Кристин Фихан - Пробуждение (ЛП) Страница 19

Зелёные глаза распахнулись, когда он, растягивая, глубоко протолкнул второй палец, готовя, чтобы она смогла без проблем его принять.

— Мэгги, скажи это, мне необходимо от тебя это услышать.

— А кого, по-твоему, я хотела? — выдохнула Мэгги, практически вскакивая с постели. В голове вертелась только одна мысль — ей не пережить такую страсть.

— Скажи, что останешься со мной, со временем полюбишь и будешь жить, здесь, в тропическом лесу, на своей родине. — Он склонился к её гладкому упругому и плоскому животу, рука покоилась на рыжих кудряшках. Нежно лизнув сексуальный пупочек, он глубже протолкнул пальцы и прикрыл глаза, когда её плоть мгновенно отозвалась.

— Брандт, я хочу с тобой здесь жить. Я мечтала сюда приехать, — призналась она. Он сводил её с ума. — Пожалуйста… — слово вырвалось, словно мягкий вздох нужды. Волны удовольствия накрыли её, и Мэгги пришлось бороться, чтобы остаться на поверхности реальности. — Брандт, а защита? Ты говорил, я могу забеременеть.

Брандт прикусил кожу живота Мэгги, его язык кружил и ласкал.

— Прямо здесь, Мэгги. Наш ребёнок будет расти здесь, в твоём животе. Мой ребёнок. — Он снова её укусил. — Для нас это было бы ужасно? Вместе растить малыша?

Его шёпот соблазнял, искушал. Мэгги всегда мечтала о семье и горько переживала своё одиночество. А Брандт нашёптывал о постоянстве и преданности. Тело охватило пламя, и она была готова податься на уговоры. От желания не могла здраво мыслить. Не хотела, чтобы он останавливался, хотя ей нужно время, чтобы узнать его получше. Каждый раз, когда он прикасался к ней, в его глазах полыхало пламя собственника и ненасытный голод, а губы хранили отпечаток беспощадности. Брандт заботливый, умный, с прекрасным чувством юмора, истинный защитник, но разве этого достаточно, чтобы полностью узнать человека?

Пальцы Брандта выскользнули из её лона, он укусил чуть ниже и тихо рассмеялся в кудряшки.

— Милая, мужчины нашего вида могут управлять процессом зачатия. У нас всё по-другому, не так, как у людей. Просто хотел, чтобы ты знала: я бы не возражал, если бы в тебе рос мой малыш, а груди налились молоком.

Брандт снова улыбнулся, уверенный в себе. Ни капли уязвимости, одна сплошная мужественность.

— В конце концов, я кот. Но готов подождать, пока ты меня узнаешь и начнешь доверять, для меня это очень важно. Я буду очень осторожен, обещаю. — Подняв голову, он посмотрел на неё золотисто-мерцающими глазами. — Не двигайся, малышка, просто лежи, — прошептал Брандт и раздвинул её бёдра. — Когда в первую ночь ты лежала здесь, в моей постели, я сидел в том кресле и мечтал. Какая ты на вкус. — Он опустил голову.

Мэгги вскрикнула. Выгнулась и содрогнулась. Его неумолимый язык нападал, исследовал. Он посасывал её плоть, создавая землетрясения и фейерверки, разбивая на миллион кусочков. Это продолжалось и продолжалось, её охватил ураган чистого удовольствия. Неистово под ним метаясь, Мэгги кричала и умоляла, чтобы он овладел ею, был там, где больше всего ей необходим и для чего рождён.

Схватив Мэгги за бёдра, Брандт её потянул, пока попка не оказалась на краю кровати, а он плотно к ней не прижался. Эрекция — тяжелая и толстая, головка такая чувствительная, что, когда он в неё толкнулся, тело содрогнулось от удовольствия. По ощущениям лоно словно горячий, скользкий кулак, одновременно мягкое, словно бархат, и такое тугое. И Брандт почти слетел с катушек. Но заставил себя не торопиться, медленно её заполняя, толкаясь глубже и глубже, желая, чтобы она приняла его полностью.

Мэгги услышала вопль, и поняла, что кричала она. Толстая и твёрдая плоть, вторгаясь с огненным трением, доставляла истинное удовольствие. Её тело, приспосабливаясь, принимало его размер. А потом он начал двигаться, и она оказалась в эпицентре раздуваемого Брандтом пожарища.

Сначала он двигался медленно, пытаясь уловить хоть намёк на то, что ей неприятно. Но когда Мэгги приподняла бёдра, встречая его удары, он начал полностью отдаваться идеальному ритму, жёсткому и быстрому, погружаясь всё глубже. Тихие стоны сводили Брандта с ума.

— Прими меня полностью, милая, всего меня. — Мольба, требование.

Она крепко его сжала, когда огонь стал разгораться всё сильней.

Брандт вошёл в неё одним мощным толчком, упиваясь видом трепещущего от удовольствия тела, выступавших холмиков грудей, животика, затуманенных глаз, когда их тела слились воедино. Это зрелище и ощущение её кожи, стало его погибелью. Так хотелось, чтобы это длилось вечно, но он слишком долго ждал, хотел её до чёртиков, и тело имело на Мэгги совсем другие виды. Это началось с пальцев ног, поднялось выше, живот горел, бёдра яростно, почти грубо в неё толкнулись, прижимая руками к себе, наполняя струями горячей спермы. Оргазм был запредельным. Её лоно охватывало и стягивало, выжимая досуха, пока Брандт не рухнул на Мэгги, истощённый и на кратчайший миг удовлетворённый.

Он прижимал её своим весом к постели, их сердца гулко колотились, а ароматы смешивались, оба такие чувствительные, что даже боялись пошевелиться. Брандт поцеловал Мэгги в уголок рта, потом подбородок и сосок.

— Как ты? Я не сделал тебе больно?

Он неохотно с неё скатился. Собственнически запустил руки в её волосы.

— Сам знаешь, что нет, — заверила его Мэгги. Будет ли когда-нибудь тело ей снова принадлежать? — Здесь жарко. Неужели температура подскочила, а мы и не заметили?

Послышался тихий гортанный смех Брандта.

— Ну, мы были заняты другим.

Он сел и за чем-то через неё потянулся. Боже, какой он гибкий и удивительно подвижный.

— Что ты делаешь? — Сонно спросила Мэгги.

Она перевернулась на живот и приподняла голову, за ним наблюдая. Несмотря на кромешную тьму, окутывающею их своим плащом, они по-прежнему прекрасно видели друг друга, и это казалось таким интимным. Брандт поднёс ведёрко со льдом к губам. Как заворожённая, Мэгги приподнялась на локтях, наблюдая за работой его горла, когда он пил ледяную воду.

Он выглядел так сексуально, что от обычного действия у неё перехватило дыхание. Он просто пил воду. И как Брандту удалось добиться её доверия? Она верила всему, что он говорил, интуитивно понимая, что это правда. Или, быть может, она попросту его хотела, жаждала, а всё остальное не имело значение.

Брандт посмотрел на Мэгги поверх ведёрка, глаза — мерцающее золото. Он расплылся в озорной улыбке, поблескивая жемчужными зубами. Вылитый кот. Дикий. Нецивилизованный.

Мэгги даже понятия не имела, какую чувственную картину собой представляла. Когда она двигалась, груди слегка покачивались, гладкие холмики ягодиц подрагивали, привлекая внимание. А у неё замечательная попка! Плоть ожила. И Брандт ощутил знакомое напряжение.