Юлия Козырева - Красавица для чудовища Страница 2

В нем же был холод, а иногда появлялось желание что-нибудь сломать, разбить, порвать. А еще — непроходящее желание испить крови. Хотя бы каплю крови. Но люди, окружавшие его, не понимали этого, подсовывая ему обычную пищу. Он ее ел, насыщая желудок, но оставалась жажда более высокого наслаждения. И он начинал потихоньку ненавидеть людей, которые не могли постичь его желания.

Вдруг в благоухающей тишине сада послышался тихий звон, хрустальный и необыкновенно прекрасный. Королева подняла затуманенные слезами глаза и ту же радостно заулыбалась: в сад влетели посланницы богини леса — миниатюрные феи.

Волшебные создания порхали вокруг, мельтеша прозрачными крылышками. Феи были одеты в чудесные платьица, переливающиеся, как будто сама радуга соткала для них ткань.

— Ваше величество, — пропели феи почти в унисон, как будто одновременно зазвенели несколько хрустальных колокольчиков. — Форестея — незабвенная богиня леса — приняла твой драгоценный дар и послала волшебную пыль для твоего мальчика.

Королева восхищенно всплеснула руками.

— Но, — подняла фея в алом маленький пальчик, — к сожалению, богиня лишь частично сможет вернуть человеческий облик твоему ребенку. Ты должна запомнить одно пророчество, недавно появившееся в пресветлом чертоге.

Прокашлявшись, феи запели звенящими голосами:

Родилась она ночью, в самом темном лесу,

В полнолунье, когда ураган

Все в округе хлестал, разгонял темноту,

Но с рожденьем ее проиграл.

Она в неге растет, в беззаветной любви,

И душа ее света полна,

Но завещана мрачному демону тьмы.

И волчонка спасет лишь она.

Тут одна из фей потрясла над волчонком маленьким мешочком, из которого посыпалась сверкающая пыль. Шкура зверя стала таять, и волчонок превратился в человека.

Через секунду мать обнимала и целовала любимое дитя, одновременно ощупывая его на предмет хвоста или других остаточных явлений. Не найдя таковых, она вопросительно глянула на посланниц богини.

— К сожалению, — грустно отвечали они королеве, — он не всегда будет человеком. Тьма заняла половину его душ. Так что половину своего времени он будет проводить в обличии волка. Пока его не освободит та, которой это завещано.

— Но где же ее найти? — спросила королева дрожащим голосом.

— Еще не время, — таинственно ответили феи и растворились в прозрачном воздухе.

Счастливая мать обнимала вновь обретенное чадо, не замечая, что сын не отвечает на объятие, что он непривычно холоден и тих…

Глава 1.

Иридия (семнадцать лет спустя)

Король со светлой грустью смотрел на свою прекрасную малышку, которая, впрочем, малышкой уже не являлась. Принцесса, раскинув воланы голубой юбки, сидела на маленьком стульчике и играла на золоченой арфе.

Высокопоставленные зрители тои дела ахали, восхищаясь игрой Сапфиры. Тонкие пальчики самых миниатюрных в королевстве рук восемнадцатилетней принцессы резво порхали по струнам, извлекая чудесные звуки. Маленькая ножка в атласной туфельке едва заметно отбивала ритм.

Девушка грациозно склонила на бок голову, завесившись от зрителей многочисленными пружинками серебристых локонов, но, то и дело, бросала лукавый взгляд туда, где сидел отец, отчего розовые щечки расцветали прелестными ямочками, когда на сочных губах мелькала улыбка.

Доиграв, принцесса легко встала и сделала изящный реверанс. Выслушала долю похвал и восхищенных слов, но, не вытерпев, нарушила этикет, бросившись на шею отцу. Чмокнула его в щеку и умчалась, словно ветер, оставив после себя аромат легких духов.

— Сапфира, — только успел крикнуть король, получив в ответ лишь удаляющийся смех.

Сапфира упорхнула в любимое место сада. Где уселась на перевитые цветами качели. Она радостно улыбалась солнцу и ветру, ласково развевавшему пышные юбки. В день своего Рождения ей совсем не хотелось думать о плохом, думать о том, что ее безоблачная жизнь омрачилась четыре года назад.

Тогда четырнадцатилетняя принцесса перебирала старые игрушки в детской, и ее заинтересовало, откуда среди дорогих и редких кукол взялась эта: грубо вырезанная, деревянная, в виде младенца. Отец, в ответ на ее вопрос, загрустил и, усадив рядом с собой на диванчик, стал рассказывать…

В то время Иридия находилась в предчувствии войны с соседним государством, и король Тиний отправил свою любимую, беременную тогда, жену в удаленное княжество.

Она пробыла там несколько месяцев, за которые Тинию удалось заручиться поддержкой короля Сардинии. Испугавшись, Авалонцы поспешили заключить мирный договор. Обрадованная королева решила рожать дома и со свитой отправилась в путь.

По дороге их застал сильный ураган. Испуганные лошади понесли карету королевы Илии в неизвестном направлении. Тело кучера нашли через несколько дней, но следов кареты, да и самой королевы, увы, так и не обнаружили.

Через месяц в замке неведомым образом появилась старуха в черном плаще. Кто ее пропустил в тронный зал, было для всех тайной. Она показала королю сверток с девочкой и сказала, что это его дочь, которую умирающая королева назвала Сапфирой. Старуха, отдавая ребенка, просили лишь одно в благодарность: рядом с принцессой всегда должна находиться примитивная кукла, вырезанная самой бабкой.

Трепетно взяв девочку, король спросил только одно: посвящена ли она какому-либо богу.

— Посвящена, — насмешливо сказала старуха и исчезла А король так и не успел спросить, какому же богу посвящен его ребенок.

Он с печалью гладил серебристый пушок на головке младенца, унаследованный от матери, и смотрел в сапфировые глаза, похожие на его собственные.

Четыре года назад эта история потрясла юную принцессу.

Какое-то время, она с опаской обходила стороной странную куклу, которая почему-то пугала, одновременно притягивая. Однажды притяжение стало таким сильным, что девочка не выдержала и дотронулась до нее. Тут же ладони стало нестерпимо горячо. Пожар распространился по всему телу и исчез. С этого дня ей стала сниться старуха в черном плаще.

Она рассказала о том, что умерла и должна передать Сапфире свой колдовской дар.

— Впусти в себя тьму. Откройся ей, — раз за разом убеждало странное сновидение. — Ты обещана князю тьмы. Он все равно соберет свою дань.

Эти сны навевали ужас, и принцесса отказывалась принимать дар старухи. Она все чаще выходила на солнце, боясь темноты. Она боялась спать, ведь во сне неизбежно приходила она…

Авалония