Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина Страница 2

Вилмор стал серьезным, и черты его лица приобрели давно знакомую Эдману хищность, как у дикой птицы, узревшей жертву с высоты своего полета.

– Нет, – отрезал он. – Чувствую, что здесь нечисто, и это именно внутреннее дело Нодарской империи. А чутью я привык доверять. Так что у меня к тебе просьба. Ты не мог бы летом поработать в одной закрытой школе преподавателем манологии?

– Что?! – побагровел Эдман, задыхаясь от возмущения. – Ты просишь меня учить этих двуличных тварей?! Да ты хоть понимаешь, что несешь?!

– Тише, тише, – поморщился Вилмор, ни на секунду не усомнившийся в удачном исходе своей задумки. – Ты дослушай.

Эдман обиженно засопел, но все же не стал перебивать.

– Это не просто школа, а та, где училась последняя исчезнувшая девушка, Виктория Творф. Она буквально полгода назад выпустилась. А до этого еще одна дайна пропала, и тоже выпускница школы блаженной Камелии. Мне нужен свой человек там, чтобы разобраться в происходящем изнутри.

– Ну так пошли одного из своих гениальных сыщиков, – пожал плечами Эдман, понемногу приходя в себя. – Я-то тут при чем?

– В этом вся загвоздка, – горестно воздохнул Вилмор, – я уже пытался туда внедрить своего человека, но миссия провалилась. В школе царят довольно своеобразные порядки, мои ребята не могут работать в такой атмосфере.

– И что это значит?

– Сам посуди, толпа молоденьких аппетитных дайн, переполненных дармовой маной. Кто тут устоит?

Эдман поперхнулся и закашлялся.

– Вот-вот, и я о том же. Для любого мужчины это суровое испытание. В итоге никто ничего выяснить не смог, зато я получил целую кучу жалоб от директрисы. Не напрямую, конечно, но мне все передали.

– Я все еще не улавливаю связь между этой трогательной историей о тяготах сыскной службы и мной лично.

– Из тех, кому я могу доверять, только ты отличаешься такой ярой неприязнью к дайнам, что никакие смазливые мордашки тебе нипочем. В этой школе как раз освободилось место преподавателя манологии, не без моего участия, естественно. Мы тебе сварганим новую внешность, поработаешь там немного, присмотришься к обитателям, поговоришь с подружками девушки, в общем,разнюхаешь, что и как. Только и всего.

– Только и всего?! И чем тебе моя внешность не угодила?

– Пойми, там могут быть люди, связанные с похитителями дайн. А ты, между прочим, довольно известен в определенных кругах. Рисковать я не могу. Это последний шанс выяснить хоть что-то, пока еще одна девушка не исчезла.

Эдман прикрыл лицо ладонью и шумно втянул воздух.

– Ты ведь не отвяжешься, пока я не соглашусь? – с тоской спросил он.

– В точку, дружище, – широко улыбнулся Вилмор, обнажив крепкие белые зубы. Улыбка обозначила милые ямочки на его щеках, о наличии коих не подозревала ни одна дама высшего света, а то на вечно угрюмого главу департамента внутренней безопасности давно бы объявили охоту. – Отчеты будешь присылать по тайному каналу связи. Обещаю, Эд, ты не пожалеешь.

– Я уже жалею, – буркнул тот, и друзья принялись обсуждать детали предстоящего дела.

Глава 2

Эдман трясся в почтовом дилижансе уже больше недели, проклиная старого друга и все сильнее раздражаясь от назойливого внимания пассажиров, путешествующих вместе с ним. Дорожная пыль намертво въелась в дешевый сюртук, выданный Вилмором, сменных чистых рубашек не осталось, еда в придорожных трактирах пагубно сказалась на его пищеварении, а желание искупаться и выспаться на чистом постельном белье достигло апогея и почти переросло в манию.

Закрытая школа блаженной Камелии для дайн, или попросту Камелия, находилась почти у самой границы Нодарской империи, и добираться туда пришлось обычным для всех жителей страны способом. Ни о каком использовании портальных амулетов и речи быть не могло! Вилмор сразу дал понять, что Эдман теперь не отставной полковник императорской гвардии, премированный за боевые заслуги, а обычный преподаватель манологии из обедневшего рода максисов, Эдвард Привис, присланный в школу департаментом образования на замену предшественника, вышедшего на долгожданную пенсию. А денег у такого государственного служащего не так уж и много, и им явно найдется более достойное применение, нежели покупка дорогостоящего разового перемещения.

– И что же, любая лоунка может попасть в подобную школу? – интересовалась полная болтливая женщина в белоснежном чепце, коричневом шелковом платье и светлой вязаной шали на плечах.

Эта не в меру любопытная мединна села в дилижанс на предыдущей остановке и тут же заполнила собой все свободное пространство, что в прямом, что в переносном смысле. Эдман оказался изрядно потеснен ее внушительными габаритами и первым принял на себя удар необузданной словоохотливости. Женщина поведала ему о своей нелегкой доле супруги владельца артели ювелиров, матери большого семейства и по совместительству главы благотворительного кружка жен преуспевающих мединов ее городка. Он только диву давался, рассеянно слушая назойливую трескотню о бессчетном количестве забот, павших на ее хрупкие плечи. И откуда у представительницы среднего сословия с не таким уж и большим резервуаром маны так много энергии? Воистину прав был его старый преподаватель манологии, любивший повторять, что мана и жизненные силы человека – не суть одно и то же.

– Нет, не каждая, – без особого энтузиазма отозвался он. Рассказав о себе все, что могла, мединна принялась за расспросы других пассажиров, и Эдману опять не посчастливилось оказаться первым на очереди в претенденты для удовлетворения ее жажды знаний. – Только те, что были отобраны специальной комиссией. Если у лоунки, вступившей в пору взросления, окажется резервуар маны от двухсот до трехсот единиц, то ее отправляют в специальную школу. Там девушек готовят для будущей службы дайнами.

– Что за дикий закон?! – вмешалась в разговор дряхлая старуха, сидевшая у окна напротив и поминутно жаловавшаяся на сквозняк, хотя всем уже дышать было трудно от духоты – день выдался на редкость жарким. – Вот во времена моей молодости этих грязных лоунок никто ничему не учил. Зачем такие растраты для государства? Каждый уважавший себя максис брал в дом столько девок, сколько считал нужным, и тянул из них ману по необходимости. И мой покойный супруг, да осветят боги его посмертие, поступал так же. А он был всеми очень уважаем.

И старушенция задрала трясущийся подбородок, всем своим видом показывая, что только так и должно поступать и никак иначе.

Новый закон вступил в силу около ста лет назад, после окончания войны, во время которой самое крупное государство Центрального материка превратилось из Нодара в Нодарскую империю, захватив несколько соседних стран и получив вожделенный доступ к морю.

– У первого императора были веские причины для того, чтобы утвердить этот закон. Так что не нам судить, насколько правильно то, что было раньше, и то, что происходит сейчас, – ответил Эдман, чувствуя, что пассажиры начинают выводить его из себя. Проведя столько лет на военной службе, он на дух не выносил критики правительства или его решений, испытывая глубокую преданность императорской семье и родной стране, привитую ему отцом и дедом, посвятившим свою жизнь служению Отечеству.

Старуха скривила изрезанный глубокими морщинами рот и отвернулась к окну. Но только Эдман собрался перевести дух и узнать у возницы, скоро ли будет остановка, как к нему снова пристала мединна:

– И чему же учат в подобных школах? Что вы будете преподавать?

Грузный мужчина в дорогом костюме и шелковом шейном платке, сидевший возле древней старухи, ответил за него:

– Известно чему – как побольше маны максисам отдавать да хвостом перед ними вертеть.

И толстяк загоготал не хуже самого последнего лоуна на площади в базарный день.

– Вот была у меня одна дайна… – начал было он, подбоченясь и сверкая сальной физиономией.

Но Эдман уже потерял всякое терпение, резко дернул за веревку звонка вознице, тот немного притормозил лошадей и заглянул внутрь через специальное окошко в передней стенке дилижанса: