Реальное зло (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" Страница 2

– Здравствуй, племянница директрисы, – чуть нахмурившись от легкого удивления, отвечаю ей; разглядываю её светлые волосы, убранные в косы, большие спокойные глаза, уверенный взгляд, чуть курносый нос… и никак не могу вспомнить её! Ну, не было фотографии этой девушки в том файле, что отправила мне секретарша Надежды Викторовны! Говорю наобум: – А ты разве моя одноклассница?

– Нет, я здесь, чтобы тебя встретить, – спокойно улыбается Тоня, – И представить всему классу в начале урока. Я учусь в параллельном.

– Ясно, – киваю, начиная наматывать кончик хвоста на палец (есть такая дурная привычка – наматывать на него всё, что ни попадя), – Тогда, может, введёшь в курс дела, Тоня, племянница директрисы?

Смотрю на неё внимательно, абсолютно игнорирую внимание парней за соседними партами.

– С классом тебе не повезло, – хмыкает Тоня, – Думаю, ты и сама это поняла, когда вчера файл просматривала. Здесь собраны все сливки, и самомнение у них, сама понимаешь, зашкаливает. Так что будь осторожна, – она чуть понижает голос и наклоняется ко мне, – На расправу тут все скоры, а особая месть может готовиться месяцами – так что ты успеешь забыть, за что тебя в итоге уничтожат. Говорю тебе это по одной причине – мне реально тебя жалко. Не знаю, чем ты так расстроила мою тётю, но она тебя не от большой любви в этот класс засунула. Вон тот парень, что сидит у окна – сын депутата. Тот рыжий, что прокомментировал твоё появление – сын известного столичного хирурга. Пластического, разумеется. А девочки здесь… ну, в общем, сама увидишь.

– Ты удивительно откровенна, – замечаю вскользь, ничуть не испугавшись её слов – я там, где должна быть.

– Просто мне же придётся в итоге твои слёзы вытирать и слушать очередную историю о том, как тебя унизили или того хуже… – она коротко покачала головой и резко выдохнула, – потому и предупреждаю заранее – не нарывайся. Судя по тому, как тетя была недовольна твоим поведением вчера, у тебя ещё тот характер. Но и папочка у тебя довольно известный… так что даже не знаю, что тебе посоветовать. Была бы ты официально признанной дочкой, может, и ничего бы тебе не сказала, а так… – она вновь покачала головой.

Улыбаюсь, глядя на неё.

– И чего это тебе так смешно? – хмурится Тоня, – Ты мазохистка, что ли?

– Спасибо за предостережения, Тоня. Я учту всё, что ты сказала, – спокойно сообщаю ей, поглядывая на часы – урок начнется уже через пару минут.

Девушка вновь качает головой, глядя на меня, как на смертницу.

– Удачи тебе, Мара, – она встаёт и идёт к группе девушек, обсуждавшей что-то в другом конце класса, – А, Метельский. Будь добр, посети собрание старост хоть раз в неделю. Нам без тебя, знаешь ли, скучно.

Поворачиваю голову и наблюдаю, как на свободный стол соседнего ряда падает большой рюкзак; вслед за рюкзаком, на стол кладутся две ладони, и светловолосый парень, к которому обращалась Тоня, опустив голову вниз, усмехается, а затем с лёгкой улыбкой смотрит на племянницу директрисы:

– Тоня, радость моя, продержитесь без меня ещё немножко.

Его голос звучит иронично, а карие глаза смотрят на девушку внимательно, словно провоцируя ту на какие-то эмоции.

– А что такое, Метельский? В очередной раз спасаешь какую-нибудь наивную девушку от суицида из-за неразделённой любви к тебе, бессердечному? – бровь Тони резко взлетает наверх; голос становится холодным.

– Ну, если бы я был бессердечным, я бы никого не спасал, согласись? Оставил бы всё, как есть, – парень по фамилии Метельский подмигивает Тоне и растягивает на губах провокационную улыбку.

Тоня мгновенно вспыхивает.

Какие эмоции! Мм!!! Даже жаль, что ничего не заготовила заранее… в следующий раз буду умнее…

– Появись на собрании, Ник. Это официальное требование, – холодно процедила Тоня и вылетела из класса, так и не представив меня никому…

Что ж, возможно это даже к лучшему.

Прикусываю кончик карандаша, разглядываю экземпляр по имени Ник Метельский. Хорошенький. Телосложение спортивное, рост высокий, но не так, чтоб дядя Степа-Великан. В самый раз. Глаза с хитринкой, миндалевидные, карие. Чётко очерченные скулы в наличие. Светлая кожа. Почти белая. Красивая.

Кожа – это показатель. Значит, правильно питается, и, что самое главное, не испытывает противоречий внутри себя. Гармоничная личность, не желающая видеть своих недостатков. А недостатки имеются. Должны иметься. Не святой же он, в конце концов.

Но Метельский на данный момент – высота недостижимая. Начать нужно с другой стороны.

Звонок на урок прозвенел так неожиданно, что я удивленно уставилась на часы – это сколько же я его разглядывала?

– Не переживай, это нормально, – зашептали сбоку.

Поворачиваю голову и смотрю на рыжеволосую кудрявую девушку со смешными веснушками на лице.

– Что «нормально»? – переспрашиваю у неё тихо.

– Так смотреть на него, – шепчет та.

Фыркаю. Довольно громко. По крайней мере пол класса оборачивается посмотреть – кто издал этот звук. Рыжая втягивает голову в плечи и делает вид, что знать не знает, кто это сидит за соседней партой. И вообще – она сейчас ни с кем не разговаривала.

– У нас в классе новенькая, – замечает учитель, появление которого я тоже пропустила.

Да что со мной такое?!

– Представьтесь, пожалуйста, – предлагает мне высокий худощавый мужчина с залысинами, с орлиным носом и с надменно-презрительным взглядом из-под дорогих очков.

Встаю с места, осматриваю класс на наличие всех интересовавших меня личностей.

– Меня зовут Мара Беляева. Я перевелась к вам из другой школы, – говорю спокойно, чуть склонив голову набок.

Терпеть не могу сообщать очевидное – не с луны же я, в конце концов, свалилась. Хотя, своих новых одноклассников я конечно обманывала: не из какой другой школы я не переводилась.

И тем не менее! Лучше бы эту стандартную информацию сообщила Тоня.

– И это всё? – удивленно усмехается рыжий.

– А что ещё ты хотел бы услышать? – перевожу взгляд на него, не тушуясь.

– Размер груди, предпочтения в алкоголе и в парнях, и, конечно, наличие определённых связей, – растягивает губы в улыбке рыжий.

– Семён, – учитель смотрит на парня недовольно, но тому глубоко плевать.

Он занят – раздевает меня взглядом.

– Размер груди – третий, из алкоголя предпочитаю бургундское вино, желательно красное, на свидания хожу охотно – из-за цвета волос ещё никому не отказывала, – отвечаю неспешно, глядя тому в глаза, – Но мои связи – не твоего ума дело.

Кто-то присвистнул, кто-то крякнул, а кто-то в голос начал обсуждать мою персону. Причем, обсуждать через губу. Плевать. Пусть лучше думают, что я – самоуверенная дура. Разубедить их я всегда успею.

– Садитесь, Мара. Совершенно очевидно, что вы умеете производить впечатление, – беспристрастно заметил учитель, явно иронизируя, – И, должно быть, оттачивали своё мастерство в каждой новой школе... Семён, надеюсь, вы получили всю необходимую вам информацию? А теперь, будьте добры, развернитесь к доске и позвольте мне начать урок.

Ученики тут же уделили внимание темноволосому учителю, бросив на меня пару косых взглядов. Но один продолжил смотреть на меня.

Перевожу взгляд на Метельского и едва заметно улыбаюсь – только краешком губы. Тот хмыкает и, наконец, отворачивается. Зато теперь ко мне поворачиваются три головы, и их взгляды я тоже узнаю…

Эти девушки отличались от своих одноклассников. В глазах чуть больше уверенности, в жестах – власти, во внешнем виде – холености. Три королевы: одна – темноволосая, жгучая брюнетка, с пухлыми губами, вторая – угловатая шатенка модельной внешности с острыми чертами лица, и третья – русоволосая красавица с настолько славянской внешностью, что это моментально приковывало к ней взгляд, хоть две её подруги (а они совершенно точно были подругами – я чувствовала их связь), были намного ярче.

Когда и эта троица отвернулась от меня, потеряв интерес, рыженькая одноклассница чуть наклонилась в мою сторону и прошептала: