Предатели крови - Линетт Нони Страница 19

Тор и Зулика решили, что Голдрика убила Тильда – говорили, что под конец она была не в своем уме. Но напала на него Тильда или нет, он, очевидно, выжил, а потом, видимо, отправился вслед за ней в Задрию.

Кива быстренько прикинула в уме, что Тильду привезли в Залиндов шесть месяцев назад. Значит, Голдрик сидел в темнице Навока уже полгода, а учитывая, что мятежники считали его мертвым, у него не было никакой надежды на освобождение.

– Это правда ты? – прохрипел Голдрик, ковыляя ближе к решетке. Он осмотрел ее, а потом прошептал: – В самом деле. У тебя мамины глаза.

У Кивы перехватило дыхание, когда она поняла, что этот человек знал ее маму, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было. Он видел, как Тильда превратилась из женщины, не желавшей применять дар, в ту, что лечила всех направо и налево, а потом обратилась ко злу и стала чудовищем. Он стал свидетелем каждого шага на этом пути. Он мог ответить на вопросы, которые Кива даже задать не осмеливалась.

Но… Ей не хотелось ничего спрашивать в окружении стражников, и уж тем более не при Навоке, который навострил уши.

– Я бы хотела поговорить с ним наедине, пожалуйста, – сдавленно выговорила Кива.

– Не сегодня, – ответил король.

Он потащил ее прочь.

– Нет, постойте…

– Не сегодня, – твердо повторил он. – Ты проделала долгий путь. Отдыхай, а завтра снова навестишь его.

Кива обернулась через плечо – Голдрик смотрел ей вслед, пока ее уводили прочь по коридору. Он не окликнул ее, не молил о свободе. Но во взгляде было обещание.

И боль.

Боль не от синяков – от того, что он увидел ее. Что бы он ни чувствовал, когда смотрел на нее, ему было больно. Может быть, от того, что сделала ее мать, а может, он просто очень скучал по Тильде – без сомнения, они были очень близки. Точно ясно только одно: ему не терпелось поговорить с Кивой.

Завтра, сказал Навок. Можно и подождать еще один день.

Но пока ее тащили по бесконечным лестницам наверх, в комнату, она поняла, что больше ждать нельзя. Потому что через два дня ее насильно выдадут замуж, а значит, следует убраться из замка Блэкмаунт до того, как ее навеки привяжут к его хозяину.

Глава седьмая

Когда Навок втолкнул Киву в дверь и без лишних слов ушел, Бринн уже ждала в комнате.

Жених, очевидно, не собирался ее очаровывать, но Кива и так уже поняла, что от нее ему нужно только кровное родство с хранителями трона Эвалона. И возможно, еще он использует ее как оружие против сестры. Вот это точно была не лучшая затея. Ее подмывало задержаться в Блэкмаунте просто, чтобы посмотреть, как он неизбежно схлестнется с Зуликой, но это искушение меркло перед риском выйти за него замуж. Нет, надо покинуть замок и бежать от Мирравена как можно дальше.

– Вы так бледны, госпожа… эм, Кива, – заметила Бринн, бросаясь навстречу Киве, чтобы проводить ее к кровати. В напряженном взгляде серебристых глаз читались тревога и забота. – Он вас ударил?

Этот вопрос и заинтересовал, и испугал Киву. Бринн предупреждала, что Навок известен скверным нравом, но Киве и в голову не приходило, что он может ударить ее.

– Нет, все в порядке, – ответила она, рухнув на бархатистое одеяло и борясь с искушением обнять подушку в утешение. Сейчас не время поддаваться чувствам или гадать, почему мать преподнесла ее Навоку на блюдечке. Чувства и вопросы подождут, а сейчас ей нужен план.

Еще было нужно, чтобы Бринн ушла: хоть интуиция и подсказывала, что горничной можно доверять, вероятность, что она информатор, была слишком велика.

Почуяв, что Бринн собирается спросить, как прошла встреча с Навоком, Кива быстро сказала:

– День был долгий. Хочу побыть одна.

Бринн виновато уставилась на кроваво-красный ковер:

– Простите, но мадам Мерит велела мне остаться с вами. На случай, если вам что-нибудь потребуется ночью.

Она указала в дальний угол роскошной комнаты, где стоял тюфяк, который Кива до этого не приметила.

– Обещаю, вы и не заметите меня, пока не понадоблюсь.

Неудивительно, что Киву не стали запирать – а она-то поражалась оба раза, когда ее оставляли в комнате одну. Бринн сразу бы заметила, попытайся она сбежать.

Кива приглушенно выругалась, но затем заставила себя сделать глубокий вдох, мысленно примиряясь с этим и говоря себе, что уже поздно и что в голове все слишком перепуталось, чтобы решать что-то прямо сейчас. Все еще нужно поговорить завтра с Голдриком, так что придется ждать до тех пор, прежде чем что-то делать, а потом…

«Что – потом?» – спросила у себя Кива. Даже если в самом деле получится сбежать из Блэкмаунта – хотя стражница сказала, что это невозможно, – что дальше? Нужно вернуться в Эвалон, но родина казалась далекой, как луна.

– Прошу прощения, – сказала Бринн, врываясь в мрачные раздумья Кивы, – я просто…

Она робко оборвала себя, затем начала снова:

– Мне говорили, что я слишком уж любопытна для горничной. Ужасный изъян. – Она сплела и расплела пальцы, собралась с духом и спросила: – Вы ведь не знали про свадьбу? Вы раньше спрашивали, когда назначена их свадьба. Не знали, что она ваша.

Горничная была, может, и любопытная, но еще и наблюдательная.

– Понятия не имела, – признала Кива. – Я думал, он возьмет в жены мою сестру.

– Разве это не хорошие новости? – обнадеживающе спросила Бринн, как-то пронзительно вглядываясь в Киву. – Вы из Корентинов. Ваша семья теперь правит Эвалоном. Женитьба с королем Навоком объединит два королевства по праву крови.

Кива устало покачала головой.

– Я уже говорила: моя сестра захватила престол. Он не наш. Чем раньше Валлентисы вернутся на трон, тем лучше. И поверь, меньше всего мне охота выходить за человека вроде Навока. Может планировать сколько вздумается, но я ни за что не помогу ему в захвате Эвалона.

Кива торопливо захлопнула рот, спохватившись, с кем говорит, но потом поняла, что ей все равно. Навок знает о ее чувствах, и оттого, что она выболтала все горничной, хуже уже не станет.

Бринн смотрела на нее все так же пронзительно, долго рассматривала ее, а потом заявила:

– Вы не шутите, да?

– Говорю чистую правду. – Кива потерла лицо. – Бринн, я устала. Давай не будем…