Мой истинный враг - Крис Карвер Страница 2

Светофор пару раз подмигивает желтым и врубает красный, они стоят на полупустом шоссе и молча смотрят перед собой. Он не знает, о чем думает Филип. Он хочет спросить, есть ли у него девушка или парень (когда Мэтт уехал, брат был на стадии определения своей ориентации при помощи каких-то сумасшедших беспорядочных экспериментов), а если есть, то нравится ли он/она отцу, потому что Джозеф всегда был придирчив к партнерам своих детей (достаточно вспомнить знакомство с Рози и ее тихое «Мэтт, он меня ненавидит» на ухо). Мэтт хочет спросить о многом, но решается лишь на один вопрос:

– Как насчет Ребекки?

Сердце брата издает тревожное «тук-тук-тук», замирает на одну секунду, а потом начинает биться размеренно. Прекрасный самоконтроль.

– Ребекка учится в местном колледже.

Он постукивает ногтями по обивке руля.

– И?

– Что «и», Мэтт? Она в колледже. Она умная, она в команде по лакроссу, водит машину и дружит с девочкой Эммой – дочерью моей коллеги, что? Что еще ты хочешь знать?

– Успокойся. Ты знаешь, о чем я.

– Не переживай, с ней поговорили о том, что ты вернешься. Она не ждет тебя с ружьем наперевес или вроде этого. По сути, ей плевать на тебя. Она, кстати, так и сказала.

Он нажимает на газ, трогаясь чуть быстрее, чем они ехали прежде. На лобовое стекло падают редкие снежинки, мгновенно исчезая под прессом дворников.

Мэтт решает молчать и дальше, наблюдая, как за окном все реже и реже мелькают крыши домов, в конце концов, сменяясь плотной стеной деревьев, из-за которых не видно просвета.

Глава 2

– Джордан, шериф у себя?

Ребекка садится на стол помощника и болтает ногами до тех пор, пока вышеупомянутый помощник не дает ей подзатыльник. А потом тыкает ручкой в лоб.

– Убери свою задницу с моего стола.

Ребекка обиженно пыхтит, спрыгивая на пол:

– Не очень-то и хотелось. Так что с шерифом?

– Ее нет.

Джордан прячет взгляд. Ребекке становится смешно. Он серьезно думает, что она не выучила его наизусть за все те годы, что приходит сюда? Он всерьез думает, что Ребекка не чует своим курносым носом, когда тот покрывает эту старую преступницу, именующую себя шерифом? Ох, Тара. Если ты жрешь там бургер, прикрываясь папкой с нераскрытым делом, тебе не жить!

– Ладно, – подыгрывает она и делает вид, что собирается уйти… А сама проскальзывает в узенький коридор, ведущий к кабинету шерифа города.

Джордан орет вслед:

– Бекка, я же сказал, что ее нет!

– Да-да, я поняла! Я тут просто… погуляю!

И она припадает ухом к шерифской двери. Отчетливое копошение и шелест бумажных пакетов сменяются тихими матюками, когда Ребекка выкрикивает:

– Тара! Эй, я знаю, что ты там, я слышу, с какой скоростью твои челюсти пережевывают очередную гадость! Я слышу, как счетчик уготованных тебе судьбой лет отматывается вперед с каждым укусом, ты знаешь, сколько калорий в той булке, которую ты съела на завтрак? Да-да, у меня есть шпион в твоем участке! Выплевывай эту дрянь и выходи!

Она опирается о стену, скрещивает руки на груди и ждет. Несколько сотрудников проходят мимо, осуждающе мотая головой. Бекка лишь подмигивает им, улыбаясь. На какую-то минуту в кабинете повисает такая глухая тишина, что она раздумывает, уж не пришло ли в голову этой строгой и во всех смыслах немаленькой женщине вылезти в окно? За тишиной следует чертыхание. Ребекка сгибается пополам, хохоча, но тут же выпрямляется, когда дверь распахивается, и пышная темнокожая женщина с жутко недовольным лицом выходит в коридор.

Она смотрит на Ребекку так, словно готова ее убить. Та в ответ улыбается и хлопает шерифа по круглой щеке.

– То, что ты не пролезла в окно, только подтверждает мои слова о том, что тебе категорически запрещено есть ту мерзость, которую ты пыталась съесть тайком от меня.

– Ты говоришь с шерифом Кломонда.

Эх, Тара. Если бы твои слова хоть раз действовали.

– Сегодня четверг. По четвергам мы ужинаем вместе. Это происходит уже целых восемь лет, не пора ли тебе смириться с этим?

Она подхватывает ее под руку и ведет к выходу. По пути Тара благородно дарит Джордану ночное дежурство, а Джордан дарит Бекке проклинающий взгляд. Не то чтобы она к таким не привыкла.

– Что я сделала в своей жизни не так, если ты свалилась на мою голову?

– Дай подумать. Ты подружилась с моей мамой, когда тебе было десять. Потом, в колледже ты подружилась с моим отцом. Ты познакомила их друг с другом, была подружкой невесты на свадьбе и, собственно, позволила мне родиться.

– Это была самая большая ошибка в моей жизни.

Они заказывают два вегетарианских бургера, смузи для Тары и диетические котлетки для Бекки. На все это богатство на их столе Тара смотрит чуть брезгливо, чем очень сильно потешает Ребекку, которая нападает на свой бургер с завидным энтузиазмом.

– Видишь? – прожевывая и отхлебывая холодный чай из бутылки, говорит она. – Я ем траву. А мне восемнадцать, мой организм априори не приспособлен есть траву в этом возрасте. Давай, у тебя получится!

Она протягивает руку и подбадривающе хлопает шерифа по плечу.

Тара закатывает глаза и цепляет вилкой полоску капусты из салата. Жует, не скрывая своего отвращения.

Ладно, она капризничает. На самом деле Ребекка знает, насколько важны для нее эти ужины по четвергам, потому что они похожи. Потому что Бекка потеряла родителей, а Тара потеряла ребенка пару лет назад. У них кроме друг друга никого нет, так что ужинать вот так вместе раз в неделю – все равно что на целый час возвращать себе семью.

– Как дела в колледже?

– Сучий Харрис! – начинает Ребекка, получает скомканной салфеткой в лицо и извиняется. – Ладно-ладно, не выражаться при шерифе, я помню! Но никто не просит его быть таким мудаком! Прости. Серьезно, он три раза за эту неделю заставил меня переписать эссе! Даже говорить о нем не хочу!

Она присасывается к чаю, Тара смеется, наконец расслабляясь и заставляя себя откусить от отвратительного бургера крошечный кусочек.

– А еще сегодня Сэлмонский сынок приезжает, – Бекка заглядывает в пустую бутылку и, удостоверившись, что там ничего нет, отставляет ее от себя.

Тара промокает губы салфеткой.

– Это тот, что