Габриэлла - дитя Ада (СИ) - Светлая Любовь Страница 2

За свои восемнадцать лет Габриэлла мало с кем сблизилась. Единственной подругой была Катюша — соседка по комнате, которая также часто попадала под раздачу оплеух от сорванцов и хулиганов. За что их так невзлюбили, спросите вы. Всё просто. Катя — очень эмоциональная девочка. Любой повод, будь то радость или грусть, всегда сопровождался ручьями слез. У Габриэллы всё было сложнее. Во-первых, необычное имя, которое режет русский слух. Во-вторых, неординарная внешность. Представьте маленькую девочку с изумрудными глазами и огненно-рыжими волосами. Маленький аккуратный носик гармонично сочетался с пухлыми губами. Представили? Согласитесь, настораживает. Вот и ребята, которые жили в этом детском доме, относились к ней с опаской. Её называли ведьмой. Разбитая тарелка, потерянная вещь или же просто плохая погода служили поводом для избиения сверстниками.

— Это всё из-за тебя! Ведьма!

Восемнадцать лет слез и побоев — и вот наконец-то наступило двадцатое мая — день её рождения! Этот факт не мог не радовать. Заранее упакованный чемодан уже стоял наготове возле изголовья односпальной кровати. Прижав колени к груди, девушка с улыбкой смотрела на улицу сквозь мутные стекла на окнах. Казалось, что весеннее небо ярче, чем всегда. Сегодня она навсегда покинет детский дом! Трепет внутри не давал спокойно дышать. С самого утра её сердце, словно маленькая птичка, трепыхалось в груди. Как же долго она этого ждала!

— Габриэлла! Тебя настоятельница зовет! — громкий крик из гостиной заставил вернуться в реальность.

— Иду! — девушка слегка подскочила от неожиданности.

«Господи, помоги мне!» с дрожью в коленях, Габриэлла подошла к двери. На секунду замерев, она повернулась и окинула взглядом комнату, которая столько лет была её пристанищем. Небольшое деревянное окно с мутными от грязи и пыли стеклами; побеленные стены со следами копоти и пыли, от которых даже летом веяло холодом и две старые рассохшиеся кровати, застеленные выцветшим бельем — вот и весь незамысловатый интерьер.

— Пришло время! Прощай, моя клетка! — радость на мгновение сменилась нотками грусти. Воспоминания словно старая кинолента начали мелькать в голове.

— Габриэлла! — раздраженный крик из гостиной, прервал ностальгию, возвращая девушку в глухую реальность.

— Бегу! — поспешно закрыв скрипучую дверь комнаты, Габриэлла быстрым шагом направилась к источнику раздраженного крика.

Гостиная не отличалась изысканным убранством. Небольшая комната выглядела светлой и мрачной одновременно. Побеленные стены шелушились, придавая комнате нелепый вид средневековья. Высокий потолок, обшитый мощной деревянной вагонкой, выглядел угрюмо и неуклюже. В центре гостиной красовался огромный стол. Он был настолько длинным, что визуально занимал большую часть помещения. По краям от него располагались массивные стулья. Возле одной из стен одиноко стоял огромный комод, в котором хранились скатерти и столовые приборы. Вся эта обстановка всегда угнетала, но сейчас почему-то, больше обычного.

В гостиной было четверо. Настоятельница Антонина — пожилая высокая женщина с вытянутым серым лицом испещренным морщинами. Оно всегда выглядело угрюмо подстать самому зданию детского дома. Один её взгляд мог выписать приговор на внеплановую уборку помещений монастыря, что уж говорить о мрачной черной одежде монахини, за которую её в шутку называли «призрак ночи». Рядом с ней, подозрительно близко, стояла одна из воспитанниц — соседка по комнате Габриэллы — Катюша. Пятнадцатилетняя девочка, с её круглым лицом и пухлыми щечками выглядела младше своих лет. Её большие голубые глаза с длинными пушистыми ресницами всегда выглядели по-детски мило и наивно. Однако сейчас на лице подруги читался лишь страх. Габриэлла обратила свой взор в дальний угол комнаты и вопросительно приподняла одну бровь. «А кто эти два пижона?» Девушка насторожилась при виде двух незнакомцев. Они были симпатичны и мужественны, но холодный взгляд отталкивал. Угольно черные костюмы поверх белоснежных сорочек выглядели вычурно.

— Габриэлла, присядь, — настоятельница, слегка ступив вперед, жестом указала на один из ближайших стульев. Обстановка в гостиной все больше накалялась. Робко присев, девушка начала разглядывать всех присутствующих в комнате. От волнения ладони начали потеть.

— Все хорошо? Кать? Что происходит? — Габриэлла вопросительно смотрела то на монахиню, то на свою подругу. В комнате повисла тишина. Настоятельница Антонина мяла в руке какую-то бумагу, противно ею шурша. Катюша стояла с опущенной головой и теребила тонкими пальцами подол своего пепельно-серого платья.

— Дитя, — безрадостно начала настоятельница Антонина. — Мы поздравляем тебя с восемнадцатым днем рождения! — на испещренном морщинами лице появилась натянутая улыбка. Прежде холодный взгляд лишь на мгновение стал теплее.

- Спасибо, — с трудом вытянув из себя слово, поблагодарила Габриэлла. Во рту пересохло, а ком в горле все никак не получилось проглотить.

- Согласно правилам, сегодня ты должна покинуть этот детский дом, — голос настоятельницы звучал непривычно тихо.

— Конечно же, знаю. Я уже собралась, — скрещенные пальцы рук, до этого мирно лежащие на коленях, начали нервно постукивать по крышке стола. Всё тяжелее было справляться с раздражением и накатывающей волной гнева. «Что здесь происходит? Кто эти люди? Почему настоятельница и соседка ведут себя так, словно меня за порогом ждет расстрел?»

— Габриэлла! Успокойся! — словно чувствуя внутреннее состояние своей воспитанницы, настоятельница дрожащей рукой протянуло бумажный сверток. Тот самый, который она нервно комкала — Тебе письмо!

— Что? — глаза Габриэллы округлились. — Какое письмо? О чем вы говорите? — взяв письмо, Габриэлла нетерпеливо начала искать глазами имя адресата.

— Я сирота, которую подбросили на порог этого детского дома! Что за бред? — Не найдя на конверте даже намека на подпись, она растерянно посмотрела на окружающих.

Мужчины в костюмах встали со своих мест. Их внимательный взгляд был прикован к конверту.

Настоятельница всё также протягивала конверт. Дрожащие пальцы выдавали её волнение. Посмотрев ей в глаза, Габриэлла с ужасом отметила во взгляде — страх.

— Эти два джентльмена настояли на своем присутствии во время передачи, — словно оправдываясь, пролепетала монахиня, — Да возьми же!

Не отводя глаз от настоятельницы, Габриэлла нерешительно взяла письмо.

Нетерпеливо сорвав печать, девушка вытащила из конверта старый лист бумаги. Губы слегка зашевелились, помогая прочитать содержимое.

«Габриэлла! Будь готова! Ключ рядом! Всадники в пути».

Прочитывая текст снова и снова, Габриэлла так и не смогла понять смысл написанного. Осторожно положив письмо на стол, она убрала руки, словно опасаясь, что сюрпризы от этого конверта еще не закончились. Габриэлла вопросительно посмотрела на настоятельницу.

— Что всё это значит? К чему я должна быть готова? — голос девушки с каждым вопросом становился тверже. — Какие, к черту, всадники?

Монахиня слегка отступила назад. Незнакомцы встали со своих мест.

— Кто они? — вопрос снова повис в гостиной. Не дождавшись ответа, Габриэлла вскочила из-за стола и с грохотом задвинула стул.

— Ваши вещи собраны? — словно раскат грома, прозвучал басистый голос одного из мужчин.

— Какое вам дело? — огрызнулась Габриэлла и демонстративно скрестила руки на груди.

— Значит собрала. Тогда нам пора! — твердым голосом добавил второй мужчина, обращаясь к настоятельнице.

— Нам? Э, нет! Вы что-то перепутали! Я с вами никуда не пойду! — Габриэлла отчаянно замотала головой, пятясь назад. Сердце учащенно забилось в груди. Шаг назад, еще шаг. Спина уперлась в холодную крашеную стену. Идти было некуда. Мужчины, словно две огромные скалы, приближались к молодой девушке, отрезая пути побега.

— Что происходит? Настоятельница Антонина? — голос уже не был таким твердым. — Прошу! Что происходит? — на глаза навернулись слезы. Габриэлла умоляюще смотрела то на монахиню, то на Катюшу, но всё тщетно. Они стояли, как вкопанные не смея шевельнутся.