Приманка для демона (СИ) - Орлан Нари Страница 19

— Что у вас? — осведомился Рен, обращаясь к поникшей команде. Они, ничего не подозревая, принялись отчитываться.

— Демон бросил тело и сбежал…

— В смысле?! — рявкнул Рен, и мужчины чуть не присели. Хоть бы никто не догадался о подмене. Ник вышел вперед и протянул планшет.

— Можешь глянуть запись с камер.

Мне было слишком интересно, чтобы стоять в стороне, поэтому я подошла к Рену и прижалась к его плечу, заглядывая в экран. Изображение засвечено и не очень четкое, но все равно передавало достаточно, чтобы в жилах стыла кровь.

В комнате из слепящего света Рен поначалу стоял не двигаясь, а затем из-под его ног в стороны принялась расползаться мрачная скверна — и стеклянный пол трескался, лампы лопались, вспыхивали пламенем. Занялись брюки Влада, но он не шевелился — видимо, демон полностью сконцентрировался на магии. По изображению замерцали помехи, и видео прервалось.

— Те, кто рядом дежурили, передали, что потушили ловушку и вытащили оттуда Влада без сознания. У него множество ожогов — мы вызвали скорую.

— Понятно. Расходитесь.

Мужчины переглянулись. И Рен добавил, взмахнув рукой:

— Мы его спугнули. Сейчас он может залечь на дно. Тело мы, считай, потеряли. Вряд ли он снова в него вселится. Но шанс есть, поэтому охраняйте. Я буду пока с Анжеликой — возможно, он явится за ней.

Сложив руки на груди, Фая подошла к нам, когда остальные разбрелись по машинам.

— Что делать мне? Возвращаться в Апексориум? Так понимаю, подругу больше играть не нужно.

В наших посиделках после работы на кухне было хоть немного искренности? Видимо, нет. Фая даже не смотрела на меня. Где-то в прошлой жизни у меня точно должна быть лучшая подруга, а не фальшивая.

— Оставайся пока, — ответил Рен после небольшой заминки. — Возможно, пригодятся твои… умения.

Она удивленно вскинула брови, но все-таки пожала плечами и пошла к фургону, виляя бедрами. Демон склонился к моему уху:

— По-моему, пока все идет лучше некуда.

Конечно, если не считать того, что мои родные лежат в больнице, отец хотел убить мать, а спина дико чешется от того, что там остались следы воска. Только шок немного стал отступать, и я обратила внимание на ощущения в теле.

Машину Германа мы нашли на том же месте у ловушки. Рен по дороге был странно молчалив. А я собиралась с духом напомнить ему об обещании, но сначала решила спросить:

— В чем дело?

— Я не могу добраться к воспоминаниям ищейки, — сердито шипел демон. — Несмотря на то что я завладел телом, не могу пробить ментальную защиту.

Я спрятала мимолетную ухмылку ладонью и кашлянула. Герман, конечно, гад, но и орешек крепкий.

— Подозреваю, что он видит все, что я делаю. Может, выбить его немного из концентрации?

Рен резко повернул меня к себе, впечатал лопатками в машину, прижал собой и набросился на мои губы диким поцелуем. Он вмиг выпил мое дыхание и напоил хмельным вожделением. Вкус Германа, его дурманящий запах, его жгучее тепло рук — и бешеная напористость демона, безумное желание. У меня закоротило все нервы, заискрило в крови.

Я как сумасшедшая вцепилась в его куртку, притягивая к себе ближе. Наглые руки быстро прокрадывались под халат, сжимали мои бедра. Внизу живота вспыхнуло одно желание — прямо сейчас дойти до пика безумия.

Он резко оторвался от меня и уперся рукой в крышу машины.

— Я слышу голос ищейки в голове, — усмехнулся Рен. — Знаешь, что он говорит? Что ему плевать, даже если я тебя разложу прямо тут на капоте. Ничего, я придумаю, что такое сделать с тобой, чтобы его выбило из колеи.

Колючий холод защекотал под ребрами. Кто я на самом деле для демона? Разве не просто игрушка?

— Забирайся в машину.

Рен минут десять листал смартфон Германа, развалившись на водительском сидении, пока я рядом в растерянности кусала губы. Что-то очень напряженно искал. Может, адрес квартиры, где Герман жил большую часть времени? Возможно, в его вещах были какие-то учебники, записи о том, как достать дар.

— А я догадываюсь, как узнать адрес.

Он мгновенно стрельнул в меня убийственным взглядом, отчего сердце подскочило. Страшная сила черных глаз. Рен, умноженный на красоту и суровость Германа, — слишком губительно для меня.

— Тот следователь, который меня допрашивал. Он, возможно, сможет его нам дать. И… заодно мой старый адрес. Мои родные…

— Хорошая идея, милая Лика. — Рен дотянулся ко мне через коробку передач и приобнял за плечи. — Но не нам. К нему я пойду сам. Тебе сейчас противопоказано узнавать о своей прошлой жизни.

— Это еще почему?

— Ты мне тут нужна, в этой. — Он прижался своими губами к моим, обрывая желание противоречить. Но и двух секунд не прошло, как Рен с шипением отстранился, сильно хмурясь. — Ищейка достал. Ворчит постоянно. Решил выжить меня измором.

— Называй его по имени!

— Ты у меня еще получишь за то, что перед ним называла “Реном”! — Демон завел машину, ловко развернулся на проселочной дороге и покатил в сторону трассы.

— Куда мы едем?

— Как куда? Выбивать ищейку из колеи. Он у меня расскажет все, что мне нужно…

Адрес той квартиры, в которой я провела сутки, Рен нашел. Там особо не было вещей Германа, но привез демон туда нас не затем. Что-то сделать со мной, чтобы вынудить его открыть доступ к воспоминаниям?

Страх дрожал в каждой мышце. Мне бы выйти через окно из машины и сгинуть во тьме. Что я могла противопоставить монстру? Без магии, без физической подготовки, без оружия… Думай, Лика, думай. Или Маша? Мое прежнее имя казалось мне знакомым, находило отклик в душе, но уже стало чужим.

Едва мы поднялись на последний этаж и вошли в уснувшую в темноте квартиру, Рен накинулся на меня прямо в прихожей. Его руки стремительно стягивали с меня одежду, ткань потрескивала от спешки и напряжения. Губы припали к шее, щетина царапала влажную от поцелуев кожу. Пальцы пробрались мне между ног и легко скользнули по увлажнившимся складочкам. Ловкие, юркие, не жесткие от мозолей.

Куда тут думать о спасении, когда крыша сказала “прощай”? Пусть и ему сорвет крышу… Я слепо потянулась к поясу его джинсов.

— Надо же, — ухмыльнулся Рен у моего уха, едва касаясь его губами. — Притих, ищейка. Наверно, мысленно дрочит.

Со мной творилось что-то невообразимое. Руки зажили своей жизнью — гладили каменный пресс, пробирались под пояс, дразнили, будто снова выплеснулись наружу забытые чувства. Я словно вечность мечтала соединиться с ним телами. И наконец дорвалась. Не могла надышаться запахом, который одурманил с первой встречи. Он живительнее чем кислород.

Я провела кончиком языка по колючей скуле и слилась поцелуем с Реном. Или с Германом? Он ведь видел все… И чувствовал? Он ощущал, как мои пальцы наконец расстегнули его джинсы, оттянули резинку боксеров и погладили головку члена? Он ощущал, как мои затвердевшие соски впивались в его грудь, горячую кожу которой от меня еще прятала футболка. Он ощущал, как его пальцы проникали в меня один за другим, растягивая?

Я хотела бы, чтобы он чувствовал все, что и Рен. Я крупно вляпалась. Куда большее безумие, чем кончать от игр демона, это желать разделять наши игры на троих.

Рен стянул футболку, а я в это время спустила его джинсы вместе с боксерами и присела. В кромешной темноте почти ничего не видно, и не нужно. Мне едва хватало длины моей ладони и пальцев, чтобы обхватить его крупный член. Подхваченная незнакомыми эмоциями — будто чужими, но слишком сильными, чтобы суметь им воспротивиться — я наткнулась губами в темноте на горячую головку и втянула ее в рот. Сверху послышалось тяжелое рваное дыхание. И я с наслаждением вобрала в себя член глубже.

— Как думаешь, — прошептала я, когда освободила рот и принялась водить рукой по влажному стволу, — он чувствует это?

— Думаю, да, — хрипло прозвучал ответ. — Он только что потребовал запустить пальцы тебе в волосы и заставить тебя продолжать сосать.

И пальцы коснулись моего затылка, зарылись к корням прядей, мягко их стискивая, отчего по коже головы разбежались мурашки. И заставлять меня не нужно — я сама облизала головку по кругу и снова втянула ее в рот. Почему-то дико хотелось водить губами по шелковистой коже члена, чувствовать под ней каменное возбуждение, и понимать, что у Германа сейчас напрочь рушится привычная выдержка и самоконтроль. Он скорее будет безупречно создавать вид, что ему на меня плевать, чем признается в ином.