Сводные, (не) любимые - Эльвира Осетина Страница 17

По времени до Великого Новгорода ехать было целых пять часов. Маршрутчик пару раз даже останавливался, чтобы пассажиры могли несколько минут перекурить, или просто размяться, или купить себе что-то поесть.

К сожалению, кроме шоколадки и колы, ничего не продавалось на остановках, поэтому пришлось брать то, что есть. Я не особо сладкое люблю, но там орехи, и можно было хоть немного подкрепиться.

А то желудок уже к позвоночнику хотел прилипнуть.

Уже в маршрутке я достала телефон и увидела входящие звонки от мамы. Много входящих. А затем и сообщения. Она просила, чтобы я ей срочно перезвонила.

Я не стала это делать, разговаривать с ней мне не хотелось, и кратко отписалась, что у меня всё нормально. После этого просто вырубила телефон. Что-то не лежала у меня душа на разговоры с ней после всего случившегося.

Успокоюсь, потом созвонюсь.

В Великом Новгороде я оказалась уже в поздних сумерках.

Ночевать на вокзале было чревато последствиями, и не самыми хорошими, поэтому я нашла ближайший капсульный отель и остановилась там.

Удалось даже душ принять и нормально выспаться.

Хоть и слышимость там была пипец какая… но, видимо, я так сильно вымоталась за этот день, что мне было плевать и я смогла уснуть.

Во сне меня преследовали два здоровенных серых волка. Подозрительно сильно похожих на Тимофея с Никитой. Мы бегали по ночному лесу. Причем я прекрасно осознавала, что поймать они меня хотят не из гастрономических побуждений, а исключительно из сексуальных.

И да, тело меня предавало, потому что я и сама была не прочь пойматься, но в последний момент передумывала и продолжала убегать.

Очнулась в холодном поту, возбужденная и злая.

Съела последний купленный пирожок, немного успокоилась и вновь уснула уже без сновидений.

А на следующий день пошла искать себе работу и про жильё спрашивать.

К сожалению, с полами мне не везло. Но одна женщина в ЖЭКе посоветовала зайти на почту, им там курьер был нужен, и там меня уже взяли без разговоров. Правда, пришлось паспорт свой показывать и внешность почти настоящую, но, само собой, скорректированную еще и с интерната. Женщина-то я по паспорту была уже взрослая — тридцать пять лет. Вот такой себя и сделала. Потому что других документов у меня не было, а без паспорта на работу брать никто не желал.

Но я решила, что вряд ли меня кто-то будет разыскивать. Парни наверняка вздохнули спокойно, когда я свалила. Все же не буду претендовать на их рудник, из-за которого они на меня оба так сильно разозлились.

Комнату не сразу удалось найти. Пришлось еще в капсульном отеле несколько дней пожить.

В итоге мне сдала комнату одна бабуля (с почты). И я смогла более-менее спокойно выдохнуть.

Все же жить в отеле то еще удовольствие. Местные, что там ошивались, стали на меня уж слишком оценивающе посматривать. Знаю я эти взгляды. Видят, что одна женщина, приезжая, и уже размышляют о том, как бы использовать в своих целях. А судя по их внешности — все синие, в тюремных наколках с головы до ног, — это их использование мне совершенно не придется по душе.

Я еще несколько слов написала маме, чтобы не беспокоилась за меня. А то она всё это время мне названивала и пыталась со мной связаться, но я пока не хотела с ней разговаривать.

Просто морально не была готова.

Знала, что могу наговорить ей всяких гадостей из-за обиды, поэтому и отмалчивалась.

Согласна, немного детский поступок, но она тоже хороша. Если бы не держала меня в неведениие и нормально всё объяснила, то не было бы сейчас моей обиды и злости на неё.

Она мне писала сообщения, чтобы я ей срочно позвонила, много сообщений и звонков, но я не хотела.

Еще и днем сильно уставала. Пока набегаешься, пока все письма, уведомления и посылки разнесешь, к ночи сдохнуть хочется. Пришлось даже велосипед покупать — самый дешёвый с рук, по объявлению. А тут еще мама со своими звонками. И совсем уж мне не понравилось, когда еще какие-то три левых номера стали мне названивать.

Я после этого решила симку сменить. Купила себе новую. А старую убрала с глаз подальше.

Как успокоюсь, позвоню.

Может быть.

Время шло, я пахала как проклятая, не смотря по сторонам. А зря, стоило бы… Но я потеряла бдительность из-за усталости и раздражения.

Ночью мне снились чертовы волки, которые упорно меня преследовали, гоняя по ночному лесу. Я и хотела, и не хотела, чтобы они меня нашли.

Я вспоминала то, как Тимофей и Никита отреагировали на то, что я вдруг стану на одну треть владелицей состояния, принадлежащего им по праву, и понимала, что вновь хочу убежать. Не дать им себя найти. Спрятаться от их злых взглядов.

И бесилась из-за того, что испытываю иррациональное чувство обиды. Хотя не имею на это никакого права. Кто я такая для них? Да никто. Какая-то непонятная девка, наложившая лапу на их деньги. Они имели полное право на меня злиться. И смотреть так, как смотрели. И говорить то, что говорили про меня и про маму.

Но я всё равно продолжала обижаться. И во снах не давала им себя найти. Казалось, будто если я сделаю это, если позволю, если отдамся им во сне, то потом сама себя уважать перестану.

Потеряю себя как личность.

А я всё-таки считала себя личностью. И мне хотелось, чтобы меня уважали. Да не кто-то там, а именно эти двое тупых качков!

Зачем мне это? Я ума не приложу.

Всегда было плевать, как ко мне относятся окружающие. Я ведь была истинной эльфийкой. Гордой, непреступной красавицей. Дитя Великого Леса.

Но почему-то именно отношение Тимофея и Никиты меня задело до самой глубины души. О наличии которой я раньше и не подозревала.

Люди верят в души и их перерождения, а эльфы — нет. Мы, эльфы, живем слишком долго, чтобы понимать, что нам перерождение не светит. Об этом мне говорила мама. Боги поэтому отмерили нам такую длинную жизнь. А людям — короткую.

После смерти эльфы просто засыпают, навсегда уходя в забвение, их хоронят в корнях святых мэллорнов, чтобы они подпитывали их своей посмертной силой. И когда-нибудь энергия «спящих» уйдет на рождение других эльфов, а может, и не уйдет, а так и останется навсегда в мэллорнах. Только святые мэллорны это