Карен Чэнс - Прикоснись ко тьме Страница 19

Я плохо видела, что случилось потом, все происходило с невероятной быстротой, к тому же обзор мне загораживал Приткин, который в мгновение ока оказался рядом; в одной руке он сжимал нож, в другой – пистолет, а над его головой, словно на невидимой ниточке, в воздухе висели нож и какие-то склянки. На секунду мне показалось, что маг решил меня прикончить, но он даже не смотрел в мою сторону. Внезапно я увидела, что стоявшая у дверей глиняная статуя ожила и двинулась к нам. Несмотря на то что вместо глаз у нее были огромные вмятины, она смотрела на Приткина и явно ждала приказа. Таких статуй я никогда раньше не видела, но кое-что о них слышала. Тони и его приспешники боялись големов не меньше, чем магов-воинов. Големы – это статуи, оживленные с помощью древней иудейской магии – каббалы. Обычно големы выполняют различные поручения своих хозяев – раввинов, однако в последнее время их все чаще используют рыцари, как теперь называют магов-воинов.

– Охраняй! – Приткин показал на меня, и статуя повернула голову в мою сторону.

Голем тут же встал возле меня, а Приткин ринулся в бой. Я отвела взгляд – статуя страшила меня больше, чем убийца-вампир, – чтобы видеть то, что происходило в зале. Джек кружил возле одного из оставшихся в живых стражников; тот глухо рычал, как зверь, но Джека это лишь забавляло – его щеки горели, глаза сияли, ну совсем как у ребенка утром после Рождества. Заметив, что к нему на помощь спешит Приткин, Джек небрежно махнул рукой: дескать, оставь, он мой.

Второй стражник к этому времени уже выбыл из игры: захлебываясь кровью, он хватался за грудь в том месте, где в нее вошла рапира, причем так легко, словно на стражнике не было никакой кольчуги. Окровавленное острие, пронзив грудь, вышло из спины и теперь торчало оттуда чуть ли не на фут, тускло поблескивая в свете канделябров. Раньше, когда я видела рапиры в кино, то думала, что это оружие скорее для красоты, чем для боя, но, видимо, я ошибалась. Смертоносное лезвие рапиры, примерно дюйм в ширину и три фута в длину, работало как кинжал. Я видела, как, вытащив клинок из груди вампира, Луи Сезар одним движением снес ему голову. Все было сделано так быстро, что сначала я ничего не поняла, но в следующую секунду голова с глухим стуком покатилась по полу.

Глаза вампира еще мигали, а рот скалился, когда голова покатилась и остановилась в футе от меня; каким-то чудесным образом она осталась в шлеме. Клянусь, губы вампира двигались, словно он из последних сил пытался дотянуться до моего горла, хотя вокруг головы уже расползалась лужа крови. Наверное, я вскрикнула от ужаса, потому что голем тут же пинком отбросил голову далеко в сторону. И все было бы ничего, если бы статуя, не рассчитав силы, не зашвырнула окровавленную голову так, что она, перелетев через стол Сената, со смачным шлепком ударилась о стену, отлетела в сторону и приземлилась прямо возле стула какой-то красотки с затейливой прической.

Мгновенно по полу разлилась лужа крови, на волосы дамы полетели алые брызги, сверкая, как крошечные рубины. Наклонившись, дама пошарила под столом, извлекла оттуда голову и вежливо предложила ее своему соседу, но получила столь же вежливый отказ. Сосед был занят тем, что освобождал стол от кровавых пятен; делал он это так: держал руку над поверхностью стола и вся разбрызганная кровь, устремляясь к нему, как железо к магниту, мгновенно исчезала.

– Надоело мне все это, – пожаловался он даме, и та понимающе кивнула, будучи занятой тем, что слизывала мозг с торчавших из головы шейных позвонков.

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с приступами рвоты; хорошо хоть, что не завопила. Ну, во-первых, это означало бы проявить слабость в присутствии членов Сената, а мне это было ни к чему. Во-вторых, у меня все еще болело горло. В-третьих, мне не хватало воздуха, поскольку Томас был довольно тяжел. Я попыталась сдвинуть его в сторону, но это было все равно что двигать мраморную статую – он лишь нажал крепче, и я чуть не заорала от боли. Тогда он слегка расслабился, и мне показалось, что я лежу под нежнейшим атласом, только при этом нельзя было глубоко дышать или двигаться; тем временем рядом с нами сошлись в схватке Джек и стражник-вампир.

Я никак не могла понять, почему никто не убил стражника, когда тот, выхватив боевой топор, двинулся ко мне с таким выражением, какое можно увидеть на лицах большинства парней в лучших шоу канала «Плейбой». Если Сенат решил, что мне пора умереть, то не лучше ли было это сделать руками Тони? А если меня решили оставить в живых, то какого черта Луи Сезар стоит как вкопанный, вместо того чтобы пустить в ход свою рапиру? Возможно, он решил, что мимо Приткина, Рафа и Томаса стражнику не пройти; а если он ошибся? Лезвие топора выглядело жутко острым, к тому же я знала, как молниеносны движения вампиров. Доля секунды – и я стану основным блюдом для «Мисс Джорджия-1860», когда та выпьет свой аперитив. Тем не менее никто не двинулся с места, и только Томас подтянулся чуть выше, уткнувшись лицом в мой кружевной лифчик. Его лицо было спокойно, но я чувствовала, как бешено стучит его сердце. Не слишком приятно сознавать, что и ему страшно.

Я перевела взгляд – там, за темной головой Томаса, плясали отблески свечей, отражаясь в лезвии огромного топора, который находился всего ярдах в четырех от нас. Я застыла от ужаса, глядя на стражника, когда тот вдруг бросился ко мне, как разъяренный тигр. Тут-то все и началось. Превратившись в уродливое темно-зеленое нечто, Джек действовал мгновенно – я лишь успела заметить, как мелькнули бледные руки, и стражник уже лежал на земле, пригвожденный к каменному полу четырьмя ножами, два из которых были огромными, с широкими лезвиями и массивными деревянными ручками вроде тех, какими пользуются на кухне, остальные два – изящные, серебристые – принадлежали Приткину. Как только пленником завладел Джек, маг едва заметным движением руки заставил их вернуться обратно. Вспоров плоть вампира, ножи сами вылезли из его тела и заняли свои места: один спрятался в ножны, висевшие на руке Приткина, второй залез в его сапог. Затем маг вместе с големом подошли ко мне, чтобы помочь подняться. Томас, только что спасший мне жизнь, смерил меня холодным взглядом; его глаза поблескивали, как зеленые льдинки.

Консул сохраняла полнейшее самообладание, только на ее прекрасном лице между бровей пролегла морщинка.

– Осторожнее, Джек. Мне нужна информация, а не труп.

Джек ответил ей любезной улыбкой.

– Вы получите и то и другое, – сказал он, склоняясь над стражником.

Я быстро отвернулась; послышался звук вспарываемой плоти и треск костей. Видимо, Джек доставал свои ножи, отламывая жертве конечности. Я сглотнула подкатившую к горлу желчь. Надо же, а я и забыла, какие вещи иногда случаются во время заседаний суда.