Огненная избранница Альфы (СИ) - Маслова Ника Страница 18

Глава 17. Хольгер. Жар

Хольгера мотало между миром духов и явью. Сквозь мутный неприятный сон пробивались скрипы, гул голосов, но проснуться всё не получалось. Вязкая духота не хотела отступать, держала его, будто оковы, но он всё явственней чувствовал дёргающую левый бок боль, обливший тело пот и удушающий смрад старой овчины. Последний тревожил сильнее всего, забивал нос, лишая дыхания, и стал нитью, потянув за которую, Хольгер смог-таки сбросить с себя дурноту — вместе с накрывающим тело тулупом.

— Осторожней, не делайте резких движений, рана может открыться, — сказала незнакомая женщина.

Южный акцент в её речи напомнил, что Хольгер находится вдали от дома, но не объяснил, как он оказался в покачивающейся при движении карете. Непонятно было всё, кроме очевидного: он лежит, только проснувшись, голова у него страшно болит, а ещё сильней — бок, всё тело ломит и горит в лихорадке, глаза слезятся от кажущегося ярким света.

Нюх не отшибло — уже хорошо. Первое, что он почувствовал: Изи рядом, и, судя по запаху, с ней всё хорошо. Так что всё остальное могло потерпеть до того, как ему станет хоть чуточку лучше.

Не успел он об этом подумать, как сестра схватила его за руку.

— Ты проснулся! Как ты себя чувствуешь? С тобой всё хорошо? Рана болит? Ты можешь двигаться?

Хольгер сделал над собой усилие и сел, придерживая вонючий тулуп, которым накрыли его обнажённое тело. Свет резал глаза, и он дал себе время привыкнуть, глядя только вниз. Но даже отсюда заметил, что напротив сидят три женщины в длинных платьях и шубах, и средняя из них — его Изи.

Сестра надела непривычный наряд — слишком тёмный и длинный. Брошенный вверх взгляд подсказал, что Хольгер не ошибся: в этом платье Изи выглядела точь-в-точь как монашка, только с распущенными волосами. Заметив его взгляд, она улыбнулась и вновь принялась щебетать, спрашивая то и это.

— Говори тише, — хриплым шёпотом попросил он, и Изи тотчас протянула ему фляжку.

— Вот вода, выпей немного.

Хольгер выпил всё до самого дна. Часть воды потекла по подбородку, груди — освежая. Он потряс головой, пытаясь избавиться от остатков мутного сна, откинул спутавшиеся волосы со лба, и тут Изи сказала:

— Хогги, прикройся, пожалуйста. Эти женщины всё время смущаются и стараются нас одеть. Будто у них не те же две руки и ноги. Такие странные, но неплохие. Не надо их пугать лишний раз. Они и так боятся, что ты на них бросишься. Даже попросили меня ехать с ними, чтобы я могла тебя успокоить, когда ты очнёшься.

Он хмыкнул и подтянул овчину повыше, понадёжней прикрыв ноги и нижнюю часть живота. На этом своё одевание он закончил. Было страшно жарко, он весь горел, когда остальные кутались в шубы. Если б не жар в крови, он бы оделся: в карете было так же холодно, как и вне её — изо рта при дыхании шёл пар.

— Всё хорошо, — ответил он сестре. — Я тебя понял. Мне не настолько плохо, чтобы нападать на всех без разбора.

Изи тепло улыбнулась, вновь касаясь его руки.

— Как хорошо, что с тобой всё хорошо. Я так за тебя волновалась.

Хольгер сжал руку сестры и откинулся на спинку сиденья, чтобы внимательней разглядеть её соседок.

— Простите нас, господин, и спасибо. Мы зря волновались, что ранение не позволит вам сразу разобраться, кто друг, а кто враг, — сказала ему старшая из них и продолжила говорить на другом языке, обращаясь уже не к нему.

В детстве по настоянию отца Хольгер учил язык южных соседей. Отец всегда говорил: «Они наши враги. Нам придётся либо воевать с ними, либо ими повелевать. В любом случае, в жизни этот язык тебе когда-нибудь пригодится». И вот, пришло это время.

Хольгер не показал, что понимает разговор двух женщин, убедился лишь, что его слова перевели верно.

Вторая женщина — ещё девушка, совсем молодая — сидела у окна и напряжённо смотрела сквозь покрывшееся морозными узорами стекло, словно ничего интересней в жизни не видела. На слова первой она ответила всего лишь кратким «спасибо», голову так и не повернула, а румянец на её щеках стал ещё заметней и ярче.

Именно она Хольгера и интересовала. Именно от неё пахло свежо и сладко, маняще. Именно она, судя по всему, исцелила его, и он был должен ей как минимум благодарность.

Даже если бы Хольгер не чувствовал её запах, она привлекла бы его своей красотой, безыскусной прелестью и чистотой. Он смотрел на неё, скользя взглядом по нежным губам и порозовевшим щекам, по рассыпавшимся поверх белой шубы волосам и не находил в ней ничего, что бы его от неё оттолкнуло.

«Все ведьмы опасны. Если встретишь такую — сразу беги. Обещай, Хогги…»

Хольгер помнил и предостережения бабушки, и обгорелого Маркуса, лежащего в снегу, но власть этой девушки над огнём его не пугала. Ведьмарка не походила на создание из детских сказок. Она выглядела уязвимой и хрупкой, напуганной и смущённой. Какой угодно, но не опасной.

«Ей достаточно заглянуть в глаза, чтобы волк лишился души и стал привязчивым, как собака…»

Она ещё ни разу не посмотрела на него, и Хольгер всё ждал, с почти болезненным любопытством хотел испытать силу её взгляда. Не верил, что она сможет его подчинить. Если б могла — его бы так не боялась.

— Разрешите вам представиться, — сказала женщина, которую Хольгер мысленно записал в служанки или помощницы молодой ведьмы. Не в матери точно. — Это леди Агния Сташевская, старшая дочь Его Светлости герцога Григораша Сташевского. Она возвращается в отчий дом на каникулы в честь праздника Рождества. Меня зовут Фица Быстрицкая, мне выпала честь сопровождать дочь герцога в её путешествии.

Хольгер кивнул.

— Меня зовут Хольгер, сын Рафаэля, внук Мсцишека Золотого Клыка. Я истинный волк по праву рождения и альфа в десятом поколении, властитель Соколиных утёсов, на равных с другими вхожу в ближний круг альфы альф Фридриха. — Указав рукой на Изи, он сказал: — А это моя сестра Изольда, слава того рода, в который она войдёт как супруга альфы и будущая мать.

Изи, услышав о детях, вздёрнула нос, фыркнула и махнула рукой. Покраснела, как и всегда, когда заходила речь о её грядущем замужестве.

— Как нам лучше к вам обращаться? — спросила женщина.

Люди придумали себе множество титулов. Кичились ими. Передавали от отца к сыну, будто силу духа, храбрость и умение стоять во главе стаи можно вот так просто отдать.

— Господин, — ответил Хольгер, бросив на женщину острый взгляд, а затем вновь взглянул на молчаливую девушку, смотрящую в окно. — Передайте вашей госпоже, что я искренне благодарен ей за спасение. А также что она может уже на меня наконец посмотреть.

— Вы не одеты должным образом, — негромко возразила женщина. — Простите нас. Вы должны понять: леди Агния получила строгое воспитание. Она не привыкла к общению с мужчинами, тем более когда они выглядят так.

Как «так» она не уточнила, но Хольгер её прекрасно понял.

— У меня жар, — сказал он недовольным тоном. — Кутаться в овечью шкуру я не буду. Она жаркая, и от неё ужасно смердит. Если есть другая одежда — предложите её.

К сожалению, им нечего было ему предложить, кроме девичьих юбок и платьев.

— Доберемся до ближайшей деревни или городка, и там решим этот вопрос, — сказал Хольгер и сжал висящий на шее шнурок с золотыми монетами. Их было достаточно, чтобы купить всю деревню, не то что штаны. — А пока вам придётся потерпеть моё нахождение здесь в том виде, в каком каждый приходит в этот мир.

После недолгих переговоров со служанкой девушка повернулась к нему. Её прямой взгляд ожёг будто огнём. Хольгер забыл как дышать, глядя в её глаза и лицо. Она же привстала с места и протянула руку к нему. Положила теплую и нежную ладонь на его лоб.

Карету трясло, и в любой миг девушка могла упасть к Хольгеру на колени.

Они смотрели друг другу в глаза, и жар в его крови разгорался всё сильней и сильней. Но уже не от раны, а от близости той, кто всего за мгновение стала желанней всех женщин на свете.

Глава 18. Хольгер. Судьба