Воспоминания бывшего человека - Ник Председатель Страница 17

— Нич-чо, сейчас у нас она будет все делать, — процедил Дрын и, обращаясь к Ленке, добавил:

— Видишь сучка, перышко? Если я буду тобой недоволен, я его тебе вставлю на пару сантиметров.

— Не надо, — хрипло прошептала Ленка, — я все сделаю…

Те, кто удовлетворил свою похоть, светили огоньками сигарет, сидя на полу у стенки. Ни шуточек, ни сальных подробностей. Суровые мужики, ничего не скажешь.

— Выше ноги! — раздалось из угла, — Выш-ше, с-сука, — Дрын захрипел и, по-видимому, бешено заработал тазом. Раздались частые мокрые шлепки. Через минуту он поднялся, тяжело дыша.

Напрягая зрение, я разобрал в углу раскинутые Ленкины ноги и быстро двигающиеся белые ягодицы последнего бандита. Он, очевидно, был не так привередлив, как Дрын и довольно быстро кончил. Изнасилованная Ленка свернулась калачиком и тихо плакала. Все шестеро мужиков теперь сидели у стены. А где седьмой? Как я понял, Витька-интеллигента среди них не было. Не захотел участвовать в групповом изнасиловании? Или наоборот — был первым, а теперь куда-то ушел?

— Лежать, сука, — один из парней метнулся в угол и толкнул пытавшуюся подняться Ленку. — Братва, кто хочет по второму разу?

— Да подожди, перекурим, — устало вздохнул кто-то.

— Ну, тогда я… — весело сказал парень и стал расстегивать брюки.

И какого черта все они натянули штаны? Все равно снимать еще по паре раз! Да, Ленке достанется. Это ей не Вадим с этим, как бишь его, Михаилом! Тут шестеро и все, вероятно, оголодавшие. Ее будут насиловать, пока насытятся полностью, с запасом на будущее. И помочь ей — да и себе — невозможно.

То ли, ночью стало тише, то ли у меня обострился слух, но я теперь отчетливо слышал всхлипывания Ленки и сопение парня. Второй раз они будут кончать не так быстро. А уж потом и вообще… Потом… потом. Что они потом с нами сделают? Когда сполна насытятся Ленкиным телом?

Сопение парня стало яростнее. А Ленка начала тихо стонать. Затем громче, затем ее стоны заглушили пыхтение насиловавшего ее бандита.

— Да ты смотри, — бросил кто-то, — лярва-то сейчас кончит.

Парень сопел, как бешенный. Ленка, стиснув зубы, чтобы не заорать, протяжно мычала. В развалинах стало совсем темно. На столе кто-то зажег свечку, но она освещала лишь ту часть комнаты, где стоял стол.

А я, что — хотел бы видеть сцену изнасилования? Вспомнилось возбуждение от Ленкиного рассказа об изнасиловании ее Вадимом и Михаилом. А сейчас? Я прислушался к себе. Нет. Совсем ничего.

Ленка вдруг, не в силах больше сдерживаться, сладострастно заорала. В углу опять копошилось несколько тел. Видимо, стоны жертвы подействовали на бандитов возбуждающе. А у меня начали болеть перетянутые веревкой руки. Что будет с ними дальше? Вначале потеря чувствительности, потом гангрена? Впрочем, до этого я вряд ли доживу…

Ленка теперь не затихала ни на минуту. Стоны, переходящие в крики, затем, после кульминации, опять тихие стоны. Затем опять нарастание и через короткое время — вновь оргазм. Как там это называется, у сексологов? Мульти… Мультиоргазмный тип возбудимости, что ли?

Ее сладостные стоны заполняли комнату. Может быть, все же, я что-то и чувствую? Чуть-чуть, самую малость…

— Ну-ка, сучка, возьми за щеку, — донеслось из угла.

— Да не мешай! Блядь, сбоку тогда пристраивайся, — сказал тот, кто в данный момент пользовался Ленкиным телом.

Если бы не болели руки, если бы не угнетало опасение за наши судьбы, может быть, я и почувствовал бы некоторое запретное наслаждение… А так — почти ничего. Даже Ленкины стоны, внезапно ставшие глухими, так сказать, с французским проносом, меня совершенно не волновали. Разве что, чуть-чуть. Опять вспомнился рассказ Ленки и мое тогдашнее возбуждение. Да, все же воображение — это одно, а реальная жизнь — совсем другое.

— Глотай, сука, — просипел бандит, — глотай!

В углу произошло шевеление, и, очевидно, смена состава, после чего Ленкины стоны вновь стали отчетливыми и громкими.

Где же эти чертовы Кураторы? Что же они не помогут? И тут, неожиданно для себя, я хрипло рассмеялся. Идиот! Поверил снам, дебил! Пришел клад найти, а нашел, вероятно, смерть.

— Ты че, курва, хохочешь? — удивились парни.

— Если вы, ребята, нас не отпустите прямо сейчас, вам придется очень плохо! — кто заставил меня произнести эту глупую фразу?

Из темноты вяло засмеялись. Никто не удостоил меня не то, что ответом, а даже обычным матерком. Впрочем, я заметил, что парни почти не матерились. По «понятиям», мать вора — это свято. А матерки… Скажешь, даже невзначай, просто по привычке, про чью-то мать — и отвечать придется. Да, мужики явно были тертыми. Что называется, «с понятием». И чтобы избежать позорной статьи за изнасилование они, скорее всего, нас прихлопнут. Лопата есть, закапают в том же погребе. А в начале немного попытают, где лежит то, что я хотел выкопать. Перспектива не радовала.

Внезапно, тонкий луч прорезал темноту. И знакомый голос ласково произнес:

— Я кому говорил, бабу не трогать? Вы хотите, суки отвязанные, меня под волосатую статью подвести?

— Да ладно, Интеллигент, брось, немного развеяться не помешает…

— Встаньте к стене, суки! — уже злобно прошипел главарь. — Я прошлый раз из-за вас погорел! — фонарь осветил выстроившихся вдоль стены мужиков. Двое торопливо натягивали штаны.

— Ты че, в натуре… — начал было опять тот же голос, но тишина вдруг взорвалась автоматной очередью. Мужики повалились, как кегли после хорошего броска.

С автоматом в руках бандит подошел ко мне. Ну, вот и все, проплыла вялая мысль. Каюк.

— Ты, это, извини, земляк, — сказал Витек. Такие твари, оставить их нельзя, сразу — беспредел.

Я не мог поверить своим ушам. Впрочем, может он так шутит, перед тем, как замочить? Одно слово — Интеллигент.

Но Витек поставил автомат и, продолжая бормотать извинения, разрезал мои путы. Распухшие пальцы не шевелились. Интеллигент подошел к Ленке. Автомат стоял почти рядом. Рискнуть? Но руки практически не слушаются. Да и зачем? Я что — собираюсь его убить? Раньше бы мне автомат… А сейчас… Насильники наказаны — их трупы грудой лежали у стены. Сопроводить Витька в полицию? Мне