Ольга Митюгина - Хранитель Тайного Алтаря Страница 18

— Вир! Пожалуйста…

— А что тут сделаешь? — приподнял бровь Вирлисс. — Это мат в три хода, дорогуша!

— Почему? — от накатившей волны ледяного ужаса Ларинна даже перестала плакать.

— Объясняю на пальцах, — терпеливо вздохнул Вирлисс. — Ты права, первым начнут проверять именно убитого. Придут в деканат. И что там скажут офицеру Мортис? Что вчера у деканата просил о материале не кто иной, как сам Иккон, и получил отказ… Ведь ему же отказали, я правильно понимаю, раз тебя потянуло на подвиги? Так вот, стража, разумеется, поинтересуется, зафига почтенному жрецу потребовались учебные зомби. И получит ответ: для одной отстающей девочки, с которой он по доброте душевной хотел позаниматься… «Ага! — соображает офицер Мортис. — Мы добрались до девушки! Свидетели убийства тоже упоминали девушку…» Это, дорогая, ход первый. Назовем его «Университет». Ход второй называется «Храм». Архонты являются к Иккону. Единственный твой шанс — что Иккон решится тебя прикрывать, неважно по каким соображениям. В противном случае события развиваются по следующему сценарию:

«— Господин мой, вы вчера практиковали одну юную особу. Правда ли это?

— Да.

— Что вы с ней проходили?

— Заклятие Подчинения на примере поднятия зомби.

— Прекрасно… Дал ли университет вашей воспитаннице материал для работы?

— Не дал.

— Как же вы провели занятие?

— Она вышла на крыльцо и убила с помощью магии одного из соискателей. Девять ещё не било, потому я ничего не сказал…

— Разумеется, господин мой, вас никто ни в чём не смеет обвинять… Можете ли вы назвать имя вашей ученицы и пройти с нами на опознание?

— Конечно, я рад служить закону».

А дальше, собственно, ход третий, Ринн. Мат.

Они берут с собой Иккона и того, кто поднял весь переполох. Полагаю, кто-то в университете очень был заинтересован в этом мальчике, раз для него выхлопотали иммунитет и забили тревогу, когда парень пропал… И этот кто-то знает Эета в лицо. Итак, Ларинна, ход третий. Стража является к тебе.

«Госпожа, мы можем взглянуть на вашего зомби?»

И что ты можешь ответить?

«Конечно!»

Ты предъявляешь им Эета.

«Господин Иккон, вы подтверждаете, что это — тот самый зомби, которого подняла ваша ученица вчера?»

Конечно, ты могла бы смухлевать, подсунув архонтам какого-нибудь другого зомби, из ваших слуг. Но, если Иккон тебя не прикрывает, он лишает тебя этой возможности. Он говорит, того ли парня ты им предъявила. Тогда офицер Мортис поворачивается к покровителю Эета и спрашивает, узнаёт ли он в твоём зомби своего ученика. Дальше продолжать?

— Вир… а как же быть?

— Я принесу веночек на твою могилку, — улыбнулся Вирлисс. — Обещаю.

— Но…

— Надеюсь, у тебя будет могилка. То есть, что тебя отдадут вампирам, а не личам. Чтобы твоим родителям было хоть где поплакать. Когда у тебя пьют кровь… Уверяю, это безболезненнее, чем когда тебя жрут заживо. И, что самое приятное, потом остаётся тело… Для родных.

— Вир!..

— Может, тебя вручат даже нашей семье?

— Вир!

— Какая прелесть — полакомиться дочерью хозяев Атариды! — блеснул зубами Вирлисс.

— Вир, — это вмешалась Фрери. — Прекрати.

— А что — «прекрати»? — вскинул брови вампир. — Я уже дал ей совет. Её единственный шанс — это молчание Иккона.

— Но как же я пойду к Иккону, если он — высший блюститель законов Атариды?! — Ринн вскочила.

Вирлисс пожал плечами.

— Ну, у тебя есть ещё одна возможность. Угнать у своих предков Корабль. Открыть портал в Завесе — и покинуть Атариду.

— Покинуть?… — дыхание Ларинны перехватило. — Там же повсюду море! А берега населены варварами!..

Вир снова пожал плечами.

— Хоть какой-то шанс. Конечно, там с тобой никто не станет носиться, как с писаной торбой — а ты ведь привыкла, да? Но что делать… И не такие уж там варвары. Вещицы, что привозят наши торговые Корабли, очень даже милы. Особенно из страны, которую торговцы называют Египтом. Или, говорят ещё, на Крите тоже ничего живут…

— Ты с ума сошёл? Я даже названий таких не слышала!.. Нет, это немыслимо!

— Тогда только Иккон. Ну? На этом всё, наконец?

— Но…если я пойду к Иккону… — Ларинна медленно встала и сделала несколько шагов. — Если я ему всё расскажу… Я признаюсь, что у Эета был иммунитет, но что я не видела свидетельства. Что это было убийство по незнанию, по недоразумению… Быть может, он поймёт и…поможет?

— Всё может быть, — безразлично ответил Вирлисс, вновь скрестив руки на груди и отворачиваясь к окну.

— А если нет? — напряжённо спросила Фрей, ставшая почти такой же бледной, как и её подруга.

— А…если…нет… — казалось, вся кровь отхлынула от лица Ларинны. — Тогда я приму любое наказание, которое на меня наложит суд богини. Я виновата, и я… достойно приму последствия. Быть может, хоть этим я…восстановлю честь своей семьи…

При этих словах в душе образовалась какая-то лёгкая и холодная пустота.

Ничего.

Только ледяной покой.

Ларинна направилась к выходу.

— Подожди! — остановил её голос вампира. Вир отвернулся от окна и смотрел на неё так, словно впервые увидел. — Ты серьёзно? Ты к Иккону?

— Да, — устало ответила Ларинна.

— Ты понимаешь, что это… либо победа, либо смерть? — спросила Фрей.

— Да.

— Тогда торопись, — серьёзно сказал Вир. — Ты должна опередить стражу Мортис. Ты должна поговорить с Икконом раньше, чем к нему явятся архонты! Беги, мы тебя догоним, только переоденемся.

— В смысле… вы со мной?… — на губы Ринн выползала неуверенная, робкая улыбка.

— Не можем же мы тебя вот так бросить! — решительно тряхнул головой Вирлисс. — Подождём внизу, в общем храме. А там, если что… что-нибудь придумаем! — он подмигнул Ларинне.

Фрей в восторге прыгнула ему на шею.

— Вир, я тебя обожаю!

Вампир рассмеялся, подхватив её на руки.

— Больше я в этом не сомневаюсь. Со вчерашнего дня! Ну, хватит, у Ринн время ограничено. Быстренько переодевайся, Фрери. А ты что стоишь? — рявкнул он на Ларинну, с улыбкой созерцавшую их объятья. — У тебя мат в три хода, а не в десять. А ну, живо ноги в руки — и бегом! Мы тебя догоним.

— Я… — Ларинна растроганно улыбнулась. — Я тоже тебя обожаю, Вир!

И с этими словами выбежала из квартиры.

Девушка мчалась к храму Мортис, и не могла согнать улыбку с лица — грустную, прощальную улыбку. Она замечала каждый шорох листвы, каждый блик на влажных боках дорожных булыжников — и словно впервые всё это видела…

Тревога, придавленная принятым решением, ледяными когтями царапалась в сердце, но уже не рвала на части душу.