Самая приличная ведьма - Анна Викторовна Батлук Страница 17

Я молчала, а Ригерлаш поднялся так, что теперь нависал надо мной и принялся говорить строго, даже как-то жестко.

— Подумайте, госпожа Беллингслаузе. Подумайте хорошо, потому что ситуация очень неприятная: вы приезжаете в Велтон и сразу получаете дом. Говорите, что от Совета ведьм, а проверить мы это никак не можем. Да и ладно бы, меня не особо волнует, кто и за какие заслуги, — офицер ухмыльнулся так, что мне захотелось съездить ему по лицу, — раздает вам недвижимость. Но в доме, который вы теперь считаете своим, появился труп. Кто-то захотел вас подставить, госпожа Беллингслаузе, и я готов вам помочь.

Ловец слов загорелся красным, и пришла моя очередь торжествовать. Чудо-артефакт, оказывается, работает в обе стороны, и раз уж офицер тоже лжет, я вполне могу рискнуть и облить его зельем. В качестве воспитательной меры так точно.

Но едва я крепко взялась за бутылку и потянула ее вверх из сумки, как дверь кабинета распахнулась, да еще с таким грохотом, будто ее ногой пнули. Я обернулась и с удивлением обнаружила на пороге запыхавшуюся Тиль. Ее появление было тем неожиданнее, что в руках она держала портрет моей матушки.

— Франни, больше ни слова! — закричал Уго. — Помощь пришла!

— Выйдите вон! И этого задохлика с собой унесите! — прорычал Ригерлаш, и Тиль испугалась, шагнула назад, но Уго высунулся из картины и помахал пальцем перед носом офицера.

— Не дождетесь! Я адвокат госпожи Беллингслаузе!

— Ты неупокоенный дух, — фыркнул Ригерлаш.

— Покажите норму закона, в которой сказано, что я не могу быть адвокатом, — подбоченился Уго. Кажется, он был прав, потому что офицер помрачнел, и по пальцам его мелькнула искра.

— Эй, — я встала со стула и загородила собой Тиль и картину. — Напоминаю, что вы не имеете права изгонять кого бы там ни было из моей собственности. Эй, ловец слов, записывай: я своего разрешения на изгнание неупокоенного духа не даю.

Ригерлаш смотрел на меня прищурившись и словно прикидывая последствия. Я была настроена решительно: тронет Уго, и точно найму настоящего адвоката, но для того, чтобы офицера засудить. Ригерлаш понял это, поморщился и сел на свое место. Уго спрятался в портрете и опять подал голос.

— Кстати, офицер, покажите мне, пожалуйста, разрешение на использование ловца слов при допросе моей подопечной.

Разумеется, такового документа не обнаружилось, и я чуть не задохнулась от возмущения. Ригерлаш понял, что разговор со мной теперь простым не будет, и тяжело вздохнул.

— Госпожа Беллингслаузе, не хотите ли продать вашу картину?

Глава 6

Никогда не думала, что мне потребуется адвокат, но поняла, что, если он у тебя есть, жизнь становится не в пример легче. После прибытия Уго вопросов Ригерлаш задал немного, и по его нахмуренным бровям было заметно, что планировал он их гораздо больше. Вполне возможно, что офицер хотел и пытки ко мне применить и теперь досадовал, что подходящие инструменты простаивают без дела. Казалось бы, как может простой неупокоенный дух навредить искренне жаждущему нагадить офицеру? А ведь оказывается, в прозрачной бесформенной голове Уго скопилось очень много знаний о законах, и, ссылаясь на них, он мигом сбивал настрой Ригерлаша.

Из отделения я вышла искренне благодарная неупокоенному духу и с портретом на руках — Тиль давно ушла. Повестка так отчаянно вела меня в отделение, что метлу захватить не позволила, а потому пришлось возвращаться домой пешком. Уго верещал на всю улицу и угрожал жестокой местью — обиделся на то, что я опять отказалась брать его в Гильдию, но переубедить меня не смог. Слишком уж эксцентричным оказалось мое знакомство с Кромбергом, а ведь еще с ним не раз и не два поговорить придется — не стоит усугублять плохое впечатление.

Потому в Торговой гильдии я опять оказалась одна. Взъерошенная, уставшая после общения с Ригерлашем и вынужденного забега по Велтону, но настроенная решительно. Сумка моя была плотно набита зельями, карманы платья так же, и я намеревалась сегодня же решить три задачи: получить лицензию, вернуть сумку и прощупать Кромберга на предмет отказа от помолвки. Судя по тому, что Глава Торговой гильдии заколдовал мою метлу, магией он владеет. Придется узнать уровень этой самой магии, чтобы определить, каким зельем Кромберга опаивать.

Дверь в приемную Главы Торговой гильдии я открывала осторожно, уверенная, что очередь в ней настолько огромная, что этой самой дверью можно кого-то и зашибить. Никакой преграды не возникло, я заглянула в приемную и с удивлением обнаружила, что она пуста. Хоть «ау» кричи, но ответит не эхо, а довольная, как стая удавов, секретарша. Она явно ждала меня: лицо ехидное, локти положила на стол и подалась вперед, а неподалеку лежала большая палка. Будто мысли мои мерзавка прочитала и решила опередить. Я насупилась было, но вспомнила, какие серьезные задачи стоят передо мной, и решила вести себя прилично.

— Добрый день, — я широко улыбнулась. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, и мне большого труда стоило не вздрогнуть от неожиданности. — Господин Кромберг у себя?

Секретарша поморщилась, верхняя губа у нее приподнялась, и красивое лицо приобрело далеко не симпатичный оскал. Я с трудом удержалась от язвительной реплики, хотя на язык просилось замечание о сторожевой собаке.

— А прием давно закончен, — заявила мне секретарша. Я посмотрела на нее как на сумасшедшую и подумала, что желание казаться приличной не такая уж хорошая идея.

— Как же ж это так вышло? — я поджала губы. — Разве по графику господин Кромберг не до вечера людей принимает?

— Людей он, может быть, и до вечера принимает, — секретарша откинулась на спинку стула и сложила на груди руки. Стул под ее немаленьким задом предательски заскрипел. — А вредных ведьм согласен был терпеть до обеда.

У меня задергался глаз. До обеда я без удовольствия отвечала на вопросы Ригерлаша, и напоминать об этом не стоило.

— И вчера вы, разумеется, забыли мне об этом сообщить? — почти спокойно спросила я.

— Нет! — отрезала секретарша и засмеялась так противно, будто курсы в ведьмовском колледже проходила. — Я специально не сказала.

Ну что ж, мне просто нужно было подтверждение, чтобы совесть не мучала. Я кивнула, осторожно, почти любя, поставила сумку на пол, чтобы не мешалась, и, развернувшись к двери, заблокировала ее