Арника. Путь к счастью (СИ) - Дант Анна Страница 19

Испуганно ойкнув и развернувшись, я столкнулась нос к носу с кузнецом.

— Что вы делаете? — прошипела я, сбрасывая с себя его руки. — Ваша жена сейчас рожает!

— Да ладно тебе, не помирает же, — осклабился Михас. — Тем более, Мирка не давала к себе прикоснуться последний месяц, да и сейчас не даст. А тебе не впервой.

— Я закричу, — предупредила я, делая шаг в сторону.

В груди похолодело. Страх змеёй скользнул глубже, подобрался к сердцу. Я видела взгляды, видела похоть в глазах мужчин. Не у всех, но бывало. Не реагировала, потому что меня не трогали и даже пошлых шуток не отпускали.

Мерзко… Так не должно быть.

Из комнаты раздался надрывный крик Миры, но Михас даже голову не повернул в сторону двери. Он также насмешливо смотрел на меня.

— А я расскажу всем, что ты мне подмигивала и соблазняла, — нагло фыркнул этот… казанова.

— Это не правда, — возмутилась я.

— Да кто поверит потаскухе, нагулявшей ребёнка? — расхохотался будущий папаша. — Соглашайся, Арника. Иначе прославлю на всю деревню.

— Соглашайся, Арника. Иначе прославлю на всю деревню.

— Вы мерзкий, — прошипела я, с силой толкая мужика в грудь.

От неожиданности Михас сделал шаг назад, собственно, чего я и добивалась. Развернувшись, схватила рукавицы для горячего, и только потом притронулась к бурлящему чану.

— Уйди, иначе между ног тебе вылью, до конца дней никого обрюхатить не сможешь, — я не говорила, а цедила, кривясь от омерзения.

И страх в поросячьих глазах стал мне наградой.

Михас сделал всего два шага назад, но этого хватило, чтобы пройти мимо и даже рукавом его не задеть.

— Ты ещё пожалеешь, — злобно прорычал Михей.

Я спиной чувствовала его взгляд. Надменный, жестокий…

Как же хотелось вот прямо сейчас убежать. Скрыться подальше, чтобы ни одна такая скотина не достала, чтобы ни одна липкая от вожделения рука не могла прикоснуться к платью, не говоря уж о голой коже.

Слёзы жгли глаза, но заплакать я не имела никакого права. Только не в таком виде показаться перед роженицей и Еленой. Да и маме не хочется доставлять проблем. Может потом, дома, я расскажу о случившемся, но не сейчас, и не здесь. Чтобы этот ублюдок слышал, как я жалуюсь?

Не дождётся…

И глаза не опущу при встрече. Пусть знает, что страха во мне нет.

Обида, но не страх.

— Мирка, глубоко дыши, — рыкнула мама на роженицу, подготавливая место для малыша.

— Вот вода, — я поставила чан на пол и отложила прихватки.

— Помогать будешь? — спросила мама, кинув на меня подозрительный взгляд. — Всё нормально?

— Всё прекрасно, — бодрый голос подделать удалось, а вот выражение лица нет, поэтому пришлось отвернуться.

Больше на разговоры времени не было, у Мири начались потуги.

Впервые видела рождение ребёнка настолько близко. Когда рожала сама, я мало что соображала, словно во сне. Или это так отразились воспоминания. Говорят, когда происходит что-то страшное, то мозг может защититься таким вот способом. Или вообще амнезией именно этого момента.

Сейчас я наблюдала как целитель, травница, но не сторонний участник. К счастью, никаких опасностей, в виде обвития пуповиной или рождения попой, не было. Вполне стандартные, лёгкие роды, без разрывов и кровотечений. Мальчик родился вполне здоровеньким внешне, хоть и маленьким. Взяв его на руки, я умильно погладила по щёчке. Сразу вспомнила, как брала Яночку на руки, как радовалась её рождению. Всё же, дети это наше счастье. И мне горько наблюдать за тем, что происходит в деревне. Постоянно задаюсь вопросом, а любят ли здесь детей? Ценят ли их и насколько. Никак не привыкну, что жители этого мира относятся к ранним бракам вполне нормально. Разве они не понимают?

Но кинув взгляд на уставшую Миралину, я осознала: не понимают, потому что привыкли. Мире около двадцати шести лет, Елену она родила в шестнадцать. Тяжёлый труд, ранние роды, высокая ответственность наложили отпечаток на внешность девушки. Вместо молоденького лица, передо мной сухая кожа, потухшие глаза и морщины. Словно ей далеко за сорок.

И худоба…

Полные женщины были, но мало. Увидев полную женщину можно смело сказать, что у неё хороший доход и мало работы. Остальные же были как спички.

Женщины… А вот мужики в большинстве своём полные. И выглядят здоровыми не от накаченных мышц, а благодаря пиву в огромных количествах. Ухаживать за собой здесь никто и не думал.

Я укутала ребёнка и положила в самодельную люльку, стоявшую в углу комнаты.

— Хороший мальчик, — похвалила мама новорождённого, а затем повернулась ко мне. — Не знаю, что с тобой сегодня, но иди домой. Я сама закончу, а тебе надо отдохнуть. Что-то ты рассеянна.

Я кивнула, даже не думая спорить. Домой так домой. Тем более, там Янка одна.

Выскользнув из дома, я осмотрелась. Не хочу сейчас разбираться с Михасом. Да и вообще, с кем бы то ни было. Даже решилась пройти тропинкой за домами, по которой коров на пастбища водят.

Этот путь чуть длиннее, чем по дороге, да и пусть.

Я шла по влажной от росы траве и думала. Вспоминала, как попала сюда, объяснения мамы, её волнения, что меня возненавидят.

И я только сейчас поняла одну очень важную вещь. Та же Авдотья боится не меня лично, а того, что неискушённый мужик уйдёт. Ей плевать, будет ли он со мной изменять. За время, прожитое здесь, я заметила, что к изменам относятся очень легко. Но ведь мужик может уйти… А кто будет домом заниматься? На полях работать? Семью обеспечивать?

Ненависть возникла из-за страха остаться одинокой. Особенно сильна ненависть при виде молодой, красивой соперницы. Я не считаю себя моделью, но по сравнению с уставшими, измученными женщинами этой деревни… Плюс отсутствие ухода и знаний, которые я получила ещё в юности или студенческие годы. Да, было не очень удобно носить бюстгальтеры и корректирующее бельё после рождения Яны. Да, было сложно заставить себя качать пресс и стоять в планке, чтобы вернуть тело в форму. Сейчас понимаю, что мои усилия были не ради меня самой, а из-за страха потерять Ярослава. Бывший муж красив, умён, богат. А вокруг десятки красавиц с идеальным маникюром и ухоженными волосами.

Интересно, что у женщин возникло раньше: желание видеть красивую себя в зеркале или страх потери, соперничество? В любом случае, жить без мужчины здесь мне не дадут, но и выходить замуж на год или два, пока не скоплю денег на отъезд нет никакого желания. Тем более, что с разводами здесь всё плохо. Но как тогда жить?

— Здравствуй, Барбос, — усмехнулась я и потрепала собаку мамы по голове.

Он был не ахти какой охранник, скорее своим лаем предупреждал, что идут люди и отпугивал диких зверей.

Я гладила собаку и думала, как обезопасить себя от вот таких Михасов и их ревнивых дур? Ведь защитить себя я не смогу, да и научить меня вряд ли кто сможет.

Переведя взгляд на собаку, я усмехнулась. Да, вариант не быстрый, минимум полгода, но почему бы не попробовать? Как только мама придёт, надо у неё узнать, не рождался ли у кого щенок. Будет у меня свой охранник. Преданный и с острыми зубами. Уж кого-кого, а пьяного идиота остановить сможет.

— Собаку? — мама немного растерялась, услышав такое. — У Милки есть подрощенные щенки. Месяцев шесть назад ощенилась собака. Но она большие, на волков похожи. Справишься?

— Справлюсь, — уверенно ответила я, хотя уверенности той было маловато.

Всё, что я знала о кинологии, почерпнула из видео про собак. Их главное любить и воспитывать.

— А жить он где будет? На улице?

— Лучше, если с нами, — я засомневалась. — Не думаю, что мне будет грозить опасность в доме, но я боюсь, что собаку могут отравить или покалечить.

— И то верно, — мама тяжело вздохнула и поджала губы. Я видела, что её не очень нравится наш разговор. Не любит животных? Не хочет шерсть и слюни в доме? Но следующий вопрос расставил точки над и. — Ты решила отказать Владимиру?

— Да, — призналась я, садясь за стол. — Я не вижу себя здесь, женой старосты, не вижу, как растут мои дети в такой атмосфере. Завтра же скажу Владимиру, что отказываюсь от отношений.