Есть ли жизнь после отбора? - Наталья Самсонова Страница 2

– Первая школа была открыта в столице, на ее месте теперь наша Академия, – прошептала я. – Помню, что маги сильно сопротивлялись школе, им больше нравилась система единоличного наставничества.

– Конечно, нравилась, – фыркнула тетушка Тария, – когда на одного мастера до пятнадцати бесправных мажат, с которыми можно делать абсолютно все, что захочется. Доходило до того, что некоторые себе гарем собирали!

Я поежилась и лишний раз порадовалась, что с наставничеством покончено раз и навсегда! Хотя и сейчас находятся те, кто идут в личное ученичество, но законы нашей страны сильно урезали власть мастера над учеником.

– На наше счастье, – продолжила тетушка, – Правитель Сеартес прославился именно созданием первой школы и написанием первого колдовского учебника. А момент, где он отрекался от престола, постарались скрыть. Так что…

– Почему на счастье? – нахмурилась я. – Наоборот, это не очень-то хорошо. Как Кристоф вернет себе власть, если никто не…

– Ему бы не дали публично отречься, – тетушка перебила меня так же, как я ее. – Если бы об этом помнили, ему бы никто не позволил отречься публично, да еще и текст в текст с речью Сеартеса. Готова поспорить, что через неделю-вторую выйдет статья о Сеартесе и его учебнике. А там уж и до отречения дойдет.

– А отрекался он ради того, чтобы продавить Совет, – я пыталась выскрести из себя хоть что-то о Сеартесе.

Но все, что мне удалось вспомнить, – это поход в Маго-Механический Музей. Я тогда знатно повздорила на входе: Гамильтона не хотели пропускать. Ему пришлось встать во весь рост и грозно вопросить: «Кто тут против Песьего Мира?!» Только после этого нам позволили войти.

А за то время, что мы ругались, группа уже прослушала информацию о Сеартесе, так что я запомнила только стеклянный куб с парящим в нем учебником. Он рассыпался на части, но магия не только удерживала его от окончательного разрушения, но и позволяла полистать страницы. Тогда я заметила только то, что учебник архаичен, нелогичен и непонятен. Нет перехода от простого к сложному, нет четкого разделения по направлениям магии. Но для первого в мире учебника – очень достойно.

– И сработало это потому, что второй претендент на престол сидел на чихрановом жмыхе, – продолжала меж тем тетушка Тария, – и был тем, кого Совет сместил за утрату доверия.

Тут до меня и дошла вся красота задумки предка Кристофа.

– И Совет встал перед непростым выбором – вернуть власть Сеартесу и позволить ему основать школу либо же… Да не было у них на самом деле выбора. А сейчас, если что, они смогут короновать бастарда, а после убрать его так же через утрату доверия.

– Ну, про «сейчас» нам гадать бессмысленно, – тетушка взмахом руки подогрела мой остывший чай, – но история Сеартеса греет душу. Ох.

– Тетушка? – Я обеспокоенно подалась вперед.

– Мне пора, – она нервно оправила одежду, – дом давит. Когда же ты возьмешь его под контроль?

– Скоро, уже скоро.

Я никому не сказала о своем магическом бессилии. И о том, что в этот раз совсем не чувствую шевеления силы. И… И я не могу, просто не могу войти в свой замок. Хотя, имея поддержку людей и грамоту из столицы, могла бы занять место отца.

«Как же все не вовремя!»

И, будто вторя моим мыслям, за окном вновь знатно громыхнуло. Громыхнуло и посветлело – значит, тетушка спокойно доберется до дома. Значит, скоро я поведу свой отряд за крепостную стену. Без магии. Без особых запасов в амулетах. Без клинка, что сокрыт в Безвременье.

– Зато со мной, – зевнул Гамильтон, – и с клинком, который не закончил мастер Дейтор. Он уже может уничтожать тварей мертвого мира, ну а что красивостей нет… Они и ни к чему.

Глава 2

Глава 2

Я проснулась на рассвете. И это не было ни моим желанием, ни осознанным выбором. Из темных сонных глубин меня вырвала резкая боль и пришедший за ней холод. Холод, замерший на самых кончиках пальцев.

Резко сев, я принялась растирать ладони, согревать руки своим дыханием, но ничего не помогло.

– Рано, – вздохнул Гамильтон и потянулся, сбрасывая с себя сон. – Завтрак?

– У меня пальцы холодные, – потерянно сказала я.

– У меня нос. Или для человека это ненормально?

Он подошел ближе, обнюхал мои руки, лизнул, а после задумчиво произнес:

– По ощущениям – все как вчера.

Вздохнув, я ничего не ответила. Встала, набросила на себя халат и, туго затянув широкий пояс, побрела вниз, на кухню.

Затеплить малую печь, вскипятить чайник, собрать на стол – все это много времени не занимает. Как и поиски посуды – вон она вся, в навесных шкафах.

Вот только толстостенная глиняная чашка, хоть и прекрасно сохраняет напиток горячим, все равно не согревает мои руки.

Обратиться в дом исцеления? Немыслимо: еще не хватало, чтобы пошли слухи о моих проблемах. Только не сейчас. Только не тогда, когда камеристка леди Фоули-Штоттен-старшей только за это утро дважды прошла по границе охранки!

«Разберусь. Обязательно со всем разберусь», – успокоила я себя.

И, оставив бесполезный чай остывать на столе, направилась в подвал. Свой отряд мне собрать не удалось: не хватило времени. Когда начнутся беспорядочные разрывы и к нам полезут «добрые соседи», я возглавлю отряд дядьки Митара. Но! Возглавлю я его исключительно формально, что, однако же, не позволит мне остаться в стороне.

«Нужно что-то решить с замком, занять место отца не только полуреально, но и формально. А еще отладить старые торговые договоры – чтобы провиант поступал из пяти, а лучше шести источников. И начать собирать свой собственный отряд: окраинная баронесса не может вышивать у окна в ожидании благоприятных вестей. И все это нужно сделать одновременно и желательно позавчера».

В подвале стояли мои сундуки. Старые, привезенные из столицы, и мой девичий сундук. Тот самый, который и самой страшно открывать. Дядька Митар все-таки забрал его, хоть и не смог привезти в столицу. Зато позавчера его ребята доставили его сюда, в подвал.

Первое прикосновение к сундуку окончилось неудачей и маленькой ссадиной на указательном пальце.