Подкидыш (СИ) - Алёна Бахтеева Страница 2

Но потом наставница Кирна, у которой я стала работать в кондитерской, взяла меня с собой в Гарун, который оказался раза в три больше Чариса, а жителей в нём было около десяти тысяч. И как оказалось, это был не предел, просто все остальные крупные города располагались ближе к столице и были в десятки раз больше Гаруна. Я пыталась представить, каково это, но поверить в такое было сложно. Ведь даже в Гаруне людям было тесно, все толкались, куда-то спешили и постоянно ругались.

После той поездки к жителям своего городка я стала проще относиться, а сам Чарис полюбился мне в особой мере своими полупустыми улочками, широкими улицами и возможностью прогуляться по парку без ругани и толчков со стороны других жителей.

А теперь я углядела ещё один плюс — местная стража знала всех жителей, а значит, сможет сразу найти родителей ребёнка.

Именно с такими мыслями я подходила к единственному отделению стражи в городе. Передо мной располагалось небольшое деревянное строение, над входом в которое3 висела табличка с надписью «Стража». Надпись была кривой, словно написана детской рукой.

И надо же было такому случиться, что именно в этот момент дверь открылась, выпуская оттуда чуть пошатывавшегося Пита Эдарса. Сам по себе он был безобиден, а вот его жена, Ильда, любила посплетничать. А ещё они жили на той же улице, где я снимала домик, и дружили с его хозяйкой.

— О, мисс Хинс! Какими судьбами? — заплетающимся языком спросил он, разнося по округе алкогольные пары.

— Добрый день, мистер Эдарс, — я поздоровалась с ним, убирая корзину за спину. — По личному вопросу пришла.

Судя по заинтересованному лицу, вечером придётся ждать в гости его супругу. Извинившись, проскочила мимо него и спряталась за дверью. Слава Великому Творцу, ребёнок за всё это время ни проронил ни звука. Заглянула к нему в корзинку, а он там спит.

«Что ж, так даже лучше — никто кричать не будет», — подумала я и оправилась к стражам.

Первая же дверь оказалась нужной. Внутри сидели двое стражей и резались в кости. Один, что помоложе, с рыжей шевелюрой, второй — уже с сединой на висках.

— Пит, что, опять соскучился? — даже голову не повернули оба.

— Здравствуйте, — тут же подала я голос.

Как по команде оба тут же повернули головы в мою сторону, при этом даже кости не убрали.

— О, малышка Майя к нам пожаловала, — расплылся в глупой улыбке рыжеватый стражник.

Не любила я, когда меня так называли. Да, ростом я не вышла, застыв на отметке ста пятидесяти пяти сантиметров. И теперь болезненно воспринимала любые упоминания об этом.

— У вас что-то случилось, мисс Хинс? — более вежливо спросил другой.

— Ах, да. Случилось. Тут такое дело, в моей кондитерской кто-то забыл ребёнка. Может, вы знаете, кто родители и вернули бы его родным? — с надеждой спросила я, вытаскивая корзину из-за спины и показывая её присутствующим.

Корзину пришлось поставить к ним на стол, и теперь они с интересом разглядывали малыша, который словно почувствовал, что решается его судьба, сморщился, а потом открыл глаза, осматривая всё, до чего дотягивался взгляд. Особо пристальное внимание, как мне показалось, он уделил стражникам.

— А это мальчик или девочка? — спросил у меня седой.

— А… я не знаю, — я даже растерялась от такого вопроса. — А это важно?

— Конечно. Так как к нам не обращались по поводу пропажи ребёнка, то нам нужно будет обойти всех, кто рожал в этом году. Удобнее, если мы узнаем пол малыша.

— Ну так гляньте. А я пойду, а то мне и так пришлось кондитерскую закрыть.

Стражи попытались подойти поближе, но ребёнок тут же зашёлся криком. Со своего места мне показалось, что при этом зрачки его сузились, но, присмотревшись, ничего странного я не заметила. Нужно было потихоньку уходить, что я и попыталась сделать. Только вот стражи вдруг воспротивились этому.

— Стоять, мисс! Не так быстро. Сначала ребёнка своего заберите, — остановил меня рыжий.

— В смысле? Это не моё. Я же вам сказала.

— Но ведь и не наш. Так что забирайте, а мы пока поищем его родных.

И пока я стояла в ступоре, они всунули мне в руки корзину с ребёнком, который тут же перестал орать. А после и вовсе вежливо выпроводили за дверь.

И вот я опять осталась один на один с этой проклятой корзинкой. Грешным делом подумала, что, может, просто подкинуть им ребёнка, как кто-то сделал это со мной. Но не смогла. И даже не знаю, что больше меня остановило: жалость или здравая мысль, что они знают, где я живу.

Открывать кондитерскую уже не имело смысла. Сейчас время обеда, когда я хотела сходить на рынок за продуктами. А вместо этого на мне остался ребёнок, про которого я даже не знаю — мальчик это или девочка.

Значит, первым делом иду домой, осматриваю малыша. А уже завтра с утра напишу объявление, что пару дней не буду работать, и отправлюсь в деревню к маме. Она точно должна знать, как общаться с детьми и что им требуется. А там, глядишь, и стража пошевелится и найдёт родственников.

Ободряя себя, что скоро всё образуется, я шла домой, а малыш весело гулил, чем довольно скоро и привлёк внимание горожан. Многие старались подойти поближе под предлогом поздороваться и разузнать побольше: кто, где и почему?

Пришлось придумывать на ходу. Назвала его племянником, мысленно молясь Творцу, чтобы там не девочка оказалась.

Ещё никогда я так не радовалась виду домика, который я снимала. Поспешила захлопнуть за собой калитку и ещё для надежности запёрлась на засов.

Вообще Чарис — тихий городок. Даже на окраине, где я смогла себе позволить снять жильё, ничего не происходило. Поэтому это был первый случай, когда я воспользовалась засовом на калитке.

И только дома я смогла расслабиться. И выдохнуть. Правда, ненадолго — подкидыш снова разошёлся. Первым делом побежала на кухню, приготовила молоко. Пока он кушал, вроде был спокоен, но стоило только закончиться молоку, как крик возобновился.