Последняя из рода Дариан. Наказание (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa" Страница 2

Хотя волнение сейчас лишнее. Возле столицы не станут наглеть и пренебрегать общепринятыми правилами. Сила общая!

Я отвернулась, бодро зашагала. Со мной поравнялась повозка.

— Два белого на черном!

— Глаза на твоем вечно грязном лице, — подала голос женщина с козел, перед этим приветливо кивнув мне.

— Ну, ма-а-ам!

— Что «ну, мам»? Кто у нас не любит умываться? — подняла она голову.

Второй мальчишка захохотал, хлопнул обиженного по плечу. Я заразилась от них улыбкой, но та быстро сползла с лица.

Крюка задрожала. Заостренный кончик потемнел, предупреждая об искажении.

— Ускоряйтесь! — крикнула я в сторону повозки, а сама развернулась, готовясь задержать наглых ублюдков, решивших, что им можно все.

Нельзя их пропустить. Стоит этим гадам проехать мимо, как нас утянет за грань, а здесь ведь дети! Взрослые справились бы, но мальчишкам не хватит сил. Их тела вряд ли научились ее поглощать и наполнять тики.

Я потянула энергию из земли, перекрыла потоки, чтобы наполнить резерв, задействовала силу и пустила ее в крюку.

Кончик еще больше потемнел, высох, реагируя на изменения в пространстве. Я подняла глаза на две увеличивающиеся точки, разглядев тикалеты. Паразиты! Вот из-за таких погибают люди. Их не учили использовать только свой резерв?

Крюка вытянулась, стала толще. Я заняла позицию посреди дороги, опустила руки, дожидаясь приближения. Пыль уже поднялась возле меня, проникла в нос, защекотала. Лишенный энергии воздух задрожал, обещая с минуты на минуту лопнуть мыльным пузырем и выбросить нас за грань.

— Ближе, — шептала я, разглядывая управляющих тикалетами. — Ближе.

Мужчины. Молодые. Оба в бордовом.

— Стоять! — завопила во весь голос, и правый даже послушался.

На породистом лице второго мелькнула ухмылка. Блондин сделал вид, будто не заметил меня, и немного изменил путь своего полета, минуя пустяковое препятствие в виде худенькой кочевницы, глупец.

Я выбросила влево руку с крюкой, ударила по высокородному ездоку, скинув его на землю. Обратила внимание, как еще больше потемнело дерево, оповещая об опасности.

Проклятье!

С пальцев блондина сорвались потоки воздуха, превратились в защитную подушку. Он отпружинил от земли и мягко опустился на ноги.

— Жить надоело?!

— Не дури, — прорычала я, заметив легкое движение его руки.

Отпрыгнула, увернувшись от точечного удара. Сжала крюку, почти наполовину ставную черной. Нет, вряд ли эти двое настолько идиоты, чтобы не видеть изменений вокруг.

Я обернулась на удаляющуюся тележку и, решив, что отвлекла зажравшихся богачей достаточно, решила побежать следом. Но мои ноги стянуло прозрачным лассо. Я плюхнулась животом на землю, поехала назад.

— Брось, Кираан, ехать надо.

— Она подняла руку на наследника, такое прощать нельзя. Сейчас я преподам ей урок.

— Было бы кому, бродяжке с палкой, — прошел мимо обладатель бархатного голоса, наполненного легкой хрипотцой. В другой ситуации я оценила бы, но…

Бродяжке?!

Я схватила его за ногу как раз в тот момент, когда второй дернул за лассо. На этот раз блондинистый колдун не успел толково среагировать, снова выпустил прозрачные потоки, которые по итогу придали нам ускорение. Воздушная нить, сковывающая мои лодыжки, лопнула. Мы прокатились по пыльной дороге. Позади остался не заглушенный тикалет его товарища.

Однако не успела я мысленно обругать бестолкового брюнета, как различила хлопок. Нас выбросило.

Тело окутала промозглая влага. Руки утонули в короткой траве, покрытой росой. Я втянула носом свежий воздух, но не смогла им насладиться. Время!

Теперь оно действовало против нас. В первые минуты, если правильно сориентироваться, можно выпрыгнуть в точке входа. Нужно лишь…

— Ты что творишь? Совсем ополоумел? — схватила я колдуна за руку, решившего угробить нас выпущенной силой.

— Спрячься, чтобы глаза мои тебя не видели, — рявкнул он, усиливая потоки выпускаемого воздуха, и добавил с отвращением: — бродяжка. Морте! Виа морте!

Сгустившийся вокруг нас туман дрогнул, обещая вот-вот отступить. Я различила очертания леса, прячущихся за серой дымкой высоких сосен, тени кустов.

— Вроде колдун, а дурак дураком.

Но не время объяснять, что вливанием силы он превратил небольшой и слабый зародыш загранья в полноценную единицу, пригодную к существованию. В миаре уже появилась растительность. Затем будет живность. И чем больше его наполнение, тем сложнее выбраться обратно в нормальный мир.

Вот только блондинистый недоумок в кожаной куртке и дорогущих ботинках, зачарованных от почти всех напастей сумасшедшей реальности, не думал слушать человека, с малых лет обитающего по соседству с искажениями. В столице их, считай, нет. Откуда? Там воздух пропитан энергией, резерв наполняется с бешеной скоростью, зато здесь, какой сюрприз, внешней силы нет. И что он станет делать, когда исчерпает себя? Начнет рвать на себе волосы?

Я еще раз обозвала его не самыми приятными эпитетами, правда, мысленно, и собралась взять решение проблемы в свои руки. Если он собрался остаться в миаре, то я — нет. Мне еще в академию поступать. Нужно «обуздать» силу, и все такое. Знал бы Хавиэн ди Сорг, тот самый мужчина в синем, явившийся в нашу палатку, чтобы передать волю невидимых покровителей, что нет нужды в ее «обуздании».

Взгляд побежал по поляне. Я провела голой ступней по мокрой траве, осмотрелась, заметила спрятанную в земле коряку. Но едва присела возле нее, как обнаружила то, что мне нужно. Маленький желтый кактус, которого здесь быть не должно. Папис обычно рос в засушливых пустынях и дарил заплутавшим путникам воду. Он всегда утопал корнями глубоко в землю, собирал оттуда влагу… Но сейчас не о том.

Я осторожно потрогала колючки, обломала пару. Встав на колени, начала вырывать вокруг растения траву.

Внезапно стало теплее. Воздух раскалился. Я подняла голову.

— Да что ты творишь?!

Блондин обернулся. Увидел кактус и вдруг направил на меня потоки воздуха, пригрозив:

— Не вздумай его трогать.

Меня впечатало в невидимую стену, с другой стороны которую лизал все более рыхлый туман. Нельзя… Здесь лучше не применять силу. Еще немного, и грань лопнет, а тогда нам не отделаться одним лишь вырванным кактусом. Каждый сет миара держится вот на таких лживых объектах, словно вода в купальне. И стоит вытащить пробку, нас вместе с содержимым по сточной трубе выплюнет в точке входа.

Но этот недоумок этого явно не знал. Прижимал меня колдовством к истончающейся стене, шел навстречу, сверкая сталью глаз, и повторял слова, которые усиливали потоки:

— Морте! Виа морте экенсо!

— Прекрати!

Его волосы начал трепать закручивающийся в торнадо ветер. Полы куртки колыхались. С пальцев срывались новые вихри, соединяющиеся в один, большой и ужасный. С губ срывались одни и те же фразы, которые грохотали на весь сет.

— Морте! Морте! Виа морте!

Нужно помешать. Сейчас… Немедленно!

С воплем дикой кошки я оттолкнулась от стены, прыгнула на колдуна. Из-за торнадо меня унесло в сторону, однако я успела схватить его за рукав. Дернула на себя, развернувшись в воздухе, впечатала его спиной в другую стену.

— Не лезь, дура!

— Сам дурак! — попыталась перекричать я уносящую звуки стихию и, вывернув руку блондина так, чтобы поток хлынул ему в лицо, рванула к кактусу.

Давай, родненький, рвись с корнем!

Под озверевшее «Не-е-ет» я дернула растение на себя, но нас не выбросило из миара. Этот сумасшедший повалил меня на землю. Мы покатились. Торнадо, уже никем не контролируемое, билось о прозрачные грани сета, колыхало столпившихся за его пределами деревья. Наверное, я вырвала кактус не полностью. Вскочила, ринулась туда, но ополоумевший блондин или, вернее, блондинистый ополоумок, снова повалил меня и придавил своим телом сверху.

— Отпусти!

— Не рыпайся, сумасшедшая!

— Слезь с меня, тупоголовый квох!

Он вытянул в сторону руку, однако выпущенная им сила уже набрала самостоятельную мощь, не поддалась контролю. Нас подхватило, понесло по кругу. Я вырывалась, он прижимал к себе, сдерживал.