Из духа и оков (ЛП) - Райан Керри Страница 19

— Гаррик спас меня от Серого.

Любой, кто слышал истории в детстве, отпрянул, охнул или уставился большими глазами.

Джастис и Ридли переглянулись, будто обсуждали что — то беззвучно или пришли к решению, которое я не уловил. Они знали? Нет, но они могли что — то подозревать. Только Лирика была растеряна. Лирика и Брэлинн.

Если кошка могла выглядеть растерянно.

Но Розамонд просто смотрела на меня, ее большие глаза Пророка не видели.

Я не знал, Видела ли она своей магией. Или у нее были такие глаза? Я присмотрелся, понял, что она использовала в этот миг свой дар Пророчицы. Я хотел знать, что она Видела.

— Серый придет. Он всегда был тут. Он покончит с нами. Он нас не переживет. Все такое мутное.

Она покачала головой, потирая виски. Ее брат пришел к ней и обвил рукой ее плечи. Она прильнула к нему и тихо вздохнула. Было странно видеть, как кто — то из ребят передо мной прислоняется к другому. Все были сильными и обычно вели себя независимо. То, что Розамонд прислонялась к брату, говорило, что видения, которые она пыталась Увидеть, или те, что сами к ней приходили, давались ей тяжело.

И я ничего не мог сделать для нее.

Я посмотрел неуверенно на Лирику. Я не мог ничего сделать и для нее.

— Что это означает? — спросила Лирика. — Кто Серый? Почему это вызвало пророчество или видение у Розамонд? Нужно объяснить мне это лучше. Я многое выучила за последние пару месяцев… лет. Но этого мало. Вы на века меня старше. И мне нужно знать. Этого не было в книгах, — она посмотрела на Розамонд. — Почему этого не было в книгах? Разве не должно быть, если вы знаете имя?

— Это сказка, — ответил Родес.

Я хотел ударить его. Не знал, почему. Было что — то во мне, что хотело, чтобы он был подальше от Лирики. Я убедился, что не Родес все объяснял. Он не мог быть идеальным, как — то выжившим с помощью костяной магии, всегда рядом с ней. Тот, у кого было чистое будущее, который не работал на врага. Я не хотел, чтобы он был таким.

Я ненавидел это. Ненавидел все это. И ненавидел себя.

— Сказка? — повторила медленно Лирика.

Родес кивнул.

— Серый должен быть из тьмы. Тот, кто был с самого начала времен, когда мир мейсонов только создали. О нем известно мало, кроме того, что он должен быть мифом. Как бугимен из твоего мира.

— Что — то, что рассказывают детям, чтобы отправить их спать пораньше, и чтобы они не нарушали правила? Что Серый их поймает? — спросила Лирика.

В этот раз я ответил:

— Именно. Серый не должен существовать, — я посмотрел на свои ладони, на них все еще была кровь. Я покачал головой. — Он настоящий, — я посмотрел на Лирику, ее большие глаза. — Да. Настоящий. И он забрал меня. Я не знаю, что это означает. Я не знаю, сколько раз он так делал. Я думал, это был Лор. Это все время был Серый. Я думал, это закончилось. Я думал, то, что пытался со мной делать Лор, забирая мою магию, прекратилось. Я думал, все. Но нет. Это оказался Серый. И это он проклял меня.

— Мне нужно, чтобы ты объяснил, что за проклятие, — голос Лирики был деревянным. Ее тон указывал, что она слышала о проклятии раньше. Может, другие говорили.

Это не беспокоило меня. Я был королем. Все говорили обо мне. Так было, когда я был принцем, теперь было больше. Мне просто нужно было привыкнуть. Я не хотел, чтобы она слышала все от других. Я хотел, чтобы она слышала правду от меня. Но это было не важно, да? Потому что она не была моей. Мне нужно было понять это.

Она не могла быть моей, если я ничего не чувствовал к ней. Эмоции бушевали во мне, путая и раздражая меня. Казалось, когти впивались в мою плоть изнутри. Хотелось знать больше, но другие эмоции отгоняли это, пытались скрыться от всего.

В этом не было смысла. Я не мог разобраться, значит, не был собой полностью. Это беспокоило меня. Потому что, если я не был собой, когда дело касалось Лирики, кем я был для других?

Какие еще силы были у Серого?

Чем еще он управлял?

Нам нужно было выяснить это. И снять проклятие. Потому что я не хотел, чтобы кто — то управлял моей судьбой. Мир уже пытался управлять моим будущим. Я не хотел позволять кому — то еще пытаться делать то же самое.

— Серый проклял меня, и проклятие нужно снять, хотя я не знаю, как.

— Что за проклятие? — никто не говорил, когда сказала Лирика. Они все знали ответ, но мне нужно было сказать это. Я не двигался. Не протянул к ней руку. Отчасти хотелось, но другая часть отогнала эту мысль. Потому что она все — таки не была моей. Я не любил ее.

— У меня никогда не будет половинки. Я буду вечно идти во тьме. Я не смогу любить половинку так, как должен. Так что не важно, какой будет моя судьба, я никогда не буду ее любить.

«Я никогда не буду любить тебя».

Я не сказал это вслух. Все же я уже говорил ей это в лицо. И тогда меня забрал Серый.

Я был козлом.

— Ладно, — мягко сказала Лирика. — Допустим. Если он проклял тебя так, он добавил еще проклятия?

Она была такой сильной. Сильной. Она постоянно удивляла меня. Она отогнала то, что я не полюблю ее, не буду ее, и перешла к важным проблемам. Не важно, что она чувствовала ко мне. Не важно, что мифическое притяжение вело ее ко мне, и она не управляла этим. Не важно, что она разобьется внутри, когда все будет сказано и сделано, и я останусь пустым.

Она отогнала это все и переживала за других. И, может, это был хороший защитный механизм. Я не хотел бы такое чувствовать.

Хотя, может, я хотел что — то чувствовать.

Я больше не знал ничего.

— Не знаю. Нам нужно разобраться.

— Да. Нужно, — рявкнул Джастис. — Мы снимем проклятие, любое проклятие, которое он наложил на тебя. Мы уберем его хватку. Ты знаешь, что Лор или работал на него, или был частью этого. Он был близко к тебе так долго. И мы не увидели этого. Я себя не прощу.

— Я должен был увидеть это, — прошептал Ридли. — Я — целитель. Я должен был увидеть.

— Не вините себя. У Серого сила. Он был в Теневом мире, и на него работают, — я посмотрел на Гаррика. — Есть еще один, Дурлан, его второй. Серый звал меня своим третьим. Я не верил в это. Я понял бы, если бы сделал что — то для него.

Это было ложью. Она сотрясала мою душу. Я игнорировал это. Приходилось.

— Ладно, мы это исправим, — сказал Родес, удивляя меня.

— Ты хочешь помочь? — спросил я с каплей сарказма.

— Конечно. Ты видел, что сделал мой отец. Что делает мой дядя. Я не хочу позволять нашему миру умирать из — за этих мелочных личностей. Мы все маги. И мы поймем, чего хочет Серый. Цель Серого не то, что произошло. Есть некий конец. Ты всегда говорил, и я согласен с этим, что кто — то еще все это устраивает. Это он?

— Ощущается так, — ответил я.

— Тогда мы разберемся. Как и поймем, какая роль Лирики во всем этом.

— У нас уже есть половина пророчества. Нужно найти остальное. Потому что я не разберусь сама.

Я посмотрел на Лирику, пытался понять по ее лицу, о чем она думала, но лицо было пустым. Я не мог его прочесть. Обычно ее глаза были выразительными, и я мог понять, о чем она думала, что чувствовала. Но тут ничего не было. Я ничего не чувствовал. Дело было в проклятии? Или она закрылась от меня?

Наверное, я заслужил такое, так нужно было сделать. Почему было больно? Не должно было болеть.

— Мы уже знаем, куда нужно идти, — сказал я, глядя на них. — Нам нужно в развалины на южной территории Духа, как мы ходили за первой частью пророчества на северную территорию Духа. Нужно понять остальное там.

— Ты можешь уже идти? — спросила Вин, разглядывая меня. — Тебе нужно показаться, убедить всех, что ты жив и цел, и что все хорошо. А потом мы сможем идти.

Я кивнул ей.

— Нам всем нужно. Потому что дело не во мне. И не в вас.

— И даже не во мне, — быстро добавила Лирика.

— Это все о тебе, — исправил я.

— Ты с проклятием.

— Да, а ты с пророчеством. Похоже, мы пара.

Я мог ударить себя за это, но что — то давило на меня, и я не сдержался.