Минни (СИ) - Соловьева Екатерина Страница 19

Минни знала хозяина, как человека всегда уверенного в себе, но теперь она иногда видела в его глазах страх. Девушка понятия не имела, чего он может бояться, но изо всех сил старалась поддержать его. Она с нетерпением ожидала, когда зазвенит большой колокольчик, и обязанность приносить кофе и делать массаж превратились из повинности в искреннее желание. Теперь Минни знала, что Люциус любит ежевичный пирог, а заячьим почкам предпочитает сочный ростбиф с подливкой. В кофе он добавлял немного сливок и никогда — сахар, горькую «Латакию» курил только когда хотел успокоиться, а сладковатый «Кэвендиш» — после обеда просто для удовольствия. А если молчит и постукивает пальцами по подлокотнику кресла, лучше затаиться — хозяин принимает какое-то важное решение. Минни в такие моменты заворожённо смотрела, как свет скользит по гладкому обсидиану в его перстне на среднем пальце, который порой так глубоко погружался в её лоно, что обжигал холодом серебряной оправы.

Леди Нарцисса нечасто вызывала её, но в тот вечер все домовики оказались чем-то заняты, а средний колокольчик настойчиво зазвенел.

Минни робко постучалась в дверь спальни и, расслышав что-то похоже на ответ, вошла. Внутри было душно и пахло чем-то солёно-пряным. Вдоль кремовых стен и у кровати с бордовым балдахином мерцали огоньки волшебного света, окрашивая ткань в пурпурный.

То, что девушка вначале приняла за разрешение войти, оказалось стонами и вздохами. Повернувшись на эти звуки, Минни так и застыла. Она никогда не видела ничего подобного. Леди Нарцисса лежала на спине, широко раскинув ноги, между которыми мерно двигалась голова с пышной чёрной шевелюрой. Хозяйка выгибалась ей навстречу, и девушка поразилась, насколько же у неё ещё стройное тело. Она вздрагивала и сжимала колени, стискивала простыню в пальцах, глаза были закрыты, а длинные светлые волосы слиплись от пота и разметались по подушке.

Беллатриса подняла голову, и Минни сглотнула: такой похотливый и затуманенный взгляд у неё был.

— Принеси апельсиновый сок, у меня в горле пересохло.

Девушка не сразу поняла, что голос принадлежит Нарциссе: так похож он был сейчас на голос сестры: низкий и грудной.

— Да, мэм.

Она пулей вылетела из комнаты. В коридоре после запаха секса и спёртого воздуха спальни казалось даже прохладно. И так велико было желание исполнить поручение побыстрее и оказаться подальше, что Минни сама не поняла, как очутилась на кухне, миновав целых три этажа.

Когда горничная показалась на пороге спальни с подносом, сёстры лежали в кровати «валетом». Леди Беллатриса поглаживала гладкие ноги Нарциссы и затягивалась сигариллой в мундштуке, пуская в потолок синие колечки дыма. Минни старалась не смотреть на обнажённые тела, так смущавшие её. Она осторожно поставила на столик запотевший прозрачный кувшин с соком и два стакана.

Беллатриса равнодушно обернулась на неё и хрипло отчеканила:

— Пошла прочь, сука грязнокровная!

Горничная шустро выскочила за дверь и прислонилась спиной к холодной стене, переводя дух и радуясь, что сейчас ведьма в хорошем настроении.

Голоса из спальни доносились глухо, но различимо. Нарцисса что-то негромко сказала, на что сестра низко рассмеялась.

— Держу пари, Люциус никогда не знал, как удовлетворить женщину!

«Держу пари, ты ошибаешься!» — злорадно подумала Минни.

И тут же резко отпрянула от стены: маленький колокольчик зазвенел, и на его блестящем боку появилась надпись: «Кухня».

На кухне витали ароматы шоколада и какао. Чайна вручила ей поднос, на нём над горелкой попыхивала маленькая чугунная фондюшница, из которой торчали две шпажки. Рядом в тарелочке алели крупные ягоды клубники.

— Десерт для мастера Драко, — пропищала она.

Стиснув зубы от тяжести, горничная взяла поднос.

Мастер Драко в чёрной рубашке с рукавами, закатанными до локтя, ожидал её в затемнённой гостиной. Он полулежал на стуле с высокой резной спинкой, на которую был наброшен синий твидовый пиджак, и лениво поигрывал палочкой. Минни поставила поднос на маленький столик перед хозяином и осторожно переставила котелок. Она сделала книксен и повернулась, чтобы уйти, но его вопрос остановил.

— Куда это ты собралась? Подойди-ка сюда.

Девушка подчинилась. Она не чувствовала страха, зная, что хозяин больше не может прикасаться к ней. Но его улыбка и игривый взгляд говорили совершенно о другом.

— Покорми меня, Минни.

— Но разве вы сами…

— Исполняй, Минни! Не зли меня, — его голос понизился, и глаза опасно сверкнули.

Она убрала поднос на край стола и взяла шпажку. Обмакнув ягоду в тёплый шоколад, горничная поднесла её к губам хозяина. Не сводя с неё загадочного взгляда, он медленно, словно нехотя, открыл рот и откусил половину.

— Попробуй и ты, Минни.

Девушка поймала себя на мысли, что он всё-таки красив, дьявольски красив и сексуален, а если бы ещё не был так жесток… Она съела клубнику, ощущая, как тает на языке сочная мякоть. Соус оставлял сладкое послевкусие. Хотелось ещё.

— Сладко?

— Да, сэр.

От второй ягоды ей досталось меньше. А когда она поднесла третью, хозяин спросил:

— Скажи-ка, Минни, не знаешь ли ты, куда всё время пропадает отец? У него новая любовница?

Она вздрогнула и пролила шоколад ему на подбородок и ключицы между отворотами рубашки.

— Простите, сэр! Я не знаю… не знаю, где пропадает мистер Люциус. Я всё сейчас уберу.

— Конечно, уберёшь, — его голос стал похож на шипение змеи. — Языком!

— Что? Нет… Сэр, я не могу!

Драко выжидающе смотрел на неё снизу вверх. Палочка танцевала в тонких пальцах. Он облизнул шоколад с губ.

— Я не могу касаться тебя, это верно… зато ты можешь касаться меня. Глупая… Думала, я не смогу обойти заклятие отца?

Минни замерла, поняв, как ловко хозяин подловил её. И что хуже всего: она точно знала, что мистера Люциуса сейчас нет дома.

— Не испытывай моё терпение, Минни!

Это разозлило её.

«К дьяволу! Я не стану облизывать его!»

Девушка бросила в фондюшницу шпажку, вздёрнула подбородок и уперла руки в бока:

— Меня зовут Гермиона, сэр!

Мастер Драко секунду смотрел на неё, а потом довольно рассмеялся.

— Надо отдать должное твоей сообразительности, Минни. Держу пари, с отцом ты не смеешь говорить в подобном тоне. Поэтому поучить тебя хорошим манерам придётся мне.

Горничная сжала руки в кулачках, мужественно приготовившись к Круцио. Парень всё ещё не пугал: с холодной улыбкой и шоколадом на остром подбородке он не выглядел опасным.

Но всё же она напряглась, когда он задумчиво спросил:

— Боли ты не боишься… Чего же ты боишься?

Минни видела, как палочка в его пальцах начала выписывать какую-то замысловатую вязь, а с губ сорвался зловещий шёпот. В мрачной гостиной, казалось, стало ещё меньше света, а вокруг повис тяжёлый запах меди. Из всех углов поползли странные густые тени. Поначалу девушка не поняла, что это, и только когда ковёр начал промокать, впитывая тёмную жидкость, она почувствовала, как по спине бегут мурашки. Тяжёлый запах заставлял дышать через рот. Минни в страхе пятилась, а кровь бежала за ней, отгоняя к мастеру Драко. Девушка коснулась бедром его ноги и замерла. Багровые сгустки уже испачкали носки домашних туфелек, заставляя опереться на хозяина.

Он приглашающе похлопал по коленям:

— Садись.

— Это всего лишь кровь, — хрипло прошептала Минни. — Ненастоящая кровь…

Она храбро шагнула прямо в лужу, чувствуя, как разом промокли туфли и даже чулки в них. Ей удалось выйти на середину комнаты, где крови было по икры, и тут всё исчезло. Гостиная высохла и приобрела прежний вид. Девушка перевела дух и вздохнула с облегчением. Обернувшись, она увидела, что в серых глазах хозяина заплясали огоньки азарта.

— Никто не придёт на помощь. Всё бесполезно. Серпенсортиа!

Минни вздрогнула, услышав негромкое шипение. Такой звук обычно издавало молоко на кухне, когда выкипало из кастрюльки на плиту. И Чайна потом долго ругалась. Но кроме этого звука примешивался другой: что-то тяжёлое двигалось к ней, неприятно шурша и шелестя. Обернувшись, горничная вскрикнула от ужаса, но вопль тут же умер на устах: в половину высоты комнаты поднялась громадная чёрная змея с узкой мордой. Чудовище быстро направилось к ней, покачивая плоской головой и загоняя к своему хозяину. Сердце колотилось, как сумасшедшее, норовя выскочить из груди. Минни снова отступала шаг за шагом, а мерзкая тварь ощерила пасть, показывая длинные острые клыки, которые предназначены для того, чтобы держать жертву, словно крючья, когда она в слепой надежде пытается вырваться.