Лесная невеста (СИ) - Петровичева Лариса Страница 19

Виланд вопросительно поднял левую бровь. Конечно, он не привык, чтобы ведьмы раздавали ему приказы и требовали отчета в его действиях. Я это понимала.

Теперь и ему оставалось понять, что его жизнь немного изменилась. Не просто знать это — но чувствовать и принимать.

— Что именно, доктор Рихтер? — спросил он. Сейчас Виланд выглядел расслабленным, словно не было никакого разговора с Ульрихом, но я ощущала, как за этой спокойной мягкостью клокочет буря.

Неудивительно. Узнать, что человек, которому ты доверял, стоит за похищением твоей сестры — будешь тут в ярости.

— Почему вы дали мне тот знак? — поинтересовалась я. — Почему я должна была сказать, что сама сбросила печать?

Виланд снова покосился в мою сторону. Почему-то мне стало жарко и душно, словно мы вдруг оказались в тропиках, под солнцем и лианами. По спине пробежала капля пота.

— Полагаю, вы еще хотите предложить нам немедленно бежать, — произнес Виланд. Спокойно, без ожидаемой насмешки. — Потому что Ульрих обязательно пришлет сюда полицию. Верно?

Верно. Это было предсказуемо.

— Вы говорили со своим куратором и сказали ему, что сами сняли печать, — со знанием дела продолжал Виланд. — Такое бывает после потрясений и травм, и это не преследуется по закону. Вы пережили взрыв и аварию, и это послужило толчком к спонтанному сбросу печати. Знаете, что бывает после таких сбросов?

Я, к сожалению, знала. Видела своими глазами еще в университете. Девушка с физмата сбросила печать во время одного из экзаменов — преподаватель, глядя то, как его студентка изменилась в лице во время ответа, испуганно поставил ей «отлично», и она побрела по коридору, прижимая к груди зачетку и не понимая, куда идет. Вовремя среагировала охрана: вызвали скорую и куратора, и студентку увезли в больницу.

Она вернулась через три месяца — бледная, погруженная в свои мысли. Когда ее о чем-то спрашивали, она вздрагивала всем телом и какое-то время молчала, обдумывая ответ. Я еще несколько раз сталкивалась с ней в коридорах, все время думая о том, что боюсь такой судьбы и не хочу ее.

— Временное помешательство, — ответила я. — Человек не осознает, что делает.

Виланд кивнул.

— Правильно. И вы в состоянии этого помешательства сбежали из больницы, не осознавая, что делаете. Заколдовали водителя той машины, он увез вас. Потом опомнились, пришли в себя, и так получилось, что мы с вами встретились, и вы сдались властям в моем лице. Вы ведь законопослушная ведьма, правда?

Он нахмурился, словно вспомнил о чем-то важном и очень болезненном. Должно быть, вернулся в прошлое, туда, где обнаружил, что Кира стала ведьмой уровня Альфа, и решал, что теперь делать.

— Вас отправят в больницу, — продолжал Виланд. — Состава преступления нет, полежите пару недель и вернетесь.

Я усмехнулась.

— Арн, вы плохо представляете себе, что такое психиатрическая больница. Оттуда не выходят через пару недель. Особенно ведьмы.

Виланд одарил меня неприятным колким взглядом.

— По-моему, намного лучше, чем тюрьма, — заметил он. — А вам именно она и светит, Шуман приложит все усилия, чтобы закрыть вас за железную дверь. И вообще-то я представляю, что это такое, доктор Рихтер. Кира была там неделю. Еще до того, как выяснилось, что она ведьма.

Некоторое время мы молчали, потом я спросила:

— Значит, если сюда сейчас приедет полиция и местная инквизиция, то мы просто выходим с поднятыми руками?

Виланд кивнул.

— Совершенно верно. Как герои боевика. Но он не вызовет полицию. Мы нужны ему живыми. И в том месте, откуда он сможет нас забрать тогда, когда понадобится.

Я не могла с этим не согласиться. Ведьма уровня Каппа со снятой печатью — заманчивая вещь. С тем же Кодексом Зигфрида в руках она может сделать очень, очень многое. Знал бы об этом мой старый знакомый из министерства обороны — побежал бы меня искать, теряя погоны.

Да и Виланду наверняка найдется какое-нибудь занятие в проекте «Имаго». Будь иначе, он бы уже был мертв. Хаммон пристрелил бы его в Тихих холмах, но не сделал этого. Хотя, казалось бы, странно: у него была прекрасная возможность расправиться с Выродком Арном и отомстить за всех убитых и изувеченных им ведьм.

Но он не стал этого делать. Потому что приказ был совсем другим, и Хаммон подчинился, несмотря на то, что Ульрих его уже не контролировал. Или — кто знает? — ему было достаточно смерти доктора Хаунд.

— Я нужна, да, — кивнула я. — А вы?

Виланд пожал плечами.

— Не знаю. Возможно, из-за Киры. Но думаю, меня бы уже убрали, если бы я не был нужен, — он усмехнулся и добавил: — Я слишком намозолил всем глаза. И вашим, и нашим, как говорится.

С этим нельзя было не согласиться. Фанатичный, жестокий, готовый на все ради достижения своих целей, Арн Виланд не пользовался любовью начальства. Да, его продвигали и награждали — и при этом боялись.

Так боятся огромного бойцового пса — вроде бы он верен хозяевам, но никто не знает до конца, что у него в голове. И нет никаких гарантий, что в один совсем не прекрасный день он не бросится на хозяев и не перегрызет им глотки. Просто потому, что ему так захотелось.

— Когда все это закончится, вы сможете жить по-другому, — сказала я. Виланд грустно улыбнулся. Мы сидели рядом на кровати, солнечный квадрат от окна полз по стене, и мы оба словно зависли вне времени и пространства.

Где-то хозяева проекта «Имаго» работали с Кирой — может быть, снова делали ее человеком, или усиливали ее уровень как ведьмы. Где-то Шуман рыл землю, чтоб найти меня — мой побег был для него как плевок в лицо. Где-то Ульрих выбивал из неизвестного Штефана новые деньги и чины.

И только мы спокойно сидели на кровати и ничего не делали.

— Я не знаю, как это, — признался Виланд. — Все, что я умею — охотиться на ведьм.

Да, пожалуй, после такой работы в магазин продавцом не пойдешь.

— Где вы учились? — спросила я: надо было отвлечься, поговорить о чем-то другом и очистить разум от волнения.

Должно быть, Виланд учился в Севрене, нашем элитном университете, где за партами сидят отпрыски крупных чиновников и бизнесменов. Однако, Виланд ответил:

— Первый политехнический. Политология.

Понятно. Одна из тех специальностей, где пять лет говорят ни о чем — и Виланд пошел туда просто ради корочки. Охотиться на ведьм, пытать и убивать их его научили уже в инквизиции.

— Вам нравилось учиться? — спросила я. Виланд вдруг улыбнулся, и в его глазах неожиданно появились искорки, словно он придумал что-то очень интересное.

— Мне нравится ваш подход, Инга, — сказал он. — Давайте поговорим о пустяках, а я пока подумаю, что нам делать дальше.

Я улыбнулась. Почему бы и нет? Полиция и инквизиция пока к нам не ломятся.

— Думаю, вы найдете разумный выход, — ответила я. — Так вам…

— Откровенность за откровенность, доктор Рихтер, — перебил Виланд. — Согласны?

Я кивнула. Мы оба угодили в водоворот, из которого можем не выбраться живыми. Можно и поговорить о пустяках, если это поможет Виланду сконцентрироваться.

Тем более, иногда пустяки оказываются важнее всего.

— Хорошо, — улыбнулась я. Виланд понимающе кивнул и вдруг легким и плавным движением развернул меня и уложил на кровать. Я и ахнуть не успела от неожиданности, нахмурилась, прикидывая, что бы сказать. Виланд вытянулся на покрывале рядом и сообщил:

— Спину тянет. И не хочу, чтобы вы доминировали.

— А, вот оно что, — ответила я. Кажется, страх был напрасным: Виланд по-прежнему держался на некотором расстоянии и не собирался делать ничего неподобающего. — Это правда, нам лучше быть на одном уровне.

— Да, — согласился Виланд. — Если бы вы сидели, то были бы похожи на няньку у кровати больного. А я не люблю болеть. И няньки мне не нужны.

В его голосе прозвучало столько сдержанной гордости, что я невольно улыбнулась и прикрыла глаза. Совсем недавно я и представить не могла, что буду лежать с Выродком Арном Виландом в одной кровати. И слава богу, что я просто лежу!