Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва Страница 19

— Я? — она будто призадумалась. — Я иду пока на север...

— Вот и мне туда надо, — выпалила, не задумываясь.

— ... а потом мне на запад...

— И мне, ава.

— А на юг?

— Да хоть на восток! — отмахнулась я. — Дорог много. Куда-нибудь да приведут.

— А ты готова всю жизнь проходить босой? — женщина склонила голову набок.

Остановившись, я приподняла выше и без того короткий подол детского платья и продемонстрировала ступни.

— Ну что же, — она медленно кивнула. — Раз уж нам по пути, лера...

— Я теперь не лера, ава, — перебила я ее.

— Так и я не ава, — она снова смешно пожала плечами. — Дочери Яники зовут друг друга только по имени.

— Но вы же старше, — смутилась я.

— На дороге, юная Астрид, все равны. Так ведь тебя зовут? — я быстро закивала. — Вот и хорошо. Но сейчас полезай в телегу. Если все, как ты говоришь, то лучше тебе стать очень незаметной.

Повторять жрице не пришлось. Я запрыгнула в ближайшую повозку и притаилась за тюками дурнопахнущей сырой шерсти. Наверное, в другое время я бы к ней и близко не подошла, но сейчас это небольшое пространство телеги, казалось, мне самым уютным и безопасным местом во всем мире.

Повозка проехала еще немного и вдруг остановилась.

— Мы ищем ребенка! — громко проорал кто-то впереди. — Светловолосая девочка.

Я сжалась в комочек и закрыла лицо руками.

Сдадут! Не захотят ссориться с воинами.

— Вы слышали, жрицы?! — все тот же пронзительный, пугающий до одури голос.

Я узнала его. Ави Дрэган — начальник стражи замка.

Тот, кого я знала всю свою жизнь. Кто тенью стоял за спиной. Кто клялся защищать. А в итоге предал!

Подло, жестоко, беспощадно.

Ненависть ядовитой змеей зашевелилась в душе, обживаясь там, кажется, навечно.

— Так ищите! Но, на пути у нас не стойте, — выкрикнула в ответ одна из женщин.

— Мы должны осмотреть обоз!

— Осматривай, маг. Нам скрывать нечего.

Замерев, я прижала к себе Лючи.

Кто-то прошел совсем рядом и приподнял ткань.

— Там у нас больная гнойной лихорадкой, — крикнула ему в спину жрица. — Я просто предупредила. Мы сестер в болезни не бросаем.

Ткань тут же вернулась на место.

Воин пошел дальше. А у меня словно жизнь перед глазами пронеслась. Руки тряслись. Я так крепко сжимала свою ящерку, что она лапками задергала.

Но шаги отдалялись...

Жрицы не выдали.

Через несколько минут обоз тронулся.

Страх понемногу отступал. Медленно раскачиваясь, я улеглась набок и приподняла ткань, натянутую сверху.

Яростный рык оглушил пространство. Над пылающим замком взлетел огромный темно-синий дракон. Разинув пасть, он поливал все вокруг себя черным пламенем.

— Орин Камли, — прошептала я одними губами и, сглотнув вязкий ком в горле, поняла, что генерал не один. В лапах он бережно держал чье-то безжизненное тело.

Шим!

Десять лет спустя

Леса лена Орфана

По округе разнесся громкий звон колокола храма.

— Первый, — тихо шепнула я и, щурясь от яркого солнца, проникающего через открытый полог палатки, поправила длинный подол грубой темной юбки. Подвязала крепче сплетённый из кожаных полос ремешок. Мужская рубашка-косоворотка была мне слегка великовата в плечах, но это даже удобно. Скрывало объемную грудь, перевязанную широкой материей. Взяв в руки серый платок, взглянула на себя в тусклое, местами почерневшее зеркало.

Подавила зевок.

Я снова не выспалась. Холод не способствовал крепкому сну и отдыху. Глаза слипались. За столько лет я так и не привыкла к меховому одеялу на земле вместо мягкого матраса на кровати.

Терпела? Да.

Свыклась с мыслью, что иного не будет? Конечно.

Но все не могла отпустить мысль, что когда-то было все по-другому. И где-то там в другой жизни я знала тепло пуховых перин и одеял. Жаловалась глупая на короткие платья. А теперь у меня и платья-то нет.

Ни взрослого, ни детского. Ни цыплячьего.

Не так я повзрослела, как положено лере.

Со смертей и войны, голода, холода, боли. Обмороженных ног.

Это неправда, что жрицы добровольно не носят обувь.

У них ее просто нет. Какие ботинки выдержат бесконечные дороги?

Вот и получается — летом босыми ступнями по земле ходишь, а зимой — наматываешь толстый слой материи.

Но и это не всегда спасает.

Пространство снова наполнилось громким глубоким колокольным переливом.

— Второй звон, — выдохнула и заметила, как предательски задрожали руки.

Давно со мной подобного не было.

Но и день как-никак особенный. Единственный праздник в жизни послушницы.

С сегодняшнего дня я закрою свое лицо.

День моего вступления в ряды жриц Яники! И пути назад уже не будет. Я выбрала дорогу служения и отречения.

Но выбрала ли?

Нет... Мне хотелось бежать сломя голову подальше от этого серого угрюмого храма. От всех этих правил, изнуряющих тренировок. Строгого послушания. Я не была создана для всего этого.

Но... Мне просто некуда было бежать.

Кругом война и перевес не на стороне магов.

Мы постоянно углублялись на север. Возводили новые храмы. Обживались, но драконы настигали, и снова приходилось идти вперед. Вся жизнь в дороге. Это заставило окончательно повзрослеть. Забыть об удобстве, уюте, красивой одежде, сытой пищи.

Хочешь жить — иди вперед. Оставляй след босых ног на голой земле.

Не жалуйся, не ной, терпи.

Сражайся, выкручивайся, выживай.

А не можешь, так место тебе в неглубокой яме на обочине богами забытого тракта или лесной тропинки.

И в могилу тебя уложат даже без плаща. Он будет нужен живым.

У жриц Яники не было ничего. Лишь меч, лишь путь...

Путь в никуда...

Весь смысл жизни в том, чтобы выжить и более ничего.

К нам приходили обедневшие вдовы, неприкаянные бесприданницы, девушки, что оступились в связях с мужчиной. Нам подкидывали беспризорных девчонок.

Жрицы принимали всех.

А после у них начиналась иная