Молиться за Рэйн (ЛП) - Истон Б. Б. Страница 2

А под наслаждением я подразумеваю плач под струей, пока вода не станет холодной.

Я вытираю полотенцем свои взлохмаченные волосы, надеваю майку и фланелевые пижамные штаны в клетку, ноги засовываю в старые ковбойские сапоги. Когда раньше я выходила из дома, то всегда старалась выглядеть мило. А теперь я просто хочу походить на бомжа. Автозагар, мягкие локоны, декольте и джинсовые шорты — все это привлекает внимание людей. Плохих людей. Тех, которые захотят тебя ограбить или изнасиловать. По крайней мере, здесь.

Как бы мне ни хотелось провести следующие три дня в постели, укрывшись с головой одеялом, я чертовски голодна, а все, что у нас есть, — это сухие спагетти, банка фасоли и бутылка просроченного клинового сиропа. Наши запасы были истощены с тех пор, как местные банды захватили ближайшие продуктовые магазины. Они, конечно, могут разрешить вам сделать покупки, но оплата за них будет в предпочтительной для них валюте, а вы понимаете, что это может означать для девятнадцатилетней девушки…

Скажем так, я еще не настолько отчаялась.

К счастью, «Бургер Палас» все еще работает. И они принимают наличные. Мне просто нужно будет войти и выйти, не привлекая к себе слишком много внимания.

Я поднимаю с пола толстовку с названием группы «Twenty One Pilots» и борюсь с желанием зарыться носом в мягкий хлопок, как раньше. Я знаю, что запах Картера давно исчез, как и он сам. И слава Богу. Последнее, что мне нужно, это еще одно напоминание о том, что мой тупой парень предпочел провести свои последние несколько недель на родине своей семьи в Теннесси, а не здесь со мной.

Мудак.

Я натягиваю толстовку через голову, завершая свой самый причудливый наряд, и топаю вниз по лестнице. Сцена в гостиной почти такая же, как и каждое утро. Мой отец сидит в мягком кресле лицом к входной двери, на сгибе руки покоится бутылка виски, а на коленях лежит дробовик. Наверное, я бы еще больше его жалела, если бы он всегда не был таким беспробудным пьяницей.

Но он был.

А теперь он просто стал параноидальным подлым алкашом.

Я даже смотреть на него не могу. Прикрыв рот рукавом толстовки, чтобы не задохнуться от запаха мочи, я хватаю со стола его пузырек гидрокодона, выданный по рецепту.

Думаю, он тебе больше не понадобится, старина.

Сунув одну из маленьких белых таблеток в рот, я кладу пузырек в карман и пересекаю гостиную.

Снимаю отцовские ключи с крючка и запираю за собой входную дверь. Хоть я и умею водить, но не сажусь в грузовик. Все дороги заполнены разбитыми и брошенными машинами, поэтому теперь они практически не пригодны для проезда.

Правила дорожного движения были первыми из тех вещей, которые перестали соблюдать, после того как начались кошмары. Люди стали ездить быстрее, садились за руль выпившими, перестали обращать внимание на надоедливые красные огни светофора и знаки «стоп» и напрочь позабыли о существовании поворотников. На дорогах было так много аварий, что эвакуаторы, полицейские и сотрудники скорой помощи не успевали прибыть ко всем, так что, в конце концов, они просто перестали пытаться. Обломки и разбитые машины накапливались и становились причиной новых аварий, а затем, когда начали закрываться заправки, люди бросали свои машины прямо там, где заканчивался бензин.

Франклин Спрингс, штат Джорджия, никогда не считался классным местечком, а теперь он и вовсе выглядит, как одна большая арена гонок на выживание. Мне ли не знать. Я живу рядом с центральной магистралью, которая проходит через весь город. Кстати, прямо напротив моего дома висит табличка «Добро пожаловать во Франклин Спрингс». Правда, кто-то недавно закрасил черной краской из баллончика буквы «р», «н» и «л» в слове Франклин, так что теперь надпись гласит: «Добро пожаловать во Факин Спрингс».

Даже не представляю, кто это мог быть.

Самый быстрый путь до города — пройти по шоссе около мили, но также это кажется самым быстрым способом стать изнасилованной или ограбленной, независимо от того, странный на тебе наряд или нет, поэтому я придерживаюсь леса.

Как только мои ноги ступают на покрытую сосновыми иголками тропинку, идущую позади моего дома, я чувствую, что наконец-то могу расслабиться. Я вдыхаю влажный весенний воздух. Прислушиваюсь к птичьему пению и пытаюсь изобразить улыбку, хоть и считаю, что это неправильно. И всего лишь на мгновение позволяю себе притвориться, что все снова хорошо, как раньше.

Но когда я выхожу из леса и чувствую на своем лице жар от горящего рядом автомобиля, я вспоминаю.

Жизнь — отстой, и мы все умрем.

Я накидываю капюшон на голову и тихонько выхожу из-за угла библиотеки, высматривая три потенциальные опасности: бунтовщиков, насильников и бешеных собак. На самом деле собаки не болеют бешенством, но за последние несколько недель погибло много людей, поэтому их брошенным питомцам ничего не осталось, как собраться в стаи и начать охотиться.

Так. Много. Людей.

Образы тех, кого я потеряла, мелькают у меня перед глазами, тусклые и искаженные, в попытке пробиться в мой разум через гидрокодон. Но болеутоляющее делает свое дело, и через несколько мгновений я снова ощущаю себя расслабленной, и мои чувства притупляются.

Удостоверившись, что берег чист, я засовываю руки в передний карман толстовки, чтобы его содержимое не вывалилось наружу, и бегу через улицу. Легковые автомобили и грузовики брошены на обочинах, перевернуты в канавах или оставлены с широко открытыми дверями прямо посреди дороги. Я стараюсь не думать о том, сколько в этих машинах может быть мертвых людей, когда протягиваю руку и открываю дверь «Бургер Паласа».

Когда я вхожу, то на мгновение ожидаю увидеть пылающие знамена и демонов верхом на лошадях, убивающих людей, но нахожу только несчастных жителей всего Франклин Спрингс, забившихся внутрь и кричащих друг на друга.

Боже, как тут громко! Люди, которые прожили здесь всю свою жизнь, спорят о том, кто был первым в очереди, тыча друг другу пальцами в лицо. Малыши плачут. Матери плачут. Дети постарше кричат и бегают мимо столов, как стадо диких животных. И всё вокруг пахнет алкоголем.

Я вздыхаю и начинаю пробираться в конец очереди, когда замечаю, что моя учительница младших классов миссис Фрейзер, стоит первой у кассы. Настал ее черед делать заказ, но она слишком занята тем, что проклинает пастора Бланкшипа, который стоит позади нее. Уверена, что она не станет возражать, если я…

Я проскальзываю мимо нее и становлюсь у кассы, надеясь, что она будет кричать на пастора достаточно долго, чтобы я успела сделать заказ.

— Привет, добро пожаловать в «Бургер Палас»! — девушка в фирменной бейсболке и рубашке поло приветствует меня с другой стороны прилавка. — Могу я принять ваш заказ?

Я бросаю взгляд вдоль касс и замечаю еще троих сотрудников с такой же преувеличенной улыбкой.

Какого черта они дают этим людям? Экстази? Кристаллический метамфетамин?

— Эээ… да. — Я стараюсь говорить тихо. — Я возьму стакан колы и большую картошку фри.

— Не хотите ли вы апокалипсировать это?

Я моргаю. Дважды.

— Простите, что?

— Апокалипсировать! — Она показывает на один из цифровых экранов, находящихся позади себя, где анимированный стакан с газировкой и упаковка картошки фри держатся за руки и прыгают вокруг костра. — Похоже, нам больше не нужно беспокоиться об углеводах, верно?

Я хмурю брови.

— Эээ… нет, пожалуй, нет. — Я слышу, как за моей спиной миссис Фрейзер называет пастора Бланкшипа мудаком, и понимаю, что мне пора закругляться. — Конечно, без разницы. Сколько с меня?

Веселая, под экстази, Полли несколько раз стучит по монитору.

— Сорок семь пятьдесят.

— За колу и картошку фри? — выпаливаю я.

Она пожимает плечами, безумная улыбка не сходит с ее лица.

— Господи, — бормочу я себе под нос, роясь в кармане толстовки в поисках денег.

Гребаные куски…

Я достаю содержимое своего кармана и кладу на стойку, чтобы отыскать среди всего хлама деньги, и из-за этого обычного, рассеянного жеста весь святой ад вырывается наружу. Жизнерадостная Полли кидается через прилавок, хватая мою маленькую оранжевую бутылочку с гидрокодоном, в тот же момент пастор Бланкшип вытягивает свою длинную руку по той же причине. Их кисти сталкиваются, опрокидывая пластиковый пузырек на пол, и я успеваю поставить на него ногу, прежде чем он откатится в сторону. Я опускаюсь на колени, чтобы поднять его, когда миссис Фрейзер бросается мне на спину и швыряет нас обеих на прилавок.