Оно внутри меня - Анастасия Завитушка Страница 18

о неких потусторонних существах, которые выслеживали охотников, – он снова завис. И почему вчера ему казалось это таким важным? Сегодня это информация представляется полным бредом, но он всё же договорил, – Поэтому охотники, возвращаясь домой, старались запутать зверя и вернуться другой дорогой, – последние три слова они произнесли практически в унисон. Снова воцарилось молчание, – По-моему, твой отец даже когда-то и сам написал об этом статью, если мне не изменяет память. Да, – с некой грустной ностальгией вымолвил он, протирая вспотевшие ладони о брюки, – Кстати, я, когда увлекался его журналами, тоже учился в одиннадцатом классе, – он улыбнулся, потом отчего-то погрустнел, – А что случилось? Как твой папа пропал?

Уля ответила не сразу.

– Если не хочешь можешь ничего не рассказывать, – поспешил сказать учитель, – Я понимаю, как, наверное, тебе тяжело…

– Да нет, всё нормально, – отозвалась Уля, раздумывая с чего начать, – Мне было семь, когда он пропал. Перед этим он заболел какой-то экзотической болезнью. Долго лежал в постели. Я сама мало что помню. Мама считает, что он ушёл в лес в бреду, а там… его съели дикие звери, – конечно она не стала ему говорить, что была в ту ночь свидетельницей отцовского ухода и по-прежнему искренне верит, что он ещё жив.

Повисла пауза. Юрий Олегович кивнул и печально вздохнул:

– Очень грустно, когда такие хорошие люди погибают, – выразился он.

Уля кивнула, полностью с ним соглашаясь.

– Зато у него осталась прекрасная дочь.

Уля почувствовала, как начинает краснеть.

– Я так понял, ничего нового для тебя не поведал?

– Нет, вы мне… очень даже помогли. Теперь я хотя бы буду знать, что означает это слово, – благодарно произнесла она, вставая со стула. За закрытой дверью раздался приглушённый звонок. Она уже практически вышла, потом нерешительно развернулась. Юрий Олегович смотрел ей вслед, – Спасибо, – на это он лишь понимающе кивнул.

***

– Я смотрю, тебя больше не интересует Акулов? – заметила Уля, обращаясь к Ане, выводя ручкой на обложке своей тетради по русскому языку сердечко. Подруга только сегодня вернулась с больничного, хотя по её бледности сказать, что она здорова, было бы абсурдом, но зная наших врачей, Ульяна ничему не удивлялась.

– Мама сказала, что если я не перестану его любить, то всё расскажет папе. Ты же знаешь он у меня строгий, – Уля знала. Примерно до девятого класса Аня ходила в отличниках, в десятом – в хорошистах. Ну, в одиннадцатом, сами понимаете, насобирала троек, причём не только по физике, но и по остальным предметам тоже из-за своей влюблённости. Но суть в том, что раньше за каждую тройку или, Боже упаси, двойку Ане приходилось отбывать недельный срок под домашним арестом, – Поэтому следую маминому совету: переключится.

Уля уже собиралась сообщить Ане, что знает примерный возраст её любимого учителя, но передумала. Незачем лишний раз ей напоминать о нём. Это ведь, как алкоголику, который в завязке поднести под нос рюмку со спиртным. Поэтому информация о том, что Юрию Олеговичу лет двадцать семь-двадцать восемь останется только при ней.

– Хорошая идея, – одобрительно улыбнулась Ульяна на последние слова подруги.

– А тебя, кстати, зачем Юрий Олегович забирал? – как бы невзначай, не поднимая взгляда, спросила подруга.

– Да так, по Олимпиаде давал задания, – солгала Ульяна.

– Странно, почему Трофимова не позвал, – Аня посмотрела на неё каким-то новым взглядом, каким прежде никогда не смотрела, и Уля узнала этот взгляд. Это взгляд Ахимовой. Точь-в-точь. У Ули пробежали мурашки по спине. Последние Анины слова она оставила без комментариев. Игорь убежал в соседний магазин за плиткой молочного шоколада, на которую они втроем скинулись деньгами. Шла самая долгая из всех перемена. И когда Игорь вернулся с красными щеками от мороза, принесся с собой уличную прохладу, Уля догадалась, что значит Анино сказанное слово «переключится», точнее на кого собралась переключаться её верная подруга.

– Спасибо, – Смирнова приняла из рук Игоря дольку шоколада, при этом улыбаясь так, как не улыбалась ему никогда. А чего ты, Ульяна, хотела? В наше время всё делается по-другому; девушки стелются перед парнями, а они уже выбирают. Но Уля не была из числа таких девушек. Она возможно старомодна, но считала, что мужчина должен добиваться возлюбленную, а не наоборот, хотя при нынешних нравах и легкодоступности некоторых особ, это теряет всякий смысл. И если Игорь «переключится» на Аню (хотя с чего Уля решила, что она вообще ему нравилась, как девушка? Да, они старые друзья. Раньше проводили друг с другом много времени, играя во всякие дворовые игры, но ведь это ровным счётом ничего не значит) то это его выбор.

Уля не заметила, как грызёт на указательном пальце заусенец. Именно в мыслях об Игоре ей вспомнились слова соседки Евлампии, о том, что ей необходимо найти избранника.

***

За окном разбушевалась настоящая метель. Ульяна только что покончила с уроками и собралась почитать книгу. Она легла животом на кровать, положив перед собой новый роман С. Кинга, так чтобы желтый свет ночника попадал прямо на страницы. Спустя некоторое время в спальню заглянула мама. Она только что вернулась с дежурства и похоже жаждала только одного – поскорее улечься спать. Часы на мобильном Ульяны показывали 23:45.

– Как дела? – шёпотом спросила мама, прижимаясь к дверному косяку.

– Хорошо, – Уля перевернулась на спину, положив раскрытую книжку на грудь, – Ты сегодня так поздно.

– Не говори. Как в школе?

– Норм. Мальчика так и не нашли?

Мама устало покачала головой:

– Ладно, я спать. Спокойной ночи, – она аккуратно прикрыла за собой дверь и ушла. Уля снова принялась читать, положив книгу на коленки. Через несколько мгновений позже она почувствовала щекотливое ощущение в области правого бедра. Словно кто-то, несильно надавливая пальцами, ведёт по коже. Она настороженно убрала книгу в сторону и посмотрела на ногу. Дыхание участилось, сердце зашлось в бешеном ритме. Снова это существо вернулось. Оно медленно поднималось вверх по согнутой ноге. Уля бешено задрыгалась, словно это было какое-то мерзкое насекомое (паук или таракан), как будто могла его скинуть с себя. Но бугорок исчез, как и прежде. Ушёл внутрь. Уля чуть было не завизжала, и хорошо, что не завизжала, иначе разбудила бы половину соседей и маму, и сестру. Она застыла с открытым в крике, который застрял на полпути в горле, ртом, переставая дёргаться, в тот момент, когда снаружи за окном завыл какой-то зверь. Да так протяжно и долго, что внутри у неё похолодело. Уля не могла понять, по-настоящему она слышит этот вой или ей мерещится. Она поднялась и, неслышно шагая, подошла к окну. Одёрнула штору и стала вглядываться в темноту, в сторону, где за забором росла Плакучая Ива, ожидая увидеть там снова те страшные глаза. Но на улице никого не было, а если кто-то и был, то Уля его не заметила. Она задёрнула штору и вернулась в постель. Всё ещё с опаской взирая на