных ресниц устремился к моим губам. Чувствую головокружение. Очевидно, Кейсер замечает это, потому что крепкие пальцы вдруг почти требовательно стискивают мои плечи. Вздрогнув, вскидываю голову, следуя безотчетному порыву, всем телом подаюсь к нему, наблюдая завороженно, как губы Кейсера неумолимо приближаются.

Сама не понимаю, как все вышло, но вот губы оборотня, которого я ненавижу, касаются моих приоткрытых губ… Внутри все дрожит от паники, и одновременно от возбуждения. Этот поцелуй словно разбудил меня. Наш поцелуй – неистов, жаден, даже груб. Начинают саднить губы. Нетерпеливая страсть Кейсера вызывает во мне бурный отклик, ответное желание, которого я не хочу, и боюсь до дрожи.

«Ни за что. НЕЛЬЗЯ», твержу про себя с отчаянием.

Внезапно отрезвев, начинаю вырываться.

-