Ольга Будянская - Темнейшая страсть Страница 18

— Где Меддокс сейчас, Эшлин?

— В библиотеке, но…

Не дослушав, Камео бросилась из комнаты.

— Меддокс.

Меддокс поднял голову. Он не отрывался от огромной книги в бордовом переплёте.

— Эшлин тебе рассказала.

— Да. Как ты нашёл эту книгу.

Воин пожал плечами.

— Я вспомнил о ней. Она у нас уже много столетий, не помню точно сколько. Но вот сегодня ночью я отыскал её и даже того, из что я выяснил, я уяснил, что некромантия не поможет Торину.

Камео почувствовала, как колени её подгибаются. Она стала оседать на пол. Меддоксу удалось вовремя подхватить её.

— Я… я в отчаянии, Камео, — тихо сказал он. — Торин мой лучший друг, и я очень люблю его.

Камео спрятала лицо у него на груди и сжала его руку. Это был жест двух людей, которые вот-вот могут потерять дорогого для них человека, и потерю эту никто не сможет возместить.

— Он тоже любит тебя. Он сам мне это говорил. Но неужели надежды нет?

— Только не в некромантии. Она не для нас.

Меддокс дружески похлопал её по плечу и высвободил из своих объятий. В этот момент вошла Эшлин. Камео только сейчас заметила на её руке кольцо с рубином. Посмотрев на левую руку Меддокса, она заметила там его двойника, только больше. Воин проследил за её взглядом.

— Думаю, тебе не надо объяснять, что это за кольцо и откуда оно.

— О Господи, Камео, — это был возглас Эшлин. — Да у тебя такое же, только с изумрудом. И у Торина тоже.

— Да, он успел мне его подарить в лесу, — слова давались ей с трудом. — Я сказала ему, что люблю его, но он…

— Что? Он не сказал этого?

— Он… не успел, — и разрыдалась. Так они стояли вместе, втроём, крепко обнявшись.

— Торин остался один? — опомнилась Камео.

— Нет, с ним Аэрон, — ответила Эшлин. Вдруг девушка схватилась за живот.

— Что с тобой? — сразу заволновался Меддокс.

Эшлин улыбнулась.

— Он шевельнулся. Вот потрогайте.

Эшлин схватила за руки Меддокса и Камео и прижала их к своему животу. Меддокс с любовью смотрел на свою женщину, Камео же пыталась привыкнуть к новым для неё ощущениям. Внезапно она ощутила внутри себя пустоту. Да, именно пустоту. И её нужно было срочно заполнить. Конечно, она воин, но ведь она женщина со всеми инстинктами, включая… материнский. Интересно, каково это, иметь детей, чувствовать, как в тебе зарождается новая жизнь. Если Торин выживет, захочет ли он детей? Но одно Камео знала точно — своего ребёнка он будет любить, а значит, будет любить и женщину, подарившую ему его частичку. Да, ей хотелось сына, такого же красивого, сильного и высокого, как и его отец.

— Я, пожалуй, пойду, сменю Аэрона.

— Нет-нет, посмотри на себя, ты и так слишком устала, а нас много, мы не оставим Торина одного.

Камео искренне поблагодарила Эшлин, но всё же пошла обратно. Может, да нет, она воспользуется её советом и отдохнёт. Рядом с Торином.

Аэрон пытался накормить Торина фруктами. После нескольких неудачных попыток он бросил это дело, но не переставал действовать. У его друга был слишком болезненный цвет лица, и это пугало воина. Стоящая рядом Даника взбила подушку. Она теперь совсем не боялась Аэрона, была уверена, что он не нападёт на неё. Страх за Торина вытеснил всё остальное.

— Он выглядит ужасно, — констатировала девушка, откинув свои светлые волосы.

— Согласен, — был краткий ответ.

— Знаешь, Аэрон, подержи-ка его на всякий случай, я попробую помочь ему.

Татуированный воин удивлённо поднял бровь.

— Что ты задумала?

— Ничего особенного. Я просто разотру ему лицо. Может, это увеличит приток крови.

Аэрон скептически посмотрел на Данику, но выполнил то, что она просила. Носитель Гнева крепко взялся за носителя Болезни, а девушка положила руки на его лицо. Оба, и Аэрон, и Даника, были в перчатках. Вообще, все, кто приходил к Торину, надевали перчатки, чтобы защитить себя. Все, кроме Камео. Поначалу воины опасались близко подходить к ней, но Анья заявила, что Болезнь обошла Несчастье стороной, что проклятье Торина не действует на девушку. Но только на неё.

Даника была поглощена своим занятием. Торин лежал без движений, но Аэрон был начеку. И правильно. Воин внезапно застонал, взбрыкнул, пытаясь сбросить с себя руки Аэрона и Даники. Аэрон чувствовал, что слабеет.

— Помоги же мне.

Даника схватила Торина за плечи, помогая Аэрону удержать того на месте. Вскоре Торин затих. Даника ощутила, как что-то царапнуло её по руке. Это было кольцо Аэрона с аметистом. Она невольно улыбнулась. Рейес рассказал ей об этом артефакте. Она не жалела, что у них с Рейесом нет колец, он и так её. Её возлюбленный.

— Красивое кольцо, — сказала девушка.

— А, это. Ну, если ты так считаешь, поверю тебе на слово. Вы, девушки, понимаете толк в безделушках.

— Для тебя кольцо, которое ты носишь — безделушка?

— Пока у другого кольца нет обладательницы — да.

Даника не успела ничего ответить, так как открылась дверь, и Аэрон с девушкой увидели Камео.

— Аэрон, Даника, нет улучшений? Как он?

— Он опять взбунтовался, — доложил носитель Гнева, — но это было недолго. Дани растёрла ему лицо. Кажется, он стал выглядеть лучше.

Камео посмотрела на Торина и согласилась с Аэроном, к своему большому счастью.

— Он не умрёт, — прошептала она. Нет, не тогда, когда она решила дать Торину сына. — Спасибо, Даника.

Даника сжала руку Камео.

— Ты не должна меня благодарить.

— Но ведь у тебя нет привязанности к Торину, и ты опасаешься его проклятия. Нет, я не виню тебя за это, я благодарна, что ты помогаешь ему вопреки этому.

Даника улыбнулась и погладила девушку по щеке. Вид Камео разрывал ей сердце. Она могла понять её, ведь у неё тоже есть любимый мужчина, без которого она не сможет жить.

— Я тоже люблю Торина, — произнесла Даника.

— Да? — Аэрон, как всегда, был сама любезность.

— Это правда, — ответила Даника, не обращая на него внимания. — Всё очень просто: я люблю Рейеса, Рейес любит Торина, следовательно, я тоже люблю Торина.

— Тогда ты должна любить и меня, — снова встрял Аэрон.

— Я буду любить тебя, если ты будешь этого достоин.

— Подожди-ка, ты сказала…

— Всё, хватит, — Камео прервала их словесную перепалку.

— Извини, — виновато улыбнулась Даника.

— Да, меня, тоже, — помолвил Аэрон. — Но я не виноват…

Камео не оставалось ничего, кроме как прозрачно намекнуть им обоим, чтобы они убирались отсюда и выясняли отношения в другом месте. Но обоим, к счастью, ссориться расхотелось.

Аэрон принял тёплый душ и растирался полотенцем, оглядывая себя в зеркале. Вид у него был уставший, но душ немного взбодрил его. Воин обернул полотенце вокруг бёдер и вовремя.