Призрак в подарок (СИ) - Цыпленкова Юлия Страница 2

— Ни слова.

— Меня вообще тут нет, — заверил меня мерзавец, и мы вошли в магазин.

Конечно же, он никуда не делся. Стоял рядом в молчании, пока я глазела на витрину, а затем все-таки шепнул:

— Купи колбасы. Сырокопченой. И сгущенное молоко. А еще свежей булочки. Жутко хочется бутерброд с сырокопченой колбасой, и чтобы непременно кофе со сгущенным молоком. А еще картошки…

— У меня есть, — шепнула я в ответ.

— Ты не дослушала. Хочу тушеной картошки с мясом. Ну, пожа-алуйста, — проныл господин Поляев, состроив несчастные глаза.

Я развернулась к нему, и призрак молитвенно сложил руки.

— Я буду хорошим, честно-честно, — совсем, как маленький ребенок, заверил меня Миша. — Ну, купи-и…

— Да тебе-то зачем? — искренне изумилась я, забыв об осторожности.

На меня тут же обернулась продавщица, и я ответила, указав на ухо, скрытое волосами:

— Гарнитура.

— А-а, — протянула она и вернулась к своему телефону.

— Быстро сориентировалась, умничка, — одобрительно хмыкнул призрак и снова заскулил: — Ну, купи, ну, пожа-алуйста.

— Зачем? — прошипела я. — Ты же не можешь есть.

— А ты можешь, — ответил он с широкой улыбкой. — Ты можешь есть, а я смотреть и получать эстетическое удовольствие.

— Офигеть, — искренне ответила я в полный голос. Продавщица мазнула по мне взглядом, но уже без прежней подозрительности. Миша снова состроил несчастные глаза, потряс молитвенно сложенными руками, и я… сдалась.

Выходили мы из магазина с порционной палкой сырокопченой колбасы, свежим нарезным батоном и банкой сгущенки. Еще и на мясо моей пятисотки не хватило. По этому поводу призрак страдал недолго.

— Картошку с мясом завтра, а сегодня будем пить кофе со сгущенным молоком и с бутербродами, — изрек он.

Меня перекосило.

— Завтра? — спросила я, и он жизнерадостно кивнул.

— А куда я от тебя? Теперь мы с тобой, как ниточка с иголочкой. Куда ты, туда и я. Сама пойми, мне даже не с кем поговорить, а с тобой могу.

— Но я так не хочу, — возмутилась я, и Михаил Алексеевич «утешил»:

— Ты просто ко мне не привыкла. Ничего, пройдет немного времени, и стану, как…

— Бесплатное приложение, — проворчала я. — Хотя какое ты бесплатное? Вон, — я потрясла мешком, — купила, что не надо, а что хотела — на это уже денег не осталось.

— Тебе будет вкусно, — заверил меня призрак.

Я опять остановилась, развернулась к нему и смерила неприязненным взглядом:

— Ты наглая беспринципная сволочь, — отчеканила я, и негодяй возмущенно округлил глаза. — Ты явился в мой дом, диктуешь, что мне покупать, и что есть. Угрожаешь превратить мою жизнь в ад! Я, что, теперь и себе не принадлежу? Ты это хочешь сказать?

Призрак скромно потупился и скорбно вздохнул, по крайней мере, изобразил вздох.

— А сострадание? — спросил он.

— Людочка? — Я обернулась и увидела соседа, возвращавшегося домой. — Ты себя плохо чувствуешь?

— Простите, у меня важный разговор, — сказала я и, отвернувшись, демонстративно прижала пальцы к правому уху, будто поправляю наушник. — Алло, ты еще там?

— Ага, — осклабился призрак, показав мне оттопыренный большой палец. — Куда я денусь?

— Исчезни! — рявкнула я.

— Да сбрось вызов, — снова сказал сосед, следуя за мной по пятам. — Нечего разговаривать с теми, кто злит. Я бы уже отключился.

— Да я бы с радостью, — ответила я. — Но настырный, козел.

— Тем более отключись, — строго велел Иван Ильич. — А если заявится, зови, я его спущу с лестницы.

— Хорошо бы… — помечтала я.

— Если будет нужна помощь, зови, — сказал сосед.

Я благодарно улыбнулась и вошла в квартиру. Рядом что-то бурчал себе под нос призрак, а я поймала себя на мысли, что он меня уже не пугает. Бесит, конечно, но не пугает.

— Я обиделся, — сообщил Михаил Алексеевич. — Ты меня оскорбила, и я требую, чтобы ты извинилась. Сейчас же.

— За что это?

— Ты меня козлом назвала.

— Пф, — фыркнула я и ушла на кухню.

— Можешь извиниться после кружечки кофе, — смилостивился призрак.

— Да пошел ты, — ответила я, вдруг поняв, что не хочу делать ему приятное и доставлять эстетическое удовольствие. — Я после шести не ем.

И довольная собой ушла в комнату. Хватит с меня сумасшедшего дома. Раз фантом не рассосется и с потом не выйдет, то я лягу спать и дождусь, когда наступит мудрое утро. А там, глядишь, он исчезнет. А если не исчезнет, то я что-нибудь придумаю, но жить с таким довеском я точно не собираюсь. И я сделала, как решила, — разделась и легла спать…

— Лю-уся, Лю-у-усенька, — мурлыкал самый отвратительный в мире голос мне в ухо. — Люсьен! — гаркнул призрак, и я подскочила на кровати.

— Заткнись!!!

Я скрючила пальцы в удушающем жесте и потрясла ими перед носом потустороннего придурка, разбудившего меня всего через час после того, как я все-таки уснула. Гад Алексеевич счастливо осклабился и изрек:

— Не-а, не страшно. Люсь, а Люсь…

— Ненавижу! — гаркнула я. — Когда так называют ненавижу! И тебя ненавижу, упырь!

— Да я даже не зомби, — возразил неугомонный фантом. — Я милый, как Каспер.

— Ты, как его жирный дядя, — рявкнула я и вскочила с кровати.

Мой новоявленный сожитель перевернулся на другой бок, когда я обошла кровать и направилась к двери, подпер щеку ладонью и поцокал языком:

— А ножки какие хорошенькие. Люд, тебе говорили, что у тебя хорошенькие ножки? Нет? А я вот говорю, потому что хочу сделать тебе приятное.

— Пошел на хрен, — отмахнулась я и скрылась в туалете.

Не потому, что хотелось, а чтобы хоть немного передохнуть от призрака, умудрившегося испортить мне жизнь всего за несколько часов нашего знакомства. Он за мной не пошел… тактично торчал под дверью. А то, что он уже там, Михаил, чтоб ему провалиться, Алексеевич милостиво сообщил:

— Дорогая, если тебе плохо, то, знай, я рядом.

— Сдохни, — мрачно изрекла я.

— Так, похоже, уже, — ответил Миша. — Только ни черта не помню. Люсь, а, Люсь? А ты кофейку не хочешь со сгущеночкой? А бутербродик? Ну, вкусно же, Люсь.

— Нет, Мише-ель, — протянула я в нос. — Я по ночам кофе не пью. Ночью я предпочитаю спать.

Спустив воду, я вышла в коридор и встретилась с внимательным взглядом господина Поляева.

— Как всё прошло? Удачно? — участливо спросил он.

Я потеряла дар речи, а потом его губы скривила издевательская ухмылка, и моему терпению пришел конец. Я кинулась на него, забыв о том, что ничего этому гаду не сделать. Да я просто пролетела сквозь него и не врезалась в противоположную стену только потому, что мои руки были выставлены вперед.

— Урод! — выкрикнула я и стремительным шагом вернулась в комнату.

Здесь снова залезла под одеяло, заложила руки под голову и уставилась в потолок немигающим взглядом, борясь с подступающей истерикой. Призрак явился почти сразу за мной. Он стоял возле кровати и смотрел на меня.

— Обиделась, да? — спросил Миша. — И ударилась? Больно?

Я скосила на него глаза, но быстро их закрыла, чтобы не видеть его физиономии.

— Люд, а хочешь я песню спою? Хорошая песня, сам придумал. А, Люд?

— Отстань, — хрипло попросила я.

— Но песенка хорошая, честно. Давай спою. Люд, прости, а? Люда!

Я порывисто села и, скрипнув зубами, воззрилась на недоразумение, продолжавшее сверлить меня честными голубыми глазами. Добившись моего внимания, безумный призрак прочистил горло, расправил плечи и запел. Мотив его песни был мне знаком с детства, а вот слова…

Нет у нашей Люси

Нету белых гусей!

Нету белых, серых тоже,

А не вышли рожей!

После поклонился и воззрился на меня, явно ожидая оваций и восторга. Поджав губы, я некоторое время смотрела на его деловитую физиономию, а потом… закрыла лицо руками и истерично расхохоталась.

— Чего? — насупился Мишель. Я продолжала сотрясаться от смеха, перешедшего в беззвучную фазу, и призрак нахмурился. — Хватит ржать! — возмущенно воскликнул непонятый поэт. — Для тебя же старался! Лежал рядом и придумывал.