Влада Крапицкая - Пишущая судьбы Страница 2

Когда я осознал, что полностью доверяю ей, я решил сделать ей предложение. Но впереди было её двадцатилетие, и я решил не совмещать нашу помолвку и её день рождения, чтобы сделать эти две даты особенными для неё.

Вот в тот день и всё полетело к чертям собачьим. Закатив её шикарный праздник в ресторане, я преподнёс ей в подарок ключи от спортивного автомобиля, и впервые с момента нашего знакомства увидел, как её лицо превращается в маску озлобленности.

Когда же мы оказались дома, она долго кричала, что я опозорил её перед подругами своим подарком, а потом вообще ушла, громко хлопнув дверью.

Я никогда в жизни не бегал за женщинами, поэтому просто решил дать ей время, чтобы она остыла. А когда бы она сама пришла ко мне и попросила прощение за своё поведение, то я сделал бы ей предложение. Но…

Судя по последнему отчёту, мой друг Антон был прав. Инга использовала меня, а не получив нужно, решила отомстить. Только три человека из моей фирмы знали окончательные суммы, которые мы выставляли на тендере, и этим людям я верил.

Если бы я проиграл один или два тендера, я бы списал всё на случай, но за последние две недели, я проиграл по четырём тендерам, и этому могло быть только одно объяснение — Инга, которой я позволял просматривать свои контракты, потому что она училась на менеджера, просто рассказала моим конкурентам какие суммы и какие условия я предлагаю на конкурсе.

"Тварь лицемерная! А я ведь тебе доверял!" — казалось, что в сердце забили ржавый гвоздь, и теперь я всю жизнь буду с ним жить и мучиться от этой боли. "Зря ты это сделала детка! Ох, зря! Ты понятия не имеешь, с кем связалась!".

Взяв телефон, я набрал номер, и когда на другом конце ответили, произнёс:

— Брем, я хочу, чтобы Инга через три дня была или в Турции, или на Кипре, и работала там в самом паршивом публичном доме. А от меня передай ей привет, и скажи, что раз она так любит работать языком и не умеет держать его за зубами, то теперь в полной мере может наслаждаться тем, что рот у неё не будет закрываться. Всё ясно?

— Да, — раздался голос из трубки, и я отключился.

Поднявшись с кресла, я налил себе виски и оглянулся вокруг. Роскошь моего кабинета уже не радовала, а скорее раздражала, потому что жизнь в очередной раз показала, что даже за деньги невозможно купить самое нужное.

Глядя на свой стол из морёного дуба, кожаное кресло, шкафы с книгами, я испытывал отвращение. Подойдя к окну, я невидящим взглядом посмотрел на огни ночного города, расстилавшего у моих ног, и задался вопросом: "Неужели разочарование это плата за богатство? Чем больше богатство, тем больше пустоты в жизни?".

В дверь тихонько постучались, и я бросил:

— Войдите.

На пороге появилась моя секретарша.

— Всеволод Петрович, я вам сегодня ещё понадоблюсь?

— Нет, Анастасия Сергеевна, можете быть свободны, — ответил я, не поворачиваясь.

Она аккуратно прикрыла за собой дверь, и я опять остался наедине со своими мыслями. "Итак, с Ингой всё решено, теперь надо спасать весь бизнес. Четыре тендера проиграно, и это ощутимо бьёт по моему карману, но впереди ещё один контракт, и он очень важен. Вчера закрыли приём заявок и сейчас я уже ничего переиграть не смогу. Если Инга слила и те мои цифры, то и тот тендер я проиграю, а соответственно потом мне придётся долго восстанавливать свои позиции в бизнесе. Очень долго!".

Кризис разорил многих моих заказчиков, а я смог продержаться наплаву только за счёт накопленных резервов, и сейчас, когда экономика опять оживилась и пошла в рост, было самое время зарабатывать деньги. Эти контракты мне нужны были как воздух, особенно последний из них, и если я его не получу, то на мне, как на бизнесмене, можно ставить крест.

"Меня может спасти только чудо" — подумал я, делая глоток и глядя на панораму ночной Москвы. "Если это чудо не произойдёт в ближайшие две недели, до объявления результатов тендера, то я разорюсь в ближайшие полгода".

Простояв у окна двадцать минут, и допив виски, я решил ехать домой. Но пока спускался в лифте на подземный паркинг, где меня ожидал шофёр, понял, что не хочу метаться по своей квартире, как загнанный в клетку зверь, и изводить себя мыслями о той твари, которая предала меня.

Увидев меня, мой шофёр Борис открыл заднюю дверь и я, садясь в машину, бросил ему:

— В клуб "Пять королей".

Двигаясь по городу, я смотрел на светящиеся неоном витрины и проходящих мимо людей, чувствуя себя как никогда одиноким и никому не нужным. "Вот оно — одиночество большего города".

Сейчас мне захотелось, чтобы возле меня была хоть одна родная душа, но… Раньше я никогда об этом не задумывался, и спокойно наслаждался жизнью, беря всё что хочу, а сегодня понял, что никакие материальные блага не могут дать мне душевного спокойствия.

Приехав в клуб, я сразу направился в бар и, расположившись на диване, заказал себе виски. В этом клубе я любил бывать, потому что он был закрытый, и сюда имели доступ только мужчины, а сейчас я меньше всего хотел видеть хоть одну женщину.

Потягивая виски, я лениво разглядывал интерьер. Мне нравился приглушённый мягкий свет, удобные кожаные диваны, ненавязчивый сервис и спокойная обстановка, которая позволяла отрешиться от проблем и хоть пару часов побыть в сугубо мужском обществе.

— Привет, Сева! — рядом со мной остановился один из моих друзей.

— Привет, Миха.

— Раскатаем партию в бильярд?

— Я пас.

Михаил внимательно посмотрел на меня и, щёлкнув пальцами официанту, сел напротив меня. Когда ему принесли коньяк, он закинул ногу на ногу и сказал:

— Вижу, у тебя проблемы?

У нас было непринято делиться своими проблемами, потому что слухи разносились быстро, и от тебя начинали шарахаться как от прокажённого, но мы с Михой когда-то учились в одной школе и давно друг друга знали, и я вдруг понял, что хочу, хоть кому-то выговорится. Плюс, наши интересы никогда не пересекались, поэтому он относился к числу тех немногих, кому я мог доверять.

— Да, проблемы. Я просрал четыре тендера, благодаря одной сучке, которая слила информацию.

— Сочувствую, — спокойно ответил он. — Сам когда-то оказался в подобной ситуации.

— Я помню. Но ты смог тогда выбраться, а меня спасёт только чудо — небрежно бросил я.

— Чудо, говоришь? — переспросил он. — Других вариантов нет?

— Нет. По последнему и решающему тендеру приём заявок закрыли вчера, и я при всём своём огромном желании не смогу ничего изменить.

Миха откинулся на спинку дивана и задумчиво смотрел на меня, то на свой бокал с коньяком, а потом произнёс:

— Меня вообще-то тоже тогда спасло чудо. Вернее один человек. Устраивать чудеса по её части.