Магистр темных дел - Ольга Викторовна Романовская Страница 17

Для себя Лика решила: она не станет оправдывается, расскажет все, как есть.

Гиберд верным псом замер возле кресла начальника. Высокий, темноволосый, с острым носом, он напоминал ворона. Одевался всегда небрежно, но хотя бы не в черное. Зато ректор — полная противоположность подчиненному. Такому хоть сейчас на прием! Едва заметно отливавшие рыжиной волосы Бранцеля были идеально уложены. Из-под канареечного жилета кокетливо выглядывал фиолетовый шейный платок. Темно-серый брючный костюм уравновешивал буйство красок. Лицо… Обыкновенное лицо, приятное, в меру мягкое, в меру мужественное. Природа не надела Георга Бранцеля какими-то яркими чертами. В этом он походил на занимаемый кабинет.

— Итак, я вас внимательно слушаю!

Лика задумалась: с чего бы начать? То ли со вчерашнего дня, то ли с сегодняшнего помутнения рассудка. В итоге тоже выбрала краткость:

— Я по неосторожности убила свою сокурсницу.

— По неосторожности? — скептически поднял брови Бранцель. — Насколько мне известно, просто так, случайно к обратной магии не прибегают.

Его ровный тон удивлял. Разве ректор не обязан кричать, поносить ее последними словами? А он сидит, пристально смотрит, перекатывает между пальцев карандаш. Гиберд, и тот выглядел взволнованным. Хотя он рядовой преподаватель, тогда как Бранцель — ректор, ему по должности положено сохранять спокойствие в любых ситуациях.

Лика тяжко вздохнула.

— А у меня вышло случайно. Я рассердилась. Понимаю, это недопустимо, и я готова…

Договорить она не успела.

В приемной послышалась какая-то возня, приглушенные голоса. Потом под громогласное: «Мне плевать, я все равно войду» дверь распахнулась, явив Раяна Энсиса. Он ворвался в кабинет, оттеснив пытавшуюся помешать проникновению Мону, и прямиком направился к ректору.

— Отпустите студентку! Никого она не убивала. Пострадавшая девчонка жива и умирать не планирует. Калекой тоже не станет, отделалась легким обмороком.

— Но… — пробормотал обескураженный Гиберд. — Я собственными глазами видел! По-вашему, я не способен отличить обморок от предсмертной летаргии?

— Нет! — Раян полоснул по нему предостерегающим взглядом: молчи! — Я в курсе ваших способностей, Адам. Если запамятовали, именно я нанял вас на работу. Вы хороший алхимик, но абсолютный профан в других видах магии.

Преподаватель намек понял, благоразумно прикусил язык.

— Так что, Георг, заканчивайте с бесполезными истязаниями. Лучше дайте втык нерадивым подчиненным, которые не умеют толком определить дар и зачисляют студентов на неправильные факультеты. А потом вы удивляетесь несчастным случаям и низкой успеваемости! — Раян возвел очи горе. — Чего вы ждали, если в академии больше не учат управлять своим даром? Студентка, положим, виновата, но не меньше вашего.

Бранцель нервным движением поправил шейный платок, сначала затянул, затем ослабил узел и ровным, спокойным голосом приказал:

— Господин Энсис, прошу, обождите меня в приемной. Я скоро закончу, и мы…

— Нет.

Ректор нахмурился. Наверное, он ослышался?

— Нет, — столь же непреклонно повторил магистр. — Я останусь. А вот Адам выйдет.

Мужчины переглянулись. Гиберд робко сделал шаг к двери и остановился, не зная, кому подчиниться: новому или старому начальнику.

— По какому праву вы командуете в моем кабинете? — взорвался Бранцель.

Напускное спокойствие покинуло его. Всему есть предел! По щекам загуляли желваки. Злосчастный платок полетел на стол, только чудом разминулся с чернильницей, а то прощай, дорогой шелк!

— Вашем? — поднял брови Раян. Чужой приступ ярости его не впечатлил. — Если только временно. Мы оба знаем, по какой причине вы здесь. Ваш дядюшка…

— Хватит! — покраснев, выпалил ректор и шипящим шепотом напомнил: — Здесь студентка!

— Я в курсе.

Раян откровенно издевался. Лике удалось перехватить его взгляд — глаза магистра смеялись. Он получал темное, извращенное удовольствие от происходящего, явно бил по больному. И преуспел: даже Лика задумалась, как связаны дядюшка и должность ректора.

— И все же, — прочистив горло, Бранцель взял себя в руки и тяжело откинулся на спинку кресла, — я предпочел бы перенести наш разговор. Чрезвычайно рад, что пострадавшей студентке стало лучше, однако это не отменяет наказания для…

Он вопросительно глянул на Гиберда, и тот услужливо подсказал:

— Скотт. Провинившуюся зовут Лика Скотт. Студентка третьего курса факультета стихийной магии.

— Какой угодно, только не стихийной! — презрительно фыркнул Раян.

Дождавшись, когда взгляды собравшихся сфокусируются на нем, он соизволил пояснить:

— Я которую минуту пытаюсь вдолбить в ваши пустые головы, что у девушки совсем другая специализация. То, что вы записали ее в стихийницы, — ваши проблемы. Она ведь применила «Аквир», верно?

Гиберд брезгливо передернул плечами:

— Я не разбираюсь в ваших штучках!

— А жить, небось, любишь? — зло прокомментировал Раян.

Преподаватель уступил. В некоторых случаях с магистром лучше не спорить.

— «Аквир», конечно, — сам себе ответил Раян.

Добившись своего: молчания и внимания, — он расслабился, отрешенно, будто уйдя в другие миры, смотрел перед собой. Лицо разгладилось, линия рта стала мягче, и Лика с удивлением поняла, что Раян Энсис вовсе не стар и страшен. Положим, до прекрасного принца ему было по-прежнему далеко, в двадцатилетнего юношу он тоже не превратился, но ненадолго стал другим. Осталась пластика вампира, все так же таинственно блестели необычные глаза, но изменились рождаемые ими чувства. Раян больше не отталкивал, наоборот, притягивал. При иных обстоятельствах… Лика со стыдом отогнала глупую мысль, но она упрямо вернулась. При иных обстоятельствах Лика хотела бы, чтобы Раян Энсис пригласил ее на танец. С таким кавалером она не осталась бы без внимания. Куда там Дику!

«Может, попробовать?» — мелькнула в голове очередная шальная мысль. Дождаться «белого танца», подойти и попросить. Вряд ли кто-то еще отважится. Не иначе пережитое потрясение так на нее подействовало. Прежде Лика и не помышляла о танцах с преподавателями.

— Так вот, — подвел итог Раян, — ни одна, даже самая талантливая стихийница не смогла бы полноценно овладеть заклинанием за одно занятие. У половины потока вообще ничего не вышло. Не с живым существом, как у Скотт, с полом. Они не могли связать части заклинания, а она, — он кивком указал на Лику, — справилась. Причем в сложной эмоциональной ситуации, без моей помощи и подсказок. И после этого вы, милорд, все еще утверждаете…

— Ничего я не утверждаю! — насупился ректор.

Он ощущал себя мальчишкой, которого только что отчитали за пальбу из рогатки. Унизительно! А в присутствии подчиненного — унизительно вдвойне. Теперь Бранцель пожалел, что не выставил Гиберда, как просил Раян. Надо, надо было в мелочи наступить на горло собственной гордости! Он не стал и теперь раскаивался. Пусть Гиберд не сплетник, но он слышал все — одного этого молчаливого знания достаточно, чтобы