Избранная на подмену (СИ) - Рэйн Рина Страница 19

Молчу. Старательно на нее не смотрю, чтобы даже взглядом не выдать свою ненависть. Никакого желания подчиняться ей не ощущаю, но кто его знает. Сейчас я и соображаю-то с трудом.

– Отдыхай сегодня. Завтра пришлю к тебе учителя, который расскажет об этом мире и твоей роли. У нас три дня на сборы. Пока же ложись спать, чтобы больше никому не создавать проблем.

Спать точно не хочу. И делать, как она приказала – тем более. Значит, моя воля при мне. Сдерживаю вздох облегчения из-за этого, но, вижу, как на мое промедление Нарисса хмурится. На что разворачиваюсь и иду к кровати. Успокаиваю себя тем, что изображать сейчас куклу на веревочках – мой осознанный выбор.

Ложусь прямо поверх покрывала. Вытягиваюсь «трупиком». Закрываю глаза. Слышу, как Нарисса перед уходом замечает:

– Знаешь, я так ненавидела тебя, когда видела, как ты лезла к Максу. Пыталась его обнять, поцеловать… Хотела бы я знать, он не пошел дальше, потому что знал, что я наблюдаю за вами или потому, что он принадлежит мне? Теперь у меня будет возможность это проверить. Ведь ты ничего ему не скажешь.

И посмеявшись этому, она уходит.

Я утыкаюсь взглядом в белоснежный потолок, украшенный лепниной. Я в руках двинутой стервы, которая меня ненавидит, и которая считает, что может мной управлять. И вот это – и есть моя самая главная проблема в этом мире. Решу ее – смогу вернуть себе свободу.

А еще, судя по ледяному прикосновению сагима, никакой защиты против нее у меня больше нет. И как просить Саара наполнить его сырой магией, понятия не имею. Если я сейчас позову стража, чтобы он пришел и сделал это, Нарисса поймет, что я ей не подчиняюсь, и повторит чары. Только вот ничто меня от них уже не спасет. Так что же делать?

Чувство безнадежности захватывает полностью и владеет мной всю бессонную ночь. Но утро приносит хорошие вести.

Глава 7. Змея

Моим учителем становится Саар, и он не забирает у меня сагим. И то, и другое я расцениваю, как хороший знак, несмотря на то что никаких причин считать, что Саар со мной до конца искренен, а не ведет какую-то свою игру, у меня нет.

Но обо всем по порядку.

Все-таки, самые первые, кто появляется в спальне днем, – это какие-то слуги. Они делают смену блюд на столе, приносят для меня новую одежду, и хотят перестелить постель, но я продолжаю изображать труп. Приказа «не спать» же не было. А так как я не знаю, как именно должны работать чары подчинения, то все еще «сплю». Мое поведение пугает прислугу и вскоре слышу шаги Нариссы:

– Видно, я вчера все-таки перестаралась, – бормочет она, подходя ближе и дотрагиваясь до меня. – Кристина, проснись.

Открываю глаза, оставаясь лежать. Может, сейчас мое поведение и выглядит немного идиотским, но раз уж взялась играть в робота, нужно держаться этой роли до конца. Я всегда была хорошей актрисой. Моя игра, может, на оскар не тянула, но без артистичности в модельном бизнесе делать нечего. А косплеер – та же модель. Так что оставаться изображать что-то не свойственное и по долгу оставаться в образе мне было привычно.

– Кристина, – говорит Нарисса, как с умалишенной, пока рассматриваю ее сегодняшний образ: от вчерашнего он отличается большей праздничностью и цветом платья – теперь на ней нечто викторианское и темно-бордовое. Этот наряд странным образом оттеняет ее причудливо заплетенные волосы в более красный. Из-за чего издалека Нарисса кажется эдакой графиней Батори – вся в крови. Впрочем, возможно, это просто игра моего воображения и перенос личных впечатлений. – Ты не должна ждать моего приказа. Ты должна жить и чувствовать также, как и обычно. Но при этом слушаться меня беспрекословно, как хозяйку, и никому не говорить, что ты под чарами. Ты понимаешь меня?

– Да.

Отвечаю абсолютно искренно. А чего тут не понятного-то? Анирэ всего лишь рабовладелица. Что и не удивительно: если есть магия подчинения, чего бы ей не пользоваться? Уверена, все слуги в доме заколдованы.

Тяжелые ночные думы натолкнули на мысль, что если чары здесь «плетут», то на этот процесс нужно время. А чтобы так быстро их использовать, как Нарисса вчера, нужно иметь заготовку и большой опыт.

И на ком же анирэ могла бы настолько прокачать сей навык? Конечно, на простых людях, лишенных магии. А что? Просто следи, чтобы дрессированные хомячки не передохли – и всех бед-то. А с тех, кто может сам в ответ чарами приложить, как другие аниры, с тех же можно и клятву верности стребовать, да?

Неудивительно, что и шаны тут используют силу направо и налево. Чего им стесняться, если вокруг все такие?

Но вслух я этого по понятным причинам не говорю. Просто сразу, как только Нарисса уходит, напомнив, что скоро пришлет учителя, и чтобы я была готова ко встрече с ним, встаю с постели, беру предложенное мне бежевое платье, как две капли похожее на вчерашнее, и переодеваюсь.

За обычными житейскими хлопотами проходит утро. Вода в кранах чистая, мыло ароматное, а свежая пища снова радует особенными вкусами и необычными сочетаниями. Уж не знаю, когда они над ней колдуют, пока это еще растет или когда оно уже готовится, но их кулинарии мне точно не будет хватать, когда окажусь дома.

Червячок сомнения напоминает, что я запросто могу застрять здесь навсегда. Или даже быть казненной или убитой каким-то способом. Но запрещаю думать об этом, чтобы не упасть в пучину депрессии. Я должна бороться, а для этого мне нужна вера в себя и вся доступная сила воли. Значит, расслабляться нельзя.

Настроение улучшается, когда слышу легкий стук в дверь. И слуги, и Нарисса заходили ничуть не стесняясь. Новый же визитер, как минимум, вежлив.

– Да, входите, – откликаюсь и вижу Саара. В его руках кипа толстенных книг и гладкая стеклянная сфера, похожая на небольшой шар предсказаний. Рой серебристых искорок, кружащий внутри шара, как снег в зимней игрушке, выдает магическое происхождение артефакта.

На лице стража никакой лишней эмоции – только равнодушная вежливость. Но это меняется сразу же, как только Саар перешагивает порог: его губы касается легкая игривая улыбка и она же отражается в глазах.

Впервые вижу здесь кого-то кто действительно рад мне, и, конечно же, улыбаюсь ему. За что тут же получаю:

– Нет, Кристина, тебе так делать нельзя, – он кладет книги на стоящий чуть поодаль секретер и пока самым простым физическим способ перетаскивает из угла комнаты в ее центр простой металлический треножник, высотой около метра, продолжает объяснения: – Так как ты сейчас как будто под чарами подчинения, ты должна быть немного отрешенной. Особенно общаясь со мной.

О! Он в курсе! Интересно…

– А откуда ты знаешь, что я «как будто» под чарами? И почему особенно с тобой?

– Анирэ сегодня сказала, что вчера ты устроила скандал, и чтобы тебя успокоить, она использовала подчинение. А, значит, улыбаться мне ты не должна.

Значит, с идеей изображать робота я не сильно ошиблась. Хорошо. Но все остальное – нет.

– И она вот так просто в этом призналась? В том, что кого-то подчинила магией?

– А что такого? Чтобы дети аниров ночью случайно не вышли на улицу, или если они слишком много плачут, их всегда держат под чарами.

Давлюсь воздухом. А я-то, наивная, думала, что они слуг не уважают. Да у них в подчинении собственные дети! О-фи-геть… Действительно, а что тут такого?

– Ах, ну да! И как я не подумала?

– Нет, ты просто не знала.

– А ты, значит, знал, да? Ну, что она меня захочет заколдовать?

– Заколдовать… Странное слово. И, кстати, слышал его уже раньше от тебя пару раз. Догадываюсь, что оно значит, но, запомни, в нашем мире такого нет. У нас это называется «зачаровать». А в твоем мире, значит, так, да? Интересно... С удовольствием бы поглядел хоть раз на чужой мир. Но, увы, эта привилегия доступна лишь шанам… Но об этом как-нибудь в другой раз. А так – я не то, чтобы знал, что она захочет тебя зачаровать. Но такое могло быть. Особенно после того, что ты рассказала о себе и какой шум подняла в проходе, пока я вел тебя обратно. Тебя точно слышали все. И это не могло пройти без последствий.