Инферно - Бьянка Скардони Страница 18

‒ Есть слова, которым лучше было бы оставаться неуслышанными. ‒ прошептал он, его взгляд скользил по моему лицу.

‒ Возможно, но я всё ещё думаю, что в этом случае должна решать я.

Фары залили нас светом, когда одинокая машина пролетела мимо.

‒ Если ты хоть капельку заботишься обо мне… если какая-то часть тебя, сколько угодно малая, хочет вернуть моё доверие, то ты это сделаешь, ‒ молила я. Воспользовавшись тем, что он всё ещё держал меня за руку, я притянула его к себе, чтобы он увидел, по-настоящему увидел, мой серьёзный настрой.

Нет никакого способа обойти это условие. Мне нужно получить недостающие части обратно.

И мне нужно понимать, могу ли я доверять ему.

Его взгляд скользнул вниз к моим губам, и моё дыхание участилось. Не могу сказать, что именно творилось в его голове, но там явно шла внутренняя борьба, и я видела ту самую секунду, когда он сдался.

‒ Хорошо, ‒ согласился он, хотя было очевидно, что решение далось ему непросто. Он посмотрел на меня и вздохнул. ‒ Но сначала мы вернёмся в поместье. Мне нужно выпить, прежде чем мы приступим. Я не смогу сделать это на трезвую голову.

Ну что ж.

Мне это тоже не помешает.

9. БУДЬ ПРОКЛЯТА ПРАВДА

По земле стелился туман, когда мы подъехали к поместью Хантингтон. Внедорожника Габриэля на месте не было, а значит, он либо куда-то уехал, либо ещё не вернулся с моих поисков. Тоненькой голосок в моей голове говорил, что надо дождаться его возвращения, что при свидетеле будет намного безопаснее, но, чёрт подери, моё желание узнать правду было сильнее страха перед последствиями.

Сердце заколотилось в груди, когда мы вошли в гостиную. Я старалась ни о чём не думать, присев у камина и грея руки над языками пламени, пока Доминик ходил за выпивкой. Каждая секунда, когда он оказывался спиной ко мне, ощущалась как минута.

‒ Ты будешь? ‒ предложил он, не оборачиваясь.

Алкоголь ‒ это, пожалуй, последнее, что можно было добавить ко всей этой гремучей смеси, но когда меня это останавливало.

‒ Я буду то же, что и ты, ‒ мои руки уже дрожали от страха перед тем, что я могу узнать, и я отчаянно нуждалась в чём-то, что может снять напряжение.

После нескольких томительных минут ожидания он наконец подошёл ко мне с двумя стаканами. Я не могла не отметить, что мои нервы успокаивались по мере сокращения дистанции между нами. Увы, кровной связи плевать, как сильно он меня выбесил или насколько мне страшно в этот самый момент. Кровной связи нужна только новая доза, и это желание затмевало всё остальное.

Взяв у него стакан, я залпом выпила его содержимое, как опытный алкоголик, и поставила на каминную полку. Жидкий огонь прожёг путь внутри меня до самого желудка, но это было приятное ощущение.

Уголки его губ приподнялись. Похоже, ему весело наблюдать, как несовершеннолетняя я напиваюсь.

‒ Ещё? ‒ с самодовольной ухмылкой спросил он.

‒ Не. Мне, пожалуйста, мои воспоминания.

Он не отрывал от меня глаз, пока делал большой глоток.

‒ Ты же понимаешь, что тебе потом с этим жить? Ты точно уверена, что хочешь этого?

Пусть запугивает сколько хочет. Знание всегда лучше незнания.

‒ Точно, ‒ подчеркнула я.

Он встретился со мной взглядами, оценивая мою готовность.

‒ Ладно. Как пожелаешь, ангел. Только не говори, что я не предупреждал, ‒ добавил он, понизив голос до зловещего шёпота.

Я сглотнула ком, образовавшийся в горле. Доминик поставил свой стакан рядом с моим и обхватил обеими ладонями моё лицо, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

Я выдержала его взгляд, цепляясь за него так, будто он последний лучик солнца на земле.

‒ Думай о той ночи, когда ты узнала, что твоя мать стала Воскрешённой, ‒ приказал он, и я подчинилась, вспомнив, насколько разрушительной была для меня эта новость. Я была дико зла на Доминика, Габриэля и Трейса за то, что они знали об этом, но не удосужились сообщить мне.

В его глазах промелькнуло что-то на мгновение, когда он открыл канал связи и ощутил мои эмоции.

‒ Вспомни, ‒ его голос проникал в глубины моего разума, и фрагменты утраченного воспоминания собрались воедино. Это было так быстро и естественно, будто они были там всё это время и ждали, когда их вернут. И вот оно у меня. Я просмотрела воспоминание с той ночи, когда оно улеглось в голове, такое яркое и крышесносное. И челюсть упала сама собой.

‒ О. Господи. Боже. Мой.

Точно зная, что я только что увидела, Доминик опустил руки.

‒ Ты сказал мне, что… влюблён в меня?

Я замотала головой и отшагнула от него. Потому что… ну нет. Я не могу поверить в это даже после того, как произнесла сама.

В бесконечном списке сценариев, которые подкидывал мне мозг с того самого момента, как я выяснила, что Доминик стёр какое-то моё воспоминание, было всё, но только не признание в любви.

Я даже подумать не могла.

Он размял плечи, приняв раздражённый вид в ответ на моё потрясение.

‒ Так и знал, что ты раздуешь из мухи слона, ‒ пробормотал он.

‒ Из мухи? Это и есть слон, Доминик. Огромный такой слонище!

Он засмеялся, снисходительно так и в то же время мелодично. Снова взяв свой стакан, он прищурился:

‒ На случай, если ты забыла, ангел мой, я был чертовски пьян ‒ от крови и виски. Я бы не стал придавать такого значения тому, что я наговорил в том состоянии.

Я моргнула.

‒ То есть ты хочешь сказать, что это неправда?

Он без промедления